Ночь упавшей звезды

– - Понимаешь, отец, я разозлился. Поначалу. Но потом я немного остыл, -- он коротко глянул на оставленный забор, -- и, веришь, но я даже отругал себя за невыносимый и вспыльчивый характер. Хотя, с другой стороны, я на тебя страшно обижен, -- он развернулся к Мадре: -- Вот скажи мне, какого тумана ты сам берешь в жены ту, кого любишь, хоть и давнюю, а меня собираешься женить на Идринн? Понимаешь, мевретта Фрезию я уважаю, ценю, даже, где-то, восхищаюсь ею, но не люблю...

Потом он покосился на меня.

– - А что касается моей фразы о чувстве долга, то, я имел в первую очередь себя самого... В туман...
– - он откинул с глаз мокрую черную прядь, скрестил руки на груди и надулся, -- больше извиняться я не буду... понимайте меня таким, каков есть, или одно из двух...

Я прикрыла глаза и вздохнула. Похоже, у мужчин не головы на плечах, а пустые макитры -- напридумывают себя проблем, чтобы потом благополучно их преодолевать... Я незаметно зевнула. Ну, я надеялась, что незаметно.

Элвилин меж тем продолжали. До меня донесся невозмутимый голос Одрина:

– - А Идринн? Что ты скажешь ей? Она ведь может, ждет тебя, надеется.

– - На что, мевретт? Она меня не любит, -- Сианн, похоже, успокоился, и голос его потеплел, когда он произнес: -- И потом, Флора... Она тоже ждет...

Я поняла, что задремываю. Рядом с Одрином было тепло и надежно. Даже в дождь.

– - Флора...
– - задумчиво повторил Мадре, -- красивое имя... Расскажи о ней немного.

– - Она... графиня. Я был у ее отца менестрелем, -- ответил Сианн.

– - Графиня?
– - голос старшего мевретта прозвучал удивленно.
– - И менестрель? Сын, а ты точно уверен, что она тебя любит?

Сон подкрался на мягких лапах. Я тюкнулась носом Одрину в сгиб локтя.

– - Разумеется, -- словно издалека донесся до меня голос Сианна.
– - Это же она графиня, а я какой-то бродячий менестрель, а не наоборот.

– - Графиня, менестрель...
– - пробормотала я сквозь сон...
– - Ты вон тоже мевретт... чем не граф...

– - Но не для людей, -- упрямо ответил Алиелор.

Я приоткрыла правый глаз и недовольно поморщилась. А я кто, по-сианновски? Не человек, что ли?

На голову мне опустилась ласковая ладонь, и донесся размеренный голос Одрина:

– - Тогда ты должен как можно быстрее поговорить с Идринн. Почему-то я думаю, что она, с ее щепетильностью, так и будет блюсти обычай, так что уж, будь добр, развяжи девушке руки. Да, и как ты думаешь поступить со своей невестой? Привезти сюда?

Я поймала ладонь Мадре и постаралась устроиться на ней как можно удобнее. Шелк рубашки был немного скользким, но после некоторых усилий я все же нашла уютное положение.

– - Ну, вы же были против моей женитьбы на круглоухой девушке, -- продолжал тем временем Сианн.
– - И потом, у нее отец.

Одрин хмыкнул:

– - А что, неужели ты бы посчитался с моим мнением? Не смеши меня. Ты -- мой сын, а уж себя-то я знаю хорошо, -- он немного помолчал и добавил, -- по крайней мере, до сегодняшнего дня считал, что знаю... Ты ведь все равно сделаешь то, что захочешь. А что там с графом?

Я подтянула босые ноги и закрутила их в плащ, чтобы не совсем уж мерзли. Да уж, Сианн упрямец, куда упрямее отца...

С этой ласковой мыслью я задремала окончательно. Мне снилось, что я сижу в увитой плющом беседке посреди запущенного сада. Из травы то тут, то там выглядывают головки клевера, а вокруг моего убежища разрослись бересклет и жимолость, сквозь тонкие ветки которых просвечивает лесное озеро. Настойчиво и сладко пахнет лилиями. И стало ощутимо теплее -- как будто чья-то невидимая рука укрыла меня одеялом. Сзади послышался мелодичный голос:

– - Я-то не посчитался бы, конечно. Но кто мог поручиться, что здесь ей не угрожала бы опасность? Вы были настроены не очень дружелюбно. А ее отец -- ну, то же, что и вы. Он не в восторге от нашей любви... Когда я явился просить ее руки, его хватил удар... Дело в том, что когда я у него служил, мы расстались не самым мирным образом...

Я оглянулась и увидела, что на жимолости рядом с беседкой, сидят две маленькие птички. Та, что сидела выше -- белая, с голубыми прожилками в оперении и голубым же хохолком, та, что ниже -- почти терялась в пышной зелени кустарника, поскольку и сама была окрашена в разные оттенки зеленого.

– - И что же случилось?
– - поинтересовалась белая голосом Одрина.

Я отчего-то совсем не удивилась. Положив руки на парапет беседки и устроившись на них щекой, стала внимательно слушать.

– - Так... он мало понимает в песнях, -- мотнула головой зеленая и загадочно добавила: -- А пиршественная зала у него на третьем этаже...

– - Не ушибся?
– - обеспокоено склонила набок головку белая.

– - Нет, ерунда, -- собеседница неопределенно махнула крылом.

– - Сын...
– - первая птица вспорхнула и уселась ниже.
– - Ты не держи на меня зла, хорошо? Я знаю, что иногда бываю невыносимым, но я всегда любил тебя и все эти годы помнил о тебе.

– - Почему-то я вам верю, -- ответила зеленая, с задумчивым видом переступая на красных лапках.
– - Одного я не пойму -- почему вы не сказали раньше?

– - Отстань от него!
– - сказала я Сианну сонно, но пичуги, кажется, не обратила на мою реплику ни малейшего внимания.

– - Не знаю...
– - белая нахохлилась.
– - Наверное, боялся, что ты меня не примешь. Эалвор был тебе хорошим отцом...

– - Да, пока был жив, -- зеленая опустила изящную головку.

Мне почему-то стало не по себе, как будто холодное дуновение ветра пронеслось по беседке, черным веником выметая остатки тепла. Я открыла глаза и недоуменно уставилась в темноту на стену дождя, за которой уже и ограда была почти неразличима. Завозилась и поплотнее укуталась в плащ Одрина, невесть как оказавшийся поверх моего.

– - Странная это была смерть -- хмуро сказал Мадре.
– - Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Их просто нашли однажды утром в оранжерее. Вдвоем на полу, и они уже не дышали.

– - Яд?
– - резко спросил Сианн.
– - Их отравили?

– - Неизвестно. Никаких бокалов и посуды перед ними не было. И Звингард ничего не обнаружил, ну, когда... исследовал тела. Помню еще, что он тогда все что-то твердил про магический след... или вонь? Если бы я не уехал тогда, Алиелор...
– - Одрин вздохнул.

– - Если бы...
– - Сианн почти вовремя прикусил язык и закончил: -- Ясно...

– - Ядовитое растение, -- пробормотала я, -- запах в закрытом...

Тут меня точно оглоблей по голове огрели. Я резко села, скидывая плащи:

– - Ты о какой оранжерее говорил? О Твиллегской?
– - круглыми глазами я уставилась на Мадре.
– - И мы с тобой там... там... где они умерли... на том же месте?!

Порывисто соскочила и, не поднимая плаща, выскочила под дождь.

– - О, Судия...
– - пробормотал Сианн.
– - Опять...