Ночь Серебра

— К князю его!

— Девчонка где?

— Да ищи теперь ветра в поле! Сбежала, поди!

Юноша облегчённо выдохнул про себя: Славки подле него не было, значит, успела-таки убежать… Вот и ладно. Кто-то подтолкнул в спину остриём меча, коротко приказал идти вперёд. Ярико вздохнул и покорился.

34. Птица

Он даже не оглянулся на Велену и Всемира: не хотелось омрачать свадьбу, хотя произошедшее её и без того омрачит. Дорога к княжьему терему была ему уже хорошо знакома, и он шёл, не оглядываясь. По обе стороны широким, размашистым шагом шли два крепких воина; на помощь поселян, и без того напуганных неожиданным происшествием, рассчитывать не приходилось. От безысходности Ярико только постарался незаметно пережечь верёвку, стягивающую запястья сзади, и подхватил её концы, спрятав их в ладонях. Пускай думают, что он не сможет освободиться.

Однако, вопреки ожиданиям юноши, к самому князю его не повели. На задней части подворья, будто из ниоткуда, выросла невысокая, обитая чёрными листами железа дверь. Один из сопровождавших его вытащил ключи из загашника. Лязгнул металл, Ярико подтолкнули вперёд, и он невольно вспомнил, что здесь когда-то уже доводилось бывать и ему, и Славке: кажется, когда он заявился в Загорье, представившись всем жрецом Перуна. Задумка та была отличная, жаль только, больше, чем один раз применить её не удастся. Да и некому выручать теперь-то… Разве сможет что-то сделать Славка одна против князя, Астры, множества верных псов-дружинников?..

Они миновали длинную подземную галерею, почти полностью выделанную камнем — за исключением пола, спустились куда-то по узкой, скользкой лестнице. В самом конце галереи стражники остановились; один из них отпер ключом дверь и небрежно толкнул юношу вперёд. Не удержав равновесие, Ярико поскользнулся и едва не упал ничком.

— Погоди, здесь же занято, — вдруг послышался со ступенек неуверенный голос одного дружинника. — Уж есть одна.

— Ничего, веселей помирать будет, — с усмешкой отозвался другой. Потом где-то сзади глухо стукнула тяжёлая дверь, звякнули ключи, и Ярико оказался в кромешной темноте.

Он сел, прислонившись спиной к холодной каменной стене, бросил на пол верёвку, потёр запястья. Неожиданно где-то в стороне послышался шорох, какая-то возня, и, приглядевшись, Ярико увидел того человека, которого уж точно не ожидал здесь встретить. На пару мгновений они замерли — глаза в глаза, — а потом юноша изумлённо прошептал:

— Ханна?..

Они обнялись. Так бывает: в нелёгкую минуту, кажется, крепкие, дружеские объятия помогут и поддержат лучше всяких слов. Но Ханна почти сразу же отстранилась и отодвинулась в свой уголок.

— Как ты здесь оказался?

— Недоглядел, — вздохнул Ярико, по привычке запустив пальцы в растрёпанные светлые волосы и взъерошив их. — Сей день свадьба у сестры моей, Велены, — помнишь Велену? Я не мог не прийти.

Ханна кивнула в ответ. Конечно, помнила… До сих пор она не могла забыть юной кружевницы, с которой дружбы не вышло. Правда, теперь она вспоминала о тех днях с теплотой и даже с некоторой горечью: как знать, ежели бы и ей тогда удалось уйти, на месте Славки была бы она…

— Ты не тревожься, — добавила она шёпотом. — Они о тебе не позабудут, ты им нужен живым.

— Ну, спасибо! — Ярико невесело усмехнулся. — Уж лучше бы позабыли, там, глядишь, и придумал бы что… Но что меня больше пугает, — продолжал он спустя некоторое время молчания, — так это Ночь Серебра. Она уж завтра настанет, и Славка одна, а я здесь! Столько ждали, старались!

Он раздосадованно ударил кулаком по шершавому серому камню. На побелевших костяшках выступили тёмные капельки крови. Ханна успокаивающе положила руку на плечо юноше, но он не обратил на это внимания: уж очень был расстроен и погружён в собственные мысли.

Они не знали, сколько времени прошло: здесь, под землёй, что день, что ночь были одним и тем же. Наконец Ханна тихонько позвала:

— Ярико…

— Чего тебе? — сердито откликнулся он, даже не обернувшись к ней.

— Я спросить-то что хотела… Не серчаешь ли на меня?

Юноша вздохнул устало и по привычке потёр виски двумя пальцами. Надо же, уж столько времени прошло, а она всё помнит!

— За то самое?

Ханна смущённо кивнула. Виноватая улыбка тронула губы её.

— Да кто ж тебе судья, — Ярико усмехнулся. — Что было, то прошло. Не поминай старое, худая примета.

— Побольше бы таких, как ты! — в порыве Ханна сжала его ладонь, невесомо коснулась губами. Ярико нахмурился и отдёрнул руку. — Спасибо тебе!

Они снова молчали, но теперь это молчание уже не было таким напряжённым и тягостным. Ярико привык прощать, не мог, не умел вести себя с людьми иначе. К чему обиды помнить? Разве это чем-нибудь поможет? Только навредит…

…Славка остановилась и отдышалась только тогда, когда густые заросли уже сомкнулись за её спиною, когда лес надёжно укрыл её, когда она свернула с прямой дорожки и нырнула в самую чащу. Она сразу говорила, что это была плохая мысль. Они вполне могли бы наведаться в гости к Велене и Всемиру и поздравить их вечером или даже на следующий день, чтобы оставаться уверенными в их и своей безопасности, но Ярико сумел-таки её уговорить, и вот, что из этого вышло. Надежды на то, что у Ярико получится вырваться и сбежать, совсем не было: он был безоружен, к тому же сама Славка не могла ему ничем помочь, только помешала бы. Возвращаться обратно было никак невозможно, и она, немного передохнув, побежала домой, в лесную избушку.

Она не замечала, как колючие ветки хлещут по лицу, рукам, цепляются за одёжу. Слёзы застилали глаза, она знала северную часть леса, как свои пять пальцев, и бежала, куда ноги несли. К избушке тропинка её вывела спустя каких-нибудь полчаса. Заплаканная, растрёпанная, как воробей, и такая же испуганная, Славка влетела в дом, сбросила обувку в сенях и кинулась искать дедушку. Он был у себя в горнице и, едва дверь с грохотом отворилась, отложил недоплетённый лапоть и поднялся ей навстречу.

— Ну, чего ты ревёшь-то? — старик обнял её, ласково прижал к себе. Славка уткнулась ему в плечо и разрыдалась в голос. — Я ведь сказывал ему: не ходи, спешить не к чему, худо будет! Не послушался!

Но на Славку это не подействовало, она судорожно всхлипывала и размазывала слёзы по щекам. Прежде чем она малость успокоилась и смогла говорить, прошло добрых несколько минут.

— Дедушка, милый, подскажи, научи, что делать! — взмолилась она. Голос её всё ещё дрожал: вот-вот заплачет, кажется, только напомни хоть единым словечком о случившемся… — Коли ни прийти мне туда нельзя, ни весточку послать, ни ещё чего сделать… Хоть бы не тронули его…

Девушка снова всхлипнула и тут же постаралась взять себя в руки, смахнула слёзы рукавом платья. Старый ведун прошёлся по горнице взад-вперёд, нахмурившись и глядя куда-то себе под ноги.

— Так-так… Даже не знаю, внучка, ума не приложу, — промолвил он спустя некоторое время. У Славки снова задрожали губы, но она сдержалась, не заплакала. — Ты ступай пока к себе… Поразмыслю покамест.

Славка послушно побежала наверх, в свою горницу, и села за прялку. Удивительно, но рукоделие не валилось из рук, как это обыкновенно бывало, когда девушка сильно тревожилась. Веретено негромко и успокаивающе жужжало, мягкая белоснежная куделька неспешно тянулась сквозь пальцы, слегка дрожащие от волнения. Что же делать… Самой идти? Сдаться? Нельзя! Какое там, ей и в деревеньке лучше вовсе не появляться. О помощи попросить тоже некого, вот разве что дедушка помочь обещал, да неведомо, придумает ли что-нибудь, нет… От мечущихся в горячке мыслей у Славки даже голова закружилась.