Номер двадцать шесть. Без права на ошибку

— Помоги мне, — сказала она, прижимая кисти рук к груди. — Помоги мне, двадцать шесть.

Глава 44.

Столько месяцев эта практически незнакомая мне девушка отшатывалась от меня, словно от заразной, словно от своего персонального врага, от демоницы, так ярко демонстрируя неприязнь, враждебность, доходящую до ненависти, что сейчас её почти спокойный, примирительный тон больше походил на издёвку или какую-то манипуляцию с неочевидной мне, но явно неблагоприятной целью. Помочь, ей? Я и себе-то помочь ничем не могу.

— Что вам угодно? — постаралась сказать максимально почтительно, чтобы не провоцировать — я-то знала, как быстро она может вспыхивать и впадать в неконтролируемую ярость, и понимала, что нельзя обольщаться мнимым спокойствием.

Кристина вздрогнула и обхватила себя руками, словно пытаясь унять озноб. Одна из ласок прыжком возникла из-под высокого деревянного секретера, угрожающе рыкнула на меня.

— Животные тебя боятся, двадцать шесть, — нервно проговорила девушка, — Я привыкла доверять их природному чутью, но, возможно, я ошиблась. Лана все любили: отец, лошади, птицы. А он… — она неопределённо качнула головой.

Лан. Злосчастный жених. Жив ли он, после шести-то лет ежедневных проклятий и воспоминаний? Ах, да, не просто жив, а стал новым владельцем тринадцатого замка и не так давно был на приёме у короля. Можно сказать, процветает. Впрочем, вероятно, от Кристины скрывают любую информацию о нём.

Однако, девушка вполне может упоминать о роковом предателе и не падать в обморок. Вполне способна даже признавать какие-то свои ошибки. Или лучше не делать преждевременных выводов? Несмотря на шаткость и всю уязвимость собственного положения, мне хотелось распросить её. Глупое любопытство. Нужно думать о себе, Кори!

— Вы не встречались с ним с тех пор? — я тут же прикусила язык. Не надо этих разговоров, зачем! Молчи и жди, даже если леди решила поговорить по душам — целее будешь.

Но Кристина только мотнула головой, словно отгоняя назойливого комара.

— Нет. Нет, нет… Двадцать шесть, это ты была со мной тогда, в библиотеке, когда я потеряла сознание? Они все мне врут. Мама, лорд Лиард, Орис… Ты была со мной тогда, верно? Я помню, но очень смутно, как в тумане. У меня закончилось это мерзкое зелье, снимающее приступы удушья, а они не знают, как его добывать. На вкус оно отвратительно, словно глотаешь чьи-то холодные слюни… На что вообще нужны эти маги?! Лучше всего они умеют творить только разные непотребства.

Она махнула рукой в мою сторону, и в целом с ней было трудно не согласиться. Пока что от магии я не видела ничего хорошего, кроме ряда бытовых удобств — давно поставленное на поток магическое освещение и подогрев воды, например. То же целительство имело слишком много ограничений — ни хромоту Кристема, ни болезнь его сестры, да что там, даже мои ожоги на месте клейма маги-целители исцелить не могли. Вот чем бы им в Академии заниматься! А они — эксперименты, стихии, бунты, захват власти, новые виды существ. Мальчишки… интересно, были ли среди участниц бунта женщины? Мне почему-то казалось, что нет.

— Ты что-то сделала со мной тогда, верно? Мне стало лучше. Мне никогда ещё не было так легко, как сейчас, словно внутри развязался туго затянутый узел. Словно всё стало почти как… как раньше. Я проснулась после долгого сна и наконец-то выспалась, — вопреки словам, девушка теперь выглядела лихорадочно-возбуждённой, нервно сжимала пальцы. — И я поняла, что я должна делать дальше! Ты мне поможешь, двадцать шесть. Должна помочь!

Это мне не понравилось — мягко говоря.

— Что вы хотите сказать, леди?

— Ты поедешь в Митрак, к королю.

— Зачем?! — нет, всё-таки она реально сумасшедшая. Тусклые глаза вспыхивают нездоровым блеском.

— Он, Лан то есть, он служит королю. Маг. Приближённый, доверенное лицо. Всегда рядом. Если ты попадёшь туда, то встретишь его, непременно встретишь, ведь они ищут таких тварей, как ты. Сможешь поговорить с ним, сможешь всё узнать, сможешь передать мне, передать ему… — забормотала она, судоржно сжимая платье, сминая тонкую дорогую ткань. — Меня не пускают! Как будто я ребёнок какой-то… Я знаю, мать думает, что я сошла с ума, они все так думают, но на самом деле это не так. Не так! Я абсолютно нормальная, просто слегка нездорова, просто очень сильно расстроилась — это же понятно, чисто по-человечески понятно! У меня отец погиб, у меня… Но сейчас я понимаю, что мы просто не поговорили с ним нормально, не договорили до конца. Лан рассказывал о девушке, о какой-то девушке, от которой потерял голову. Но это всё тоже в прошлом, очевидно, прошло шесть лет, а он так и не женился, живёт один, я узнавала. Набралась смелости и выяснила, наконец. А вдруг он соврал тогда, и никакой девушки не было вообще? Я должна, должна понять, в чём была подлинная причина его ухода! Может быть, его вынудили… Ты понимаешь, двадцать шесть? Меня не выпустят отсюда, никогда, они меня тут заперли, если какие-то гости приходят, стараются, чтобы меня никто не видел, ходят за мной по пятам, как за ребёнком, едва научившимся стоять на ногах, а я нормальная, мне двадцать четыре года! Шесть лет жизни я уже потеряла, но сейчас… а вдруг ещё не всё потеряно, ещё можно всё наверстать?!

Я смотрела в её покрасневшее лицо, широко распахнутые, но словно глядящие сквозь меня глаза, — и не знала, что ответить. Было почему-то неудобно, немного стыдно, даже собственные горести забылись, отошли на второй план, словно мне нужно было соврать ребёнку о том, что его умершие родители уехали по важным делам и скоро обязательно вернутся. Впрочем, девушка моего ответа и не ждала, она принялась прохаживаться от одного угла комнаты до другого.

— Я слышала, мама хочет отослать тебя из замка. Невольничий рынок — что ещё она может придумать, это же ужасно! Владелец седьмого замка, лорд Артевиль, купил себе однажды магически одарённого раба — я была маленькая, но хорошо запомнила, что говорили взрослые. Все они думали, будто я ничего не понимаю, но как бы не так! Он его заживо закапывал, ты понимаешь — смотрел, как тот выкручиваться будет. Или сжечь пытался… не помню. А потом выколол ему глаз, чтобы понаблюдать, получится обратно отрастить или нет. Лучше уж тебе во дворце.

— Не думаю, что кому-то во дворце я нужна, — ровно проговорила я — возражать истеричной аристократке было рискованно. — Посудите сами, леди. Вероятно, король — самый обеспеченный из возможных покупателей в Корине. Неужто те, кто меня продал, не предложили бы товар ему, если бы могли?

— Казна пуста после восстания в Старнике, — отмахнулась Кристина.

— Даже если так… он же король! Мог забрать бесплатно, кто бы ему отказал. И наказать тех, кто нашёл меня, кто находил таких, как я — и не сообщал ему… — стало как-то не по себе.

— Море — свободная независимая территория, как и портовые города, в которых разрешена работорговля. Король не стал бы идти на открытый конфликт, у него сейчас нет ни ресурсов, ни сил для подобных демаршей. В связи с подавлением восстания возникло слишком много сложностей. Потому о таких, как ты, не кричат на каждом углу, а тихо ищут богатых и неболтливых покупателей, предлагая товар прицельно, идя проторенными дорожками.

Она рассуждала довольно здраво — для той, кого считали безумной, и несмотря на свою изоляцию, неплохо ориентировалась в современной ситуации. Образованная и неглупая, в целом, девушка, которую растили, как возможную хозяйку замка… или жену хозяина замка. Но что она хочет от меня?

— Тем более, сейчас королю не актуален такой… подарок.

— У короля полные темницы магов, с которыми ему надо что-то делать. Например, изучить тебя.

— Что меня изучать? — хмыкнула я, стараясь не выдавать ледяного, подступающего к ладоням от сердца ужаса. — Летать не умею, магии нет…

Магии нет, но кое-что я всё-таки могу, только знать об этом никому не обязательно. И почему-то я, мечтавшая о помощи магов, никогда не смотрела на ситуацию с такой точки зрения — что, возможно, стоить надеяться как раз на то, что подобная встреча не состоится. Что лучше — стать постельной игрушкой в замке или подопытным зверьком — опять?!