Новогодние неприятности, или Семья напрокат

Матрас прогибается под моим весом, лунный свет проскальзывает в зазор между шторами, причудливые тени ползут по стенам. И я, как в детстве, пальцем тычу в обретающие очертания фигурки.

— Глянь, вон лев рядом с книжной полкой. Видишь?

— Да. А вон Змей Горыныч, прям как в мультфильме про Добрыню Никитича. Мы вчера с Алисой смотрели.

Перебивая друг друга, мы с Юлей играем в эту забавную игру минут пять, а потом она перекатывается на мою половину и замирает в нескольких сантиметрах от меня, опираясь на локоть.

— Демьян, а откуда у Инны ключи от твоей квартиры? Ты разве не сменил замки после развода?

Глава 13.2

В приглушенном вопросе, озвученном Юлей, отчётливо проступают собственнические нотки, и я радуюсь им, как тринадцатилетний пацан, сорвавший первый поцелуй у одноклассницы.

Тело наполняет небывалая легкость. Искрящееся счастье распускается огромным цветком на ладони. И я намеренно тяну с ответом, смакуя чужую осязаемую ревность.

— Ну! — теряя терпение, подгоняет меня Сладкова и норовит вот-вот потерять равновесие.

— Любопытная Варвара, — не удержавшись от соблазна, я щелкаю Юльку по носу и выдаю раньше, чем она кинется на меня с кулаками. — Это Алискины ключи. Ее то няня забирала, то Ленчик. Не делать же теперь каждому дубликат?

Услышав Юлино обиженное сопение, усмехаюсь и провожу обманный манёвр, резко дергая ее на себя.

Сладкова, не ожидавшая такого подвоха, естественно, падает мне на грудь и возмущённо шипит.

— Демьян!

— Тшш! Спи. Приставать не буду.

Очерчиваю большим пальцем острые девичьи лопатки и замираю, ощущая как наэлектризовывается между нами пространство. Дальше двигаться не рискую тем более, что Юлю не отпускает напряжение.

Натянутая струна, она не шевелится шесть бесконечных вдохов и, проиграв какую-то внутреннюю битву, все-таки прячет голову у меня подмышкой.

Ладонь осторожно пристраивает в районе солнечного сплетения, а у меня резко кончается воздух в легких.

Здравствуй, аритмия и кислородное голодание.

Заснуть удаётся не сразу. Какое-то время я буравлю потолок невидящим взглядом и привожу в норму дыхательную систему. Путаюсь пальцами в Юлиных волосах и немею от разрядов тока, парализующих конечности.

На помощь приходят верные бараны. Где-то на сто восемнадцатой овце я отключаюсь, а утро обрушивается на меня пронзительным криком.

— Проспали!

Дальше все протекает по классике. Истошно орет бесполезный уже будильник, Сладкова путается в простыне, и мне приходится ее ловить, чтобы она не распласталась беспомощной камбалой по полу.

От спонтанных прикосновений снова мурашит. Юлька сейчас такая мягкая, сонная, податливая, что мой организм воспринимает этот незапланированный контакт, как сигнал к действию.

Возбуждение затапливает каждую клетку, руки сами отодвигают край пижамы и отправляются в путешествие по сливочной коже.

Гладкая, как шёлк. Такая же вкусная, наверное, если дотронуться языком…

— Демьян! — сипло выдохнув, Юля пресекает мои поползновения и с силой шлепает по живущим отдельной жизнью ладоням.

— Что? Я нормальный мужик.

— Ты обещал не приставать.

— Я и не приставал. Вчера.

Парирую, намекая на то, что у нашей сделки закончился срок действия. Сладкова же обречённо закатывает свои голубые глазища и подталкивает меня к душу.

Встречаемся мы спустя десять минут в коридоре. Одетые, взъерошенные, смешные. И, если Юля выглядит безупречно в темно-синем трикотажном платье, то я с гардеробом определенно налажал.

— Разные носки? Демьян, серьезно? Вот так ты собрался ужинать с моей семьей?

Глава 13.3

Смеется заливисто, наполняя сантиметры между нами хрустальным звоном. И я смеюсь. Торопливо исправляю свою оплошность, пока девчонки вызывают лифт, и в радужном настроении спускаюсь на парковку, где нас ждет свежий, как огурчик, Терентьев.

— Доброе утро, шеф.

— Здорова, Захар.

— Куда сначала?

— Алису в школу. Потом Юлю в кафе. Потом меня в штаб.

Устроившись на пассажирском сидении, я отклоняю очередной вызов от моего не в меру настойчивого пиар-агента, надеясь, что Парфенов меня простит, и выкраиваю себе еще полчаса комфорта.

Расспрашиваю дочь про грядущий утренник, убеждаю ее, что роль Герды намного лучше роли Снежной королевы, и обещаю поехать с ней за костюмом, хоть ничего не смыслю в платьях и сказочной атрибутике.

— Ты же не бросишь меня одного в женском отделе? — улучив минутку, поворачиваюсь назад и умоляюще гляжу на Сладкову.

Сейчас я готов ей пообещать и Луну с неба достать, и трамвай купить, и звезду назвать ее именем, лишь бы не бродить с кислой физиономией среди вешалок с тряпьем и не объяснять на пальцах продавцам-консультантам, что нужно нам с Лисой.

— Не брошу, Ларин. Расслабься.

Маскируя улыбку, освещающую даже уголки глаз, произносит Юля и бережно обнимает прижимающуюся к ней Алиску. Так гармонично отыгрывает свое амплуа, что начинаешь верить: ее материнский стаж насчитывает больше лет, чем мой отцовский.

— Спасибо, Юль! Если бы не ты, не знаю, что бы я делал.

— Нашел бы какую-нибудь актрису и отвалил ей кучу денег.

Не в первый раз ведем подобный диалог на ступеньках Юлиного кафе и долго не можем распрощаться, хоть мой мобильный вибрирует в кармане пальто, не переставая. Юля кокетливо смахивает с волос пушистые снежинки, я запахиваю плотнее ее полушубок, чтобы не простудилась, и на автомате мажу губами по ее щеке.

Ленчик говорил, что такие жесты положительно воспринимаются публикой. Только мной в это мгновение вряд ли движут сугубо его инструкции и сухая статистика. Просто хочется поделиться с выручившей меня девушкой скопившимся внутри теплом.

— Не забудь. Сегодня у моих в семь.

Обняв меня на прощание, роняет Сладкова и скрывается за ведущей в царство шоколада и глазури дверью. Мне же не остается ничего другого, как отправиться в филиал ада, в который превратился наш штаб.

В это утро он до умопомрачения напоминает натуральную преисподнюю с самыми настоящими демонами и бесами, потому что кто-то пустил утку о лоббируемом моей партией увеличении налоговой нагрузки. Предвкушая «жареную» новость, пресса сорвалась с цепи и теперь атакует и нашу приемную, и секретаря Людочку, и взмокшего от такого напора Парфенова.