Ночь Серебра

— Не бойся, — наконец сказал Ярико. — Он был один, нас двое. Я придумал, как нам снять верёвки.

Славка обернулась, чуть приподняла брови в ожидании того, что он договорит.

— Развязать их, ежели помнишь, нельзя, а вот пережечь… — юноша хитро улыбнулся. Из-под ладоней его вырвалось несколько золотисто-рыжих лепестков пламени. Вывернув руки другой стороной к спине, он направил огонь так, чтобы он перешёл на верёвку. В тот же миг она занялась и быстро истлела. Ярико, с облегчением вздохнув, потёр запястья.

— Давай-ка, — он помог Славке сесть, одной рукою придерживая её за плечи, но вдруг почувствовал, как она напряглась, сжалась.

— Боишься?

Девушка молча кивнула. Ярико придвинулся к ней поближе, снова почувствовал тонкий аромат полевых цветов, влажной травы. Вызвал огонь и вдруг вспомнил о том, что она будет чувствовать его, как настоящее пламя.

— Потерпи, пожалуйста, — прошептал он и поднёс ладонь к связанным рукам Славки.

Нескольких секунд хватило на то, чтобы освободить её. Ярико стряхнул огонь с рук, Славка, до сего момента задержавшая дыхание, отдышалась.

— Спасибо!

— Да брось…

Она снова поглядела вверх. Такие осколочки неба видны, ежели в лесу лежать на траве и смотреть вверх. Постойте-ка, вдруг пронеслось у неё в голове. В лесу…

— Я знаю, что делать, — Славка обернулась к Ярико, и улыбка тронула её тонкие губы. — Только вот смогу ли…

18. Черёмуха

Ольгерд огляделся, не веря своим глазам. Они ведь только что были здесь… Но подле пантеона богов осталась только Астра. Она стояла напротив него, у алтаря, прислонившись плечом к одному из идолов и небрежно поигрывая изогнутым кинжалом.

Астра стала ночным кошмаром Ольгерда, его собственным призраком прошлого. Он уже почти совсем забыл о том, какова была жизнь в Загорье, пока там правил его отец, многолетними усилиями сумел выбросить из памяти тот страшный набег на полесские земли, но Весну он позабыть не мог. Сколько раз он видел во сне её тёмные глаза, глядящие с мягким и ласковым укором, вспоминал её голос, сильные, но нежные руки… Искал в рыжей ведьме её родные черты — и не находил. Порою ему казалось, что Астра совсем не любит его, просто играет в любовь, и в последнее время он всё сильнее убеждался в правоте своих догадок. Астре нужна власть, а то, что они бы остались вместе, подарило бы ей эту самую власть в неограниченном количестве. Проклятие, нависшее над княжеским родом грозовой тучей, не позволяло Ольгерду полюбить. В юности он досадовал на прадеда, который позарился на любовь ведьмы и бессмертие. Да, Белогор сперва получил, что хотел, но потом он понял, что свою партию проиграл, да было уже поздно. Княжеский род присоединился к Детям Тьмы, проклятие Свартрейна навеки отделило их от других людей и — в особенности — от потомков Детей Света. Ольгерд знал, что Весна — дочь Хранителя Света, и поэтому, как он понял много позже, на Славке проклятия не было. В ней соединились Свет и Тьма, и только она сама могла решить, на чью сторону встать. Проклятие передалось бы только сыну Ольгерда, и спустя много солнцеворотов он радовался, что всё-таки не стал отцом мальчишки. Только одно желание он хотел загадать в Ночь Серебра; только одно, которое подарило бы ему возможность снять проклятие Тьмы со своей семьи.

— Ну, что же ты медлишь? — проговорила Астра, подходя к князю и продолжая вертеть в руках клинок. — Помнится мне, всего лишь одну луну назад ты был порешительнее.

— Я не буду гоняться за этими рунами дальше, — нахмурился Ольгерд. — Я нашёл то, что искал. У меня есть дочь, супруга. Ты лишила меня всего, я не собираюсь тебя слушаться, как это было. Тем более, что я никак не могу понять, что же всё-таки тебе нужно.

В мгновение ока Астра оказалась подле него. Ольгерд почувствовал, что не может пошевелиться. Одно её прикосновение сковало его, будто ледяной цепью. К незащищённой шее прикоснулась прохладная сталь кинжала.

— Ты мне поклялся, — прошептала Астра, медленно выговаривая каждое слово. — Отчего же теперь ты отступаешь? Неужто эта девчонка перевернула твой мир настолько?

— Она моя дочь, — не менее сурово промолвил Ольгерд. — И я не собираюсь быть твоим слугой. В Ночь Серебра я сниму проклятие…

— Ты сделаешь это гораздо раньше, — усмехнулась Астра и отступила на шаг. Тьма окутала Ольгерда с ног до головы, её дымчатый вихрь сузился, сжался кольцами вокруг него. Он начал задыхаться, попытался рвануться в сторону, но кольцо удерживало его на одном месте. Ольгерд судорожно вдохнул, и тут же ноги не удержали его, подломились, и он опустился на колени. Тьма сгущалась вокруг него, он уже не мог дышать, изнутри всё тело пронзило болью, но он сжал зубы, чтобы ни единый стон не вырвался из груди его. Проклятая ведьма… Он давно понял, что ей от него что-то нужно, но вот только что?..

— Что ты делаешь? — измученно выдохнул Ольгерд, когда ему почудилось, что кольцо Тьмы самую малость ослабло. — Что ты хочешь?

— Ты нарушил клятву, — прищурилась рыжая ведьма. — Ты предал меня. Ты хотел снять проклятие — пожалуйста!

Ольгерд не выдержал и застонал, часто и прерывисто дыша. Сотней ледяных игл Тьма впилась в тело, сковала, сдавила грудь. Он начал заваливаться на бок и не смог удержать равновесие. Прохладное прикосновение травы, мокрой от ночной росы, стало последним, что он почувствовал.

Тьма свилась в кольцо и скрылась под широким рукавом Астры. С минуту-другую она обескураженно смотрела на безжизненное тело, распростёртое на мокрой траве, а потом снова выхватила из-за пояса кинжал и вытянула прямо перед собою руку. Содеянное не пугало её, даже наоборот: у неё появился план, исполнение которого значительно облегчило бы весь поиск рун и трудную, но бессмысленную игру в прятки с дочерью Ольгерда и со всеми остальными. Длинный ровный шрам на запястье стал уже привычным делом; Астра примерилась, полоснула клинком по напряжённым венам. Несколько капель крови упало на хрупкий покров инея под её ногами, а потом они уже знакомым образом свернулись в огненное кольцо, которое всё разрасталось и разрасталось и, наконец, выплюнуло высокую чёрную фигуру в длинном плаще, который казался продолжением тьмы.

— Что тебе нужно? — спросил Свартрейн с явным неудовольствием. — Только что ведь звала…

— Прости, мой господин, — Астра поклонилась и тут же гордо выпрямилась, смахнула с лица рыжие пряди. — Дело у меня к тебе. Помнишь ли, сам сказывал, что помог бы мне с охотою руны собрать?

— Ну?

— Ты мне куда как поможешь, ежели будешь со мною рядом, — она снова склонила голову перед ним, из-под ресниц поглядев на Ольгерда, лежавшего чуть поодаль. — Я подумала, что, быть может, ты стал бы хоть ненадолго человеком…

— Человеком? — недоверчиво переспросил Свартрейн. — А ежели…

— Никто не узнает, — поспешила заверить его Астра. — Я подумала обо всём. Быть может, ты помнишь Белогора? Это правнук его, князь Ольгерд. Ты бы мог…

— Я бы мог, — в глухом голосе послышались довольные нотки. — Я готов.

— Только помни: у него дочь есть, Славкой звать. Любит он её пуще жизни своей, вишь ты, и смерть согласился принять ради неё. В какой-то степени, — Астра скривила тонкие бледные губы в усмешке. — Девчонка о рунах всё знает.

Но договорить она не успела: сгусток тьмы перед нею рассеялся, а Ольгерд вдруг поднялся на ноги, потянулся, будто после долгого сна.

— Что там ты про руны сказывала?

Астра даже чуть побледнела от неожиданности, но тут же сама себя успокоила. Не найдёшь и пяти отличий… Разве что голос малость поменялся, да кто заметит…

…Славка поднялась, подошла к центру колодца и, вытянув руки вперёд, закрыла глаза. Сейчас надобно было вспомнить обо всём, что ей рассказывал дедушка: представить своё растение, так чётко и ясно, как ежели бы оно стояло прямо перед глазами; представить, как оно пускает корни, вытягивается вверх, вверх… Славка посмотрела на своё творение: очередной маленький росток, хилый, слабый, не больше вершка в вышину, — и разочарованно вздохнула. Ярико тоже встал, подошёл поближе, ободряюще положил руку на плечо девушки.