Когда-то у меня в Париже спросили: сколько звёзд у кошки? И начал я за тигром тигра выслеживать в ночах созвездья: спокон веков два чутких стража, два божьих трепета живут в холодном взгляде каждой кошки, две молнии — в тигрином взгляде. Звездою расцветает хвост кота, взъерошенного в небе. Как тигр из голубого камня — мрак голубой Антофагасты. Свинцовый мрак Антофагасты над улицами повисает небокрушеньем, вознесённым над утомлением земли, но всем известно, что пустыня — вторичное обличье ночи, неведомое и глухое, как звёздное небытие. Душа разъята на две чаши, меж ними — искры минералов. В пустыне мне не доводилось встречаться с кошками — в ночах со мной делили сновиденья лишь полуночные пески, пустынные перипетии и звёзды вечного пространства. От этих и не этих мыслей — мои скупые наблюденья.