Новая Зона. Аллергия

Боб в мэрию пошел. Его ж из мэров никто не увольнял. Оттуда с Рожко и всеми подчиненными в ресторан «Шарк» переместились. Потом из ресторана в мэрию возвращались, потом обратно в ресторан.

– А что в мэрии-то делали? – вспоминал Боб.

Бумаги какие-то он подписывал. Рожко был, Баха, Кэти Петрова, Ева Гринберг, она, кстати, весь вечер от него не отходила. Легат тоже присутствовал. В ресторане чью-то свадьбу гуляли. «Горько» кричали не переставая.

Лежит Боб теперь на любимом диванчике, запах кофе свежесваренного приятно бодрит, вставать заставляет, а неохота. А кто мне кофе варит? Неужели Мари вернулась?

– Проснулся? – слышится звонкий голосок.

Нет, это не Мари. Ева входит в коротеньком халатике и с фатой на голове. Ставит поднос с чашечками кофе на столик, обнимает, крепко целует в губы. Боб отвечает. Все-таки красивая женщина.

– А ты чего здесь? – спрашивает Боб, переведя дух.

– Здравствуй, мой дорогой. Мы же с тобой вчера поженились.

Боба будто по башке шарахнули. Пьян он вчера был в меру. Ева ему всегда очень нравилась, но чтоб так…

Хотя начинает вспоминать. Настроение вчера было лиричное. Еву обнимал крепко. Говорил комплименты, намекал, что вот и встретились два одиночества. Целовал ее и шампанским поил. Признавался ей в любви безумной. А потом, чтобы доказать серьезность своих намерений, собрал всех в мэрии, вызвал Квазилиди, приказал ему как начальнику полиции сделать новый паспорт. Вызвали кого-то из ЗАГСа и оформили брак.

– Чего кофе не пьешь? – Ева улыбнулась, как родному.

Боб взял чашку. Кофе вкусный.

«Теперь Ева Гринберг – моя жена?!» – думал он.

Конечно, она и ростом повыше, чем Мари, и грудь у нее на размерчик больше. На лицо красивая, а может, и добрая внутри. Но Мари роднее была. Именно была. Где она? Ева как жена тоже хороша, надеюсь. А если Мари вернется, что я тогда делать буду? Но, по-моему, она не вернется или вернется, когда я уже от Евы уйти не смогу. Могу же я ее полюбить, Еву?

– Ева, – спрашивает Боб, – а мы по-настоящему поженились или у нас гражданский брак?

Ева чмокает его в щечку и смотрит с тревогой.

– Боб, ну ты совсем плохой после вчерашнего? Ты же специально всех нас в мэрии собрал, чтобы документы оформить.

Точно, соображает он. Мэрия была, Квазилиди был, женщина эта была, которая из ЗАГСа.

Ева встала с диванчика, эффектно распахнула халатик, взяла со столика, как Боб понял, свидетельство о браке и его новый паспорт.

Открывает. Боб смотрит. Физиономия его, и Борисом его когда-то мама с папой назвали, Боб – это прозвище. Но фамилия стоит почему-то Гринберг. У него глаза на лоб лезут.

– А-а-а, – спрашивает Боб, заикаясь, – почему я Гринбергом стал? Я же Мустафин по жизни.

– Ого! – возмутилась Ева. – А кто кричал, как сумасшедший, в мэрии? «Дайте мне новый паспорт! Я хочу взять фамилию жены! Хочу быть Борисом Гринбергом!» Всех на уши поставил. Тебе этот паспорт Квазилиди в течение часа сделал. А ты его благодарил. Обещал ему звание полковника. Только, говоришь, до столицы доедешь, обязательно кому надо фантик подаришь, и дело в шляпе, то есть в погонах. Ты с ним даже звездочки его будущие обмыл чистым спиртом.

– Как звездочки обмывали, помню, – отвечает Боб.

А Ева халатик скидывает, к Бобу на диванчик пристраивается.

– Продолжим, – говорит, – а то вчера ночью ты был не в состоянии.

Боб рассеянно ее целует, и тут до него доходит. Он – мэр города Алатаньга. Зовут его теперь Борис Гринберг. Жена у него Ева Гринберг, которая любит играться со «стразами зла». И, значит, скоро его пристрелит киллер в горах.

Отстраняет он Еву, садится на диван, упирается в прохладный пол ногами и тупо соображает. Это он себе так жизнь устроил или фантики все события вызвали? Он мэр, который Мустафин, или мэр, который Гринберг?

Ева обняла его за шею, куснула за ухо. Никак не может в покое оставить.

– Стоп! – вспоминает Боб. – Ты где «стразы зла» хранишь?

– Да зачем тебе «стразы»? Я же гораздо лучше этих стекляшек.

– Я не шучу. Тебе Легат «стразы» дарил?

Ева, обиженная, на диване уселась, коленки обняла.

– Ну дарил.

– Отдай их мне, пожалуйста.

Голос у него дрожит от волнения.

Ева что-то фыркнула, резко вскочила с диванчика, накинула халатик и отвечает раздраженно:

– Только поженились, а он уже имущество делит. Хорошо, я тебе принесу «стразы», которые Легат подарил. Больше ничего не требуется?

Боб ее обнял, поцеловал нежно и шепчет:

– Ева, поверь, мы в страшной опасности, поэтому все фантики, которые ты собрала, мне отдай. Я их в Зону обратно отправлю, чтобы они вреда нам не принесли.

– Странный ты какой-то. Ладно. Если очень хочешь – так и быть, принесу.

А он чувствует, не все она принесет. Обязательно что-то оставит. Ну да ладно, другие фантики потом заберет. И продолжает ей объяснять, почему надо от фантиков избавиться:

– Тебе прошлого раза мало? Когда твои «стразы» потрескались и предыдущего Бориса Гринберга пристрелили.

– Пристрелили?! – Теперь она с явной тревогой посмотрела на Боба. – Никто в него не стрелял. Говорят, он «тяжелой воды» из Алатаньги напился и скрылся в неизвестном направлении.

– Но как же… – Бобу вдруг плохо стало, голова заболела. – Король африканский с визитом приезжал в июле, на него покушение было, Гринберга случайно и убили.

Ева посмотрела на него как на сумасшедшего.

– Да не было этого. Короли всякие приезжали. Может, и африканские. Я эти официальные визиты не люблю, поэтому никого не видела. А вот то, что никто ни в кого не стрелял, это я знаю. Чего это с тобой, мой дорогой, что за бредовые воспоминания? Успокойся. Лучше угостите даму сигареткой.

Сигареткой? Он же не курит. Хотя Баха как-то забыл тут пачку «Кента». Надо найти. И, думает Боб, врет она? Да не похоже. А вот дежавю у меня вполне может быть. И тогда еще случится покушение на африканского королька. И мне пуля достанется.

Нашел он сигареты, кинул Еве пачку и решил, что он пока еще мэр. Зону надо закрывать. Все фантики, какие можно, вернуть обратно. Никого в этот мрак пускать нельзя. Охрану придется увеличить и платить им хорошо. Жалко, забор неприступный в горах не построишь.

– Ты чего задумчивый? – спрашивает Ева. – Головка, наверное, болит? Пить надо меньше. У тебя коньяк есть приличный? Я бы не отказалась, да и тебе не повредит. А я еще кофе сварю.

Коньяк был. «Арарат», три звезды, настоящий армянский. Ева кофе очень быстро сварила. Разлила из термоса. Она его в «Шарке» заказала час назад.