Ноосферный прорыв России в будущее в XXI веке

Это отчуждение испытывает и наука, кормящаяся у «подножия престола капитала-фетиша», поклоняясь культу «золотого тельца». Появился феномен капиталократической науки, исповедующей не истину в логике научной рефлексии, а пользу, причем пользу в виде прибыли, увеличивающей концентрацию капиталократии. А.С. Панарин это явление отчуждения капиталократической науки назвал «истиной, предавшей добро» [1199] .

«Капитал-фетиш» уничтожает духовность в любом виде, он уничтожает ценности, культуру, любые формы проявления жизни и саму жизнь, если она не подчиняется рынку, «Строю Денег», по Жаку Аттали.

Все это автор назвал капиталорационализацией, вернее – монетарной капиталорационализацией, метафорой которой становится капитал-мегамашина [1200] , перерабатывающая человека в эквивалент денег и забирающая у него за это душу.

Понятие «западоид», введенное А.А. Зиновьевым, является отражением капиталорационализации человека в «Западной цивилизации», превращающей его в «капиталоробота» или в «капиталокиборга». А.С. Панарин пишет: «…Хотя либеральные интеллектуалы по-прежнему заворожены пугалом коммунизма и видят тоталитарную опасность в амбициях и узурпациях государства, на самом деле мы наблюдаем другое: экономическая власть капитала стремится избавиться от каких ли бы то ни было сдержек и противовесов, то есть стать тоталитарной… Все то, что еще не продается и имеет “внерыночный” статус, – в том числе духовные ценности, позиции и идеалы, – воспринимается как помеха новой экономической власти… У больших денег вызывает бешеную ненависть все то, что сохраняет статус непродаваемой ценности: ведь здесь экономическая власть (капиталократия. – С.А.) упирается в пределы, которые она сегодня терпеть не намерена» [1201] .

Переживаемая отечественными образованием и наукой трагедия, связанная со ставкой реформ на рыночный фундаментализм, имеет все тот же источник – бешеную ненависть «больших денег» к тому, что не продается, значит – не подчиняется «логике денег».

Капиталократия противостоит ноосферизму, противостоит самим основаниям решения проблем, связанных с «уходом» человечества и России от неминуемой экологической гибели на этом пути – пути господства капиталократии, «строя Денег», «цивилизации рынка». Она создает второй исторический виток отчуждения от проблем экологии и устойчивого развития, формирует ту атмосферу «капиталистического умопомрачения», которую можно назвать «анти-разумом», т.е. «самоуничтожающимся разумом», а значит «не-разумом».

Капиталистическое отчуждение в XXI веке приобретает характер самоликвидации.

Природа не продается. Она не продается уже потому, что она объемлет и человека, и всю капиталистическую систему. Уже поэтому мировая капиталократия уперлась в свой предел – первую фазу глобальной экологической катастрофы. Не продается и человек, не продается его жизнь, культура, знания как результат всеобщего труда познания, не продается в целом образование и просвещение, если иметь в виду под ними не производство образовательных услуг, а становление человека, адекватного вызовам природы, т.е. ноосферного человека. И здесь капиталократия встретилась с пределом уже в форме глобальной духовной, глобальной информационной и глобальной антропологической катастроф, проявлением которых стала глобальная интеллектуальная «черная дыра».

И что же? Нет выхода? Конечно, есть. Я верю в человеческий разум, причем в гегелевском понимании («Разум есть Дух»), в понимании единства истины, добра и красоты, сущего и должного, что и составляет сущность тотальной неклассичности будущего бытия человечества.

Раз возникли «надчеловеческие» императивы, диктуемые «суперорганизмами» Земли и биосферы, обращенные к человечеству и требующие от него соблюдения ограничений их гомеостатических механизмов (например, законов Бауэра – Вернадского – Чижевского), то они обязаны превратиться в логику ноосферных механизмов хозяйствования.

Философия хозяйствования в XXI веке может быть только ноосферной.

Ноосферизм есть одновременно и ноосферный, духовный, экологический социализм (форма бытия ноосферного человека в XXI в.), представленный в форме ноосферного образовательного общества. В России осуществляется большое количество исследований в контексте ноосферного императива или становления ноосферного социализма. В этой связи можно назвать работы Н.Н. Моисеева, Л.С. Гординой, В.П. Казначеева, В.Н. Василенко, Н.Н. Лукьянчинкова, Л.В. Лескова, А.Д. Урсула, А.А. Улитина, О.Л. Кузнецова, П.Д. Драчева, А.Н. Никитина, В.Ю. Татура, В.А. Кноля и других. Действует в России и целый ряд общественных ноосферных организаций (институтов, ассамблей, комитетов). Стратегия устойчивого развития в контексте становления ноосферы предложена В.Н. Василенко [1202] . Свой вариант экономико-организационного механизма ноосферного развития предложили Н.Н. Лукьянчинков, А.А. Улитин и Л.Д. Гагут. Л.В. Лесков формулирует постулаты «нооиндустриальной цивилизации», которые в значительной степени совпадают с положениями ноосферизма [1203] . Осуществляется технологическая реализация (к сожалению, пока на общественных началах) проекта по созданию ноосферных транспортных систем [1204] .

В настоящее время есть много линий поиска «панацеи». Одни считают, что это «информационная экономика». Другие ее называют «постиндустриальной экономикой». Третьи рассуждают о творчестве как главном факторе хозяйственного развития в XXI веке. Кто-то ищет «панацею» в сетевом обществе и «сетевой экономике». Кто-то размышляет о недостатках становления институциональной структуры в российской экономике, которые если исправить, соблюсти рекомендации, вытекающие из теоремы Коуза, приведут к эпохе экономического прогресса в России. И всем этим направлениям, при их определенной правоте, не хватает главного – целостного видения процессов в развитии человечества и России.

Нет «панацеи» только в каком-то ее узком, аспектном понимании.

Нужен переворот в самой целостности научного мировоззрения. Он, по моему мнению, назревает в России, на основе развития учения В.И. Вернадского о ноосфере, соединения движения к «ноосфере будущего», к социоприродной гармонии и социализму.

Начало XXI века подтвердило прогноз автора в монографии «Ноосферизм» (2001) о «старте» «второй волны» глобальной социалистической цивилизационной революции (Венесуэла, Боливия, в целом Латинская Америка демонстрируют переориентацию на идеал социализма). Главным вектором «второй волны», на наш взгляд, будет ноосферный, духовный, экологический социализм.

У человечества нет другой модели устойчивого развития.

Ноосферный социализм принимает в себя любые виды «этноцентричных социализмов», в том числе и «православный социализм». Он принимает религиозные формы движения к социализму как «движения к царству Божиему на Земле» (Уго Чавес). Главное в нем – ноосферно-экологическая доминанта, а это, в свою очередь, требует духовной доминанты, духовной революции, раскрытия любви человека не только к миру себе подобных, но и ко всему живому на Земле и в космосе (вспомним ноосферный по своей сущности принцип «благоговения перед любой жизнью» А. Швейцера).

Стратегия социально-экономического развития России в XXI веке должна исходить из ноосферного императива и оснований и императива развития России как самостоятельной цивилизации [1205] .

Она имеет все, чтобы предложить миру пример перехода к социоприродной гармонии и, соответственно, к ноосферной экономике, с учетом всех тех оснований, на которые автор обращал внимание читателя выше.

В этом узле проблем будущего – и судьба русского народа, и судьба Русского Православия. На путях капиталократии, которая в России всегда будет носить подчиненный американской (вернее, англо-американского мира) капиталократии характер, их ждет медленная агония. Их спасение – в ноосферизме, альтернативной системе ценностей бытия по отношению к индивидуалистической, но совпадающей с «ценностным геномом» российской цивилизации.

Все дело в том, чтобы и России, и человеку выкарабкаться из «утопии мировой финансовой капиталократии» как утопии экологически смертельной и для России, и для человечества. Иными словами этот тезис о «рыночно-капиталистической утопии человечества», которая рано или поздно переходит в его небытие, формулирует А.С. Панарин: «Буржуазная утопия эпохи постиндустриального общества – это прибыль, помимо индустрии, в сферах, где деньги непосредственно рождают новые деньги. Речь идет о великой спекулятивно-ростовщической революции, ставящей в центр экономической жизни не предприятие, а банк» [1206] .