Новенькая

Но сегодня я пришла не к ней. Я подошла к краю крыши и глянула вниз. Люди, похожие на насекомых, ползли неспешно. Крик ласточек и чаек доносился со дворов. Я села свесив ноги. Шестнадцать этажей. И торт. Черное длинное платье развевалось на ветру, придавая вечеру особый оттенок совершенства.

Свидание моей мечты – скоро я узнаю все ответы. Разве стоит ходить на свидания, которые не дают ответов? Разве что бывают вопросы, на которые ответить можно только одним способом…

– Что ты тут делаешь? – раздалось за спиной.

Я обернулась.

– А ТЫ ЗДЕСЬ ЧТО ЗАБЫЛ? – не сдержала я вопля.

– Я просто... просто увидел, как ты идешь одна, и пошел за тобой. Хотел убедиться, что у тебя все хорошо, а то ты выглядела такой странной... Просто хотел сказать "привет", – замялся парень. Мой новый товарищ, благодаря которому я купила свою мечту. Ну кто мог подумать, что меня кто-то здесь найдет…

– Ну хорошо... – медленно произнесла я, незаметно перебирая пальцами предметы в сумочке. Чтобы не вызывать подозрения, я слегка улыбнулась – кончики губ поползли вверх, как будто все в порядке. Так и должны выглядеть люди, болтающие на краю крыши перед догорающим закатом. Легкая улыбка и беззаботный вид…

Вуаля! Я вскочила и диким зверем бросилась на него.

Бельевая веревка никогда не бывает лишней в дамской сумочке. За пару минут мой новый друг оказался связанным и лежал, напоминая гусеницу. Хотя у гусеницы больше свободы движения – я уселась прямо на него. Не сидеть же на полу – холодно, а леди вредно сидеть на холодном – можно простудиться.

– Ты это ч-ч-его?.. – обескураженно воскликнул Валерий, ерзая подо мной на полу. – Дикарка! Я же просто поздороваться…

– Все закономерно, ты испортил мне весь праздник, – заметила я, усевшись поудобнее.

– Какой еще праздник, женщина?!

Негодование так ему шло. Мне даже расхотелось отвечать. Я любовалась бы так всю ночь, мучая его молчанием, но решила позлорадствовать иначе.

– Ты испортил мне праздник поедания торта, – строго сказала я, задрав подбородок к небу, и уточнила: – Вишневого. – Это важный нюанс, праздник же. Я пододвинула пакет с тортом к его лицу, чтобы он разглядел.

Уже совсем стемнело, становилось холодно. Не дожидаясь ответных слов, я достала торт из кулька, кулек постелила как скатерть, поставила на него торт и вскрыла упаковку. Праздник начался.

– А связанные люди тебе для праздника обязательны? – поинтересовался мой друг, озираясь по сторонам.

– Вовсе нет, – пожала плечами я, – но это приятное украшение.

Придав лицу деловое выражение, я отломила пальцами смачный кусок торта и отправила себе в рот. Торт был потрясающий. Закрыв глаза от удовольствия, я демонстративно поерзала, как бы выбирая наилучшую позицию для такого сверхценного момента своей (и чужой) жизни. Приоткрыв один глаз, я с удовольствием отметила, что мой друг с жадностью смотрит на мои процедуры.

– Ну что ты, тоже проголодался? – спросила я, вытягивая губы трубочкой. Учитывая наше положение, заботливые интонации звучали довольно странно.

Ответом послужила смесь удивления, ужаса, озадаченности и любопытства на его лице. "Пареньку нравится", – заключила я.

– Бедняга. Хочешь вишенку?

Не знаю, удалось ли мне скрыть блеск в глазах.

– Хочу… – тихо произнес мой пленник. То ли счел, что безопаснее будет не перечить, то ли действительно голодный. Хорошо.

Я облизала пальцы – есть нужно только с чистых рук, чтоб вы знали! Двумя алыми ногтями я аккуратно извлекла из торта вишенку. Наклонилась к моему другу и улыбнулась, наблюдая, как недоумение поглощает его все больше и больше. Высунув язык на всю длину (а он у меня неслыханно длинный), я положила вишню на самый кончик и поднесла к губам моего товарища, пока тот заливался краской. Пожалуй, этот момент стоил сорванного праздника! Я с трудом сдерживала хохот, до глубины души наслаждаясь своим положением.

Мой пленник закрыл глаза и съел вишню, едва коснувшись моего языка губами. Я чуть не умерла от восторга, наблюдая его чудовищное смущение. От радости мне даже расхотелось есть торт самой. Унижение ближних – вот моя еда!

– Молодец, – я погладила его по волосам. – Вот видишь, совсем не страшно.

Он облегченно выдохнул, не подозревая, что это только начало.

Раньше бы мне и в голову не пришло, что можно угощать человека тортом, заставляя его испытывать столько унижений. Впервые я проявила себя поистине щедрой натурой! Ну а что, справедливо, ведь другого повода поделиться таким вкусным деликатесом для меня просто не могло существовать. Когда с ужином было покончено, уже наступила ночь и мгла опустилась на сонные улицы.

Мы лежали на крыше – теперь вдвоем… – рассказывали друг другу истории и смеялись. Освободить пленника от веревок я так и не удосужилась, но это совсем не мешало. Да и он не жаловался (только попробовал бы!)

Лежа на спине, мы долго, долго разглядывали небо. Мой спутник оказался таким же любителем неба, как и я. А еще – писателем (но рассказать ему про свои сожженные рукописи я так и не решилась). Я так разволновалась, что я говорила обо всем, что вижу и думаю.

Я сказала, что каждый уважающий себя человек обязан вглядываться в черноту неба, пока не заболят глаза. А когда они заболят, то человек должен так же смотреть в себя, и тогда он увидит внутри то же самое.

– Ты чувствуешь, что внутри тебя черный огонь? Это огонь из космоса, который горит во всем. Это разум. И сгорать изнутри с радостью значит дарить любовь самой вечности.

– Ты знаешь, – не унималась я, – если долго-долго наблюдать эту черную бесконечность, то однажды между ней и тобой не останется никакой разницы!

Мой друг взглянул на меня, потом обратно на небо, будто сравнивая. Глаза прищурены, лицо серьезное, как у обезьяны.

– А ну прекратил издеваться! – завопила я и начала драться.

– Я и не издева-а-а-а… – начал было Валера, но договорить не смог по причине нападения.

– А НУ-КА НЕМЕДЛЕННО СМОТРИ НА НЕБО, Я СКАЗАЛА! И НЕ СМЕЙ ДАЖЕ КРАЕМ ГЛАЗА ОТВЛЕКАТЬСЯ ОТ ЧЕРНОТЫ, ЭТО ПРИКА-А-АЗ!!! Я ТЕБЕ НЕ ПОЗВОЛЮ СОРВАТЬ МОЙ ЭКСПЕРИМЕНТ, АХ ТЫ ЖАЛКИЙ СМЕРТНЫЙ!!!

Наверное, нечестно драться со связанным человеком, но я никогда не считала себя честной. Да и другим такого повода не давала. Мои пальцы вонзились ему под ребра.

– А-А-А-А-А-а-а-а-а-а!

– Тьфу! – заключила я плевком все самое важное, что было сказано.

Его вопль вынужденно прервался. Он стал убеждать меня, что плевать в людей нехорошо, но я только хохотала и продолжала забавляться, из-за чего его аргументы превращались в очередные вопли…

Мы проболтали до рассвета, окончательно замерзнув. Забрав веревку, я не позволила проводить меня до дома и сбежала, даже не попрощавшись. Вот такая я невежливая.

Придя в пустую квартиру, я стянула праздничное платье и начала новый дневник. Моя память может без спросу стереть что угодно, но эти события я хотела сохранить.