Ночная Охотница

Бишоп прикоснулся к ней.

– Все в порядке, Марика.

Его голос казался глухим и отдавался гулом в его ушах. Ее глаза были распахнуты от страха.

– О, Бишоп, нет, только не это.

Прежде, чем он успел чего-нибудь ответить, ее глаза закатились, и она отпустила его обратно на кровать.

Он потянулся к ней, но она оттолкнула его, скинув с кровати на пол. Только когда он попытался встать, он понял, насколько она была права. Он вовсе не был в порядке.

Так как она столкнула его, он не мог видеть, что точно творилось на кровати. Ее руки и ноги мелькали, словно она сражалась с невидимым противником. Возможно, так и было. Возможно, его кровь вступила в противоборство с сутью Носферату. Или возможно, он опоздал, и она превращалась в монстра, и даже его кровь не могла помешать этому.

Она убьет его, как только метаморфоза завершиться. Ему не хотелось умирать с ощущением, что он подвел ее.

Бишоп наблюдал с пола за тем, что происходило с Марикой. Он был слишком слаб, чтобы подняться. Она так много выпила. Он до сих пор кровоточил, и жизнь из него утекала на ковер. Он был не в силах помочь Марике. Он даже себе помочь не мог.

Дверь в спальню распахнулась. Бишоп повернул голову и увидел, как в спальню входят Молинеукс и Грей в сопровождении Константина Коржи.

Молинеукс все-таки послал за ним. Отец Марики подошел к ней.

Бишоп слышал, как она молотит пятками по кровати, и из ее горла вырывается подобие рычания. Молинеукс вместе с Греем кинулись к нему.

– Боже мой, - прошептал Молинеукс.
– Бишоп, что она натворила?

Она пыталась перегрызть ему горло, вот что.

– В гардеробе, - прошептал он.
– Аптечка.

Именно Грей кинулся к нему и вернулся с медикаментами, чтобы лечить его рану.

– Больше нет крови оборотня?
– Спросил он.

Если бы он не корчился от боли, ни за что не признал бы собственного голоса.

Священник покачал головой. Нет, несколько капель всего разве.

– Возьмите то, что осталось. Смешайте с бальзамом и намажьте мне на шею.

Снова Грей поторопился выполнить его рекомендации. Бишоп лежал неподвижно на ковре, пока Молинеукс пытался остановить кровь.

– Нам выдался случай узнать, способны ли вампиры истечь кровью, - сообщил он Молинеуксу.

– Тише. Вы не умрете.

Бишоп взял его за руку.

– Если все-таки умру, вы должны помочь Марике исцелиться. Возьмите сколько надо и отдайте ей. Если это ей не поможет, вам нужно будет ее убить.

– Нет!
– воскликнул ее отец.

Бишоп сглотнул. Проклятье, это причинило жуткую боль.

– Это то, о чем она сама попросила, Коржа.

– Бишоп, тебе нужен покой. Я настаиваю.

Тон старого священника не терпел возражения.

– Тогда ты выздоровеешь, и сам увидишь, как мадмуазель Кожа поправляется. Я обещаю тебе.

Он начал терять сознание, но старался его удержать. Грей вернулся и занялся врачеванием раны на его шее. Бишоп так и лежал, уставившись в потолок. Метание на кровати прекратилось.

– Как она?
– его голос был глухим и тихим, чтобы слова можно было разобрать.

– С ней все в порядке!
– Радостный тон Коржи вызвал бы у Бишопа улыбку, если бы он мог.

– Она уснула, но с ней все в порядке.

Бишоп прикрыл глаза. Марика спала. Живая и спокойная. Хорошо.

– Бишоп? Бишоп!

– Молинеукс звал его, но Бишоп не откликался. Его уносило. Уносило в даль. Даже боль в шее от прикосновения с бальзамом, не была в состоянии вернуть его. Тьма окружала его, мягкая теплая тьма, и он плыл по ней.

Странное ощущение теплоты заполнило все его существо, и ему захотелось следовать за нею, куда бы она не вела. Он смирился с этим.

Потом все исчезло.

Глава 18

Марика проснулась с ощущением страха и обнаружила винтовку, нацеленную ей в голову.

Затем она увидела Маркуса Грея, человека стоявшего возле ее кровати и державшего в руках винтовку. Молодой человек выглядел вполне обычно, за исключением торчащей небритой щетины на его лице. Он напоминал усталого грязного ангела охраняющего ее сон.

– Вы собираетесь подстрелить меня?
– Спросила она, удивляясь, каким сильным и спокойным был ее голос.

– Попытаюсь, в случае необходимости.

Он внимательно оглядел ее.

– Судя по тому, как вы выглядите, в этом не будет необходимости.

Нет. Ее бы стоило пристрелить. Что-то изменилось внутри нее. В основном она ощущала себя, как обычно. Глаза и кожа престали пылать, зубы больше не казались такими огромными. Но ее сердце, в нем было столько боли, на нем лежала такая тяжесть.

Ей было уже лучше, но не совсем. Она сглотнула.

В горле настолько пересохло, что ощущение казалось болезненным.

– Если Бишоп умер, то лучше пристрелите меня.

Он отставил винтовку, но не далеко.

– Он жив.

Он указал на повязку на своей руке.

– Понадобилась моя кровь, Молинеукса и вашего отца, но он жив.

Она испытала неописуемое облегчение.

– О, спасибо тебе, Госплоди.

Маркус пожал плечами.

– Вряд ли он имеет непосредственное отношение к этому, но благодарность никогда не бывает лишней.

Она заметила, что он изучает ее. Он стал спокойнее, но определенная настороженность сквозила в каждом его движении, в каждом его взгляде.

– Вы боитесь меня?

– Не то чтобы слишком.

Она порадовалась его искренности, но это немного смутило ее.

– Когда я увидал, что вы сделали вчера с Бишопом, я был действительно напуган.

Бишоп. Когда она вспомнила что сотворила с ним. Воспоминания были связаны больше с его запахом, а затем его вкус, пряная насыщенная сладость, наполнившая ее.

Он произнес, что любит ее, и она увидела, что натворила.

– Он, наверное, ненавидит меня?
– Ее бы это не удивило, но очень сильно расстроило.

Маркус глянул на нее, словно на идиотку.

– Он был готов умереть ради вас. Смею предположить, что он неравнодушен к вам.

Она почти улыбнулась ему.

– Вы очень язвительный человек, мистер Грей.

– Мои извинения.

В его тоне вовсе не чувствовалось сожаления.

– В основном, я более любезен, но в последнее время, сталкиваясь с вампирами, меня несколько утомили ритуалы. Хотя, могу признаться, это изрядно разнообразило мою жизнь.