Нора Робертс. "Рожденная в грехе"

– В жизни не видел ничего прекраснее.

– Мэгги сказала, ты и сам делал, такие же красивые, потом подарил.

Все еще как зачарованный, он качнул головой.
– Нет, эти намного прекраснее, - поднял голову, в глазах сквозили удивление и восхищение.
– Как тебе пришло в голову, купить для меня подобную вещь?

– Увидела на витрине и представила, как ты играешь. Ты ведь сыграешь для меня, Мерфи?

– Я уже и не помню, когда играл на цимбалах, - он, однако, распаковал молоточки, нежно погладил их, как новорожденных цыплят.
– Одну мелодию все же знаю.

Когда он заиграл, она поняла, что не ошиблась. Та самая полуулыбка на лице, тот самый, отстраненный взгляд. Старинная, нежная мелодия разлилась, словно чудесное вино, наполнила собою кухню; глаза защипало, сердце защемило.

– Это величайший подарок из всех, что когда-либо были у меня, - проговорил он и отложил молоточки в сторону.
– Я буду беречь его как зеницу ока.

Дикий зверь, что недавно распирал его изнутри, стих. Он обогнул стол и нежно взял ее руки в свои.
– Я люблю тебя, Шаннон.

– Я знаю, - она поднесла их сомкнутые руки к щекам.
– Знаю, что любишь.

– Вчера ты позвонила и сказала, что любишь меня. Скажи это сейчас.

– Мне не следовало звонить в таком тоне, - быстро начала она говорить, возбуждение коснулось кончиков пальцев.
– Я была не в своем уме и...
– он целовал ее беспокойные пальцы и терпеливо наблюдал за ней.
– Я, правда, люблю тебя, Мерфи, но...

Он лишь накрыл ее губы своими, чтобы погасить продолжение.
– С тех пор, как я услышал это, впервые, я просто изнываю по тебе. Пойдем в спальню, Шаннон?

– Да, - она теснее прижалась к нему, их руки оказались в ловушке.
– Пойдем в спальню, - она улыбнулась, охваченная романтизмом и его руками одновременно.

Изумительный свет сочился в окна, ниспадал к ступеням, пока он нес ее наверх, растекался бликами по кровати, куда он ее уложил.

Потоки света, объятия сильных и нежных рук, манящие поцелуи - поглотили ее без труда. Она внезапно поняла, что сегодня впервые они любят друг друга под крышей, на обычной постели. Но скучать по звездам и душистой траве ей не пришлось, он заботливо предложил кое-что взамен.

Комната была наполнена цветами. Он представлял ее здесь в окружении цветов, не иначе. Их тонкий аромат сопутствовал ему, когда он склонил к ней голову, чтобы проникнуть языком глубоко в рот.

Чтобы восполнить мерцание звезд, припасены свечи. Шерстяные одеяла и трава сменились уютными льняными простынями. Он разметал по подушке ее волосы с тем, чтобы аромат их остался здесь надолго.

Она улыбнулась, когда он принялся ее раздевать. Ведь она кое-что купила для этого случая в Дублине и по его выражению, едва он увидел очертания розового шелка, поняла, что с выбором не прогадала.

Спокойно, сосредоточенно, он высвободил ее из жакета, блузки, брюк, затем провел кончиками пальцев вдоль цвета слоновой кости шнуровки, кокетливо залегшей меж ее грудей.

– И почему мужчины бессильны перед подобными штучками?
– вопросил он.

Она расплылась в улыбке.

– Я увидела это на витрине и представила тебя. Как ты трогаешь меня.

Он перевел взгляд на ее лицо. Очень медленно повел пальцами вниз, по изгибу ее груди, под нею и снова вверх, едва касаясь сосков.
– Так?

– Да, - ресницы затрепетали, она закрыла глаза.
– Именно так.

Он принялся обследовать шелковую поверхность далее, вниз, где пониже талии она увенчалась тем же кружевом. Еще ниже обнаружился крошечный шелковый лоскут в тон. Он приложил руку поверх треугольничка и насладился тем, как она взвилась.

Когда на месте его руки оказался рот, она заметалась.

Чтобы насладиться вдоволь, он не приступал к плоти, пока не исследовал каждый дюйм шелка. Он знал, что она уже на грани, ожидая пика. Она брыкалась под ним, впивалась ногтями, но он продолжал игру. Нужен был один, последний приз.

– Скажи мне сейчас, Шаннон, - дыхание обжигало легкие, сжатые до боли кулаки белее кости.
– Скажи мне сейчас, что любишь меня, сейчас, когда сгораешь от желания, когда не можешь дождаться, чтобы я вошел в тебя, заполнил тебя собой. Оседлал тебя.

Она исступленно дышала, он помыкал ею, балансируя на грани.
– Я люблю тебя, - слезы хлынули из глаз, чувства смешались, воплощаясь в животную потребность.
– Я люблю тебя, Мерфи.

Он ворвался в нее, два стона изверглись в унисон. Каждый глубокий толчок был полон неистовства и блаженства.
– Повтори еще, - жестко изрек он, пока оба балансировали где-то на краю обрыва.
– Повтори еще.

– Я люблю тебя, - рыдая, едва не взахлеб, она ткнулась лицом ему в шею и отдала себя на растерзание.

Позже, когда уже прогорели свечи, он отнес ее вниз, в ванную, которую наполнил доверху горячей водой, и они плескались как дети.

Ужином послужил торт Брианны, - они жадно набросились на него, запивая пивом, - сочетание, по мнению Шаннон, должно было вызвать отвращение, но показалось на деле, ни много ни мало, амброзией.

Облизывая пальцы, она уловила недвусмысленный блеск в его глазах. Мгновение спустя, накинувшись друг на друга, как обезумевшие животные, они занимались любовью на полу кухни.

Обессиленная, она бы там и уснула, но он поднял ее на ноги. Пошатываясь, как пьяные, они вышли в коридор. Оттуда он утащил ее в гостиную, где они уже принялись друг за друга на ковре.

Когда ей удалось, наконец, приподняться, волосы на голове спутались, глаза лихорадочно блестели, тело нещадно гудело.
– Сколько в этом доме комнат?

Он засмеялся и куснул ее плечо.
– Тебе предстоит это выяснить.

– Мерфи, мы кончим друг друга.
– Когда рукою он, словно змея, скользнул вверх по ребрам к ее груди, она вновь прерывисто задышала.
– Я готова рискнуть, если хочешь.

– Вот и умница.

Пятнадцать, насчитала Шаннон, когда упала в изнеможении на мятую постель где-то под утро. Пятнадцать комнат, разбросанных по мощеному камнем фермерскому дому, и отнюдь не из недостатка желания не успели они опробовать все. На каком-то этапе их тела просто отказали. Они опрокинули их на кровать единственно с мыслью поспать.

Погружаясь в забытье под тяжестью его руки, Шаннон напомнила себе, что они должны вскоре серьезно поговорить. Она должна ему объяснить. Донести мысль о том, почему будущее намного сложнее настоящего.