Ноша избранности

– Мы все умрём здесь!
– не переставал возмущаться Мишаня с таки напором, словно находил в своих жалобах удовольствие.

– Ну, зачем мы пошли, зачем пошли сюда, - вторила ему Алевтина.
– Я умираю, так хочу пить! Куда нам теперь идти?

– Мне кажется, вниз, - пробормотала чуть слышно Аня.

– Вниз? Куда вниз? Зачем?!

– Мы в лощине. Она ведёт вниз. Может быть, к воде.

– Зачем мы пошли!
– продолжала ныть, не слушая подругу, Алевтина.

– Зачем ты нас завела сюда?!
– вторил ей Мишаня.

– Но здесь есть тень - оправдывалась Аня.
– И мы хотели найти воду...

Троица без сил лежала под самым большим деревом. Всё-таки тень - это здорово.

– Здесь не было и нет воды!
– Возмущённо выговаривал Мишаня.

– Есть, - оправдывалась Аня.
– Иначе не росли бы деревья. Но она глубоко под землёй.

– Нам всё равно до неё не достать. Зачем мы пошли сюда?!

– Мы погибнем, - вторила парню Алевтина.

– Если будем лежать, то да. Надо идти.

– Куда?

– Вниз.

– Роща закончилась.

– Недалеко следующая. И почва понижается. Там может быть родник.

Но ни Мишаня, ни Алевтина не хотели даже слушать её. Только ближе к вечеру, нестерпимые муки жажды заставили их продолжить путь. До темноты они едва-едва дошли до следующей рощицы. Ночь принесла некоторое облегчение и сон, похожий на бред. Все трое уснули там, где упали ничком в траву. Впрочем, идти куда-то в полной темноте не имело смысла.

Аню разбудил холод и... сырость. Серебряный свет луны сливался с серебряным сиянием крошечных капелек росы, покрывавших траву и стволы деревьев.

"Низина, сырость, туман, роса, - мелькнула мысль - Низина, сырость...вода!" Алевтина с Мишаней то ли спали, то ли бредили. Аня обтёрла влажной травой горящий лоб, попробовала слизывать росинки. Бесполезно. Она встала, побрела между деревьями туда, куда несли её ноги: вниз, по едва заметному склону. Вокруг было светло, как днём, только холодно. Поляна среди деревьев открылась неожиданно. Степь, прорвавшись между двумя холмами, вклинилась в рощу. Чернели под редкой зелёной порослью круги старых кострищ, белела каменная кладка, накрытая серебряной от росы корявой крышкой. Колодец? Дерево возле колодца украшали продолговатые черепа. Одни побольше. Наверно, конские. Другие поменьше: козьи и бараньи. С немалым трудом Аня сдвинула крышку с колодца. Она оказалась сплетённой из ветвей, большой и достаточно тяжёлой. Из глубины каменного кольца пахнуло сыростью. Вода. Но как её достать? Ни ведра, ни фляги, ни верёвки. Можно было бы что-нибудь намочить. Но что? Головное покрывало? Оно достаточно длинное.

Край ткани коснулся воды, напитался ею. Аня выжала желанную влагу прямо в рот. Раз, другой. Притупившаяся жажда уступила место другим мыслям: вот если бы покрывало было подлиннее? Или их было бы два? И.... а где друзья?

Сражённая последней мыслью, девушка испуганно оглянулась по сторонам. Куда идти? Откуда она пришла? Ответ нашёл её сам. Через росистое серебро травы отчётливо протянулась чёрная стёжка Аниного следа. Да уж. Тут и особо одарённый не заблудится.

Мишаня и Алевтина лежали там, где она их оставила. Аня выжала на них воду из покрывала:

– Ребята! Просыпайтесь! Пошли! Там колодец! Совсем близко.

– Где?

Чуть-чуть воды и добрая весть вернула её друзьям силы. А два связанных головных покрывала позволили быстро утолить жажду.

– Эх, ведро бы или флягу!
– пробурчал Мишаня, выжимая в рот воду из покрывала.

– Почему Сириус не позволил нам ничего взять с собой?
– ворчливо отозвалась Алевтина.

– Даже перочинный нож, - вздохнула Аня.
– И закинул нас в пустыню.

– Как нарочно!

Последняя реплика Алевтины заставила друзей переглянуться:

– Может быть и в самом деле нарочно? А? Мишань?

Юноша смутился:

– Почему нарочно? Зачем? Мы же избранные! Вон сколько золота нам отвалил.

Довод прозвучал достаточно веско, но не избавил от сомнений:

– А это точно золото?

Аня достала из-под одежды кошелёк, взвесила в руке:

– Нет, точно золото. Тяжёлое такое. Даже для свинца тяжёлое.
– Она достала из кошелька монетку поднесла к лицу, намереваясь попробовать на зуб, с удивлением прочла выбитую на ней надпись: "Повелитель Мира, - перевернула жёлтый овал - Владыка Мёртвых".
– Ничего не понимаю

– Что?

– Монеты. На них написано.

– Что написано?

– "Владыка Мира" и "Повелитель мёртвых", - Аня показала монету Мишане. Тот повертел её в пальцах, прочёл надпись, задумался на секунду:

– А почему ты раньше не сказала?!

– Что?

– Почему ты раньше не прочла?!

– Не знаю...

– Потому что до переноса мы не умели читать, - вступилась за Аню Алевтина.
– Ребята, а он ведь нас нарочно в пустыню закинул. Чтобы пророчество не исполнилось. Даже золота не пожалел. Наверно, мы очень и очень опасны для его хозяина.

– Почему он тогда просто не оставил нас в нашем мире?
– спросила Аня, скорее размышляя вслух и не слишком надеясь на ответ, но ответ последовал. От Алевтины:

– Эти древние - дурни порядочные, - зло заметила девушка.
– Нам на факультативе по литературе рассказывали про Эдипа. Воспитывайся он в отчем доме, не смог бы парень убить отца и жениться на матери. Но его родители, узнав о пророчестве, сбагрили сына подальше. Он вырос, не зная их, и случилось предсказанное. Так и Сириус. Ну не мог он после пророчества оставить всё, как есть. Решил заняться исправлениями. Тем боле, что Сириус сам признался, что пророчества до конца не знает.

– И мы не знаем, - вздохнула Аня, - А ведь получается, что нам его придётся теперь исполнить.

– Как не знаем?!
– возмутился Мишаня.
– Я - избранный и уничтожу Повелителя мёртвых!

– Это тебе Сириус пообещал?
– съехидничала Алевтина.
– И ты ему веришь? После того, что он сделал с нами?

– Но он обещал мне...
– сник Мишаня.

– Нам надо в город.
– Безапелляционно заявила Алевтина.
– Там мы узнаем всё. А сейчас надо отдохнуть.

– Жрать охота, - сварливо заметил Мишаня.

– И посуды у нас нет, чтобы запас воды взять, - поддержала парня Аня. Сонно щурясь, она, уже при свете дня, оглядела оазис: колодец, обложенный камнями и прикрытый огромной, плетёной крышкой, старые престарые кострища, дерево с черепами... Вдруг она моргнула, вскрикнула, указывая на белеющие черепа:

– Ребята, смотрите!

То, что спрятала темнота открылось днём: среди угловатых, скотских черепушек висел округлый, человеческий череп.

– Череп! Настоящий!

– Ребята, я боюсь.