Номер двадцать шесть. Без права на ошибку

— Лорд Лиард так не считает, — Кристина смотрит на меня и внезапно улыбается, удовлетворённо и одновременно холодно, улыбка не затрагивает глаз. — Он поможет мне отправить тебя во дворец. Он знает о тебе что-то, что гарантированно заинтересует Его Величество — сам говорил. Исследовал твою кровь и нашёл нечто интересное. Он не говорит мне, что именно! Но у него так блестят его подлые глазки… он и волоса моего Лана не стоит, а туда же, рвётся на вершину.

— Зачем мне это, леди? — тихо говорю я. — Зачем мне общаться с вашим женихом и что-то у него выяснять? Что я от этого получу?

Улыбка погасла, Кристина взглянула с некоторым раздражением — вероятно, протест от клеймённой, как и необходимость что-то доказывать всё же нелегко ей давались.

— Кто знает, как можно развернуть ситуацию — наверняка у мятежников осталось немало скрытых союзников, сочувствующим им — всегда найдутся те, кто поддержат протестующих из любви к самому протесту. Но им, обывателям, можно показать такую, как ты — и вызвать море сочувствия к простой девушке, волей злых безумцев лишённую права на нормальную жизнь. И даже показательно вылечить, демонстрируя силу правящей династии.

— Это только ваши… предположения… Которые могут не оправдаться.

— Разве ты хочешь на невольничий рынок? То, что тебе так повезло с моим братом, ни о чём не говорит. Он всегда был странный, почти ненормальный. Отец жалел, что он его первенец. Другие не столь благородны, знаешь ли.

Смешно было слушать подобное — от неё. И обидно за хозяина.

— Вы рискуете, — говорю я, снова говорю не то, что нужно. — Разговор с вашим… с тем человеком, я могу забыть об этом.

— И тогда Лиард выложит свои изыскания на всеобщее обозрение. Он мерзкий и скользкий тип, но, вроде, не врал насчёт тебя, — Кристина подходит чуть ближе. Несмотря на спокойный тон и относительно ровный ход беседы, мне не хочется, чтобы она приближалась. Начинаю понимать страшащихся меня животных — иногда близость физически невыносима. — Маг утверждал, что о его открытиях лучше никому не знать, двадцать шесть. Почему ты против? Я не смогу уйти из замка. Мне некому доверять, у меня нет никого. Даже брат слишком резок и не сможет поговорить с Ланом должным образом, сорвётся и наговорить лишнего, а ты…

Кристина подходит ещё ближе, смотрит на меня, по-птичьи склонив светловолосую голову. Мы примерно одного роста и одного возраста, но она кажется мне то маленьким капризным ребёнком, то какой-то злой фейри.

— Тогда… в наш последний разговор, я спрашивала его о той девушке. Мне и тогда казалось, что это всё не более чем выдумка — откуда ей было вообще взяться? Никто ни разу не видел рядом с ним никаких девушек, уж я-то знаю…

Я мысленно невольно посочувствовала незнакомому мне королевскому магу. Уж если шесть лет назад, будучи юной девушкой, невеста тщательно бдила за окружением жениха без каких-либо внятных на то причин и предпосылок, потом она бы стала весьма-а тяжёлой ревнивейшей женой. Пожалуй, мог и впрямь выдумать тайную любовь, в чём-то так проще: дело не в тебе, милая, дело во мне… Хотя и это не помогло.

— Вы не видели эту девушку? — снова не удержалась и даже сжалась, ожидая взрыва. Взрыва не последовало, но Кристина сделала ещё шаг и ещё — теперь она стояла совсем близко. Я едва удержала крыло — оно так и норовило встать между нами преградой.

— Он показал мне её портрет.

Вот даже как… Хотя маг мог нарисовать любое, абсолютно любое лицо, руководствуясь простым принципом — как можно более непохожее на невесту лицо. Тёмные волосы, тёмные глаза — вряд ли было какое-то сходство черт лица, просто общий типаж. Взбудораженная девушка не могла шесть лет помнить показанное мельком изображение.

— Она мне снится, постоянно, — зашептала юная леди Альтастен. — Это её лицо, так похожее на тебя, настолько похожее, невообразимо. И он назвал её птицей… Как же он сказал: моя маленькая птичка, птица, которую я не смог поймать и удержать в руках, но у меня есть последняя попытка? — она вдруг уставилась на меня, точно ожидая, что я приведу точную цитату.

Глупый маг, кто же говорит о своей новой пассии в таком ключе перед не в меру ревнивой бывшей наречённой! Можно подумать, ей была нужна правда…

— Он сказал: она открывает любые двери, кроме своей клетки, — рассеянно договорила Кристина.

Вот тут я вздрогнула. Какое-то предчувствие пробежало по нервами электрическим разрядом. Да нет, не может быть..!

Додумать я не успела — Кристина вдруг резко отшатнулась, угасший было лихорадочный румянец снова запылал на щеках и лбу.

— Ты к нему не подойдёшь, поняла?! — рявкнула она, это было так неожиданно, что я даже не успела толком испугаться. — Не смей!

Переход от спокойствия к бешенству был таким резким, почти моментальным. Я испугалась, что ей опять станет плохо.

— Не смей на мне эти свои штучки опробовать! — истерично забормотала девушка, пятясь всё дальше и дальше. — И к нему подходить не смей, никаких разговоров, если я только узнаю… ты ещё пожалеешь.

— Конечно, нет, не подойду! — от такой диаметральной перемены у меня закружилась голова. — Я и не собиралась, вы…

— Даже не думай, даже в мыслях своих к нему не приближайся! Ты тоже хочешь украсть его у меня, все хотят, а он мой, только мой! Никуда ты не поедешь, никогда в жизни, я не допущу…

Крыло-таки предательски взметнулось, дёрнулось, норовя укрыть, защитить от этого судорожного напора. Зажатая им книга, о которой я успела забыть, с глухим стуком выпала на пол.

* * *

Кристина замолкает на полуслове. После её выкриков наступившая тишина бьёт по ушам как ещё один крик. Заворожённо, неверяще смотрит девушка на выпавшую книгу-шкатулку, опускается на колени, берёт в руки — почти что благоговейно.

— Папочка… папочка…

Баюкает книгу в руках, словно ребёнок — любимую фарфоровую куклу, будто полностью забыв обо мне, даже не задаваясь вопросом, откуда она у меня взялась. А потом протягивает руку к своей шее, вытаскивая длинный ромбовидный медальон на цепочке. Совершенно такой же, как был у Рода, только не сине-зелёный, а насыщенно-жёлтый. Что это за камень? Какая разница, она совершенно не разбирается в камнях…

«Сердолик, — шепнул голос чёрной тени где-то внутри. — Родовой камень рода Альтастен, символизирующий страсть. Жёлтый, как у всех, кому соответствуют месяцы жаркого Соловера. У Ларигэнов цитрин, а у Варилонов — янтарь. Ключи сделаны из родовых камней»

Я надавила рукой на голову, голос казался таким реальным, таким материальным, ощутимым, что ему было просто тесно внутри — и он рвался наружу, стремясь разорвать ткани, разломить кости. Между тем Кристина сняла с шеи медальон и вложила его в книгу — думаю, они идеально совпали.

Ключ… Ключи существуют? Ключ Артевилей находится у Родерика. Любопытный Кристем обыскал весь замок в поисках легендарной вещицы, а она всё это время была у сестры, вероятно, не знающей, что именно она носит, не владеющей магией и, судя по всему, равнодушной к ней…