Новогодние неприятности, или Семья напрокат
Шрифт:
— Лейла. Приятно познакомиться.
— Юля.
Смущенно блею я и с опаской усаживаюсь в крутящееся кресло. Боюсь, что на голове у меня соорудят какое-нибудь экстравагантное гнездо или организуют взрыв на макаронной фабрике, и не знаю, куда деть похолодевшие ладони.
— Чай? Кофе?
— Нет, спасибо.
Отказываюсь, подумав, что коричневое пятно на брюках — это не то, что мне сейчас нужно, и трусливо зажмуриваюсь, пока парикмахер втыкает плойку в розетку.
— Все хорошо, Юль. Можешь смотреть.
Посмеиваясь, Леня постукивает по моему плечу и соглашается выпить чашечку капучино, пока я осторожно открываю один глаз. Результат трудов Лейлы превосходит мои ожидания — крупные
— Так, Юля, на самом торжестве избегай провокационных вопросов. Если не знаешь, что говорить — улыбайся и молчи. Демьян тебя подстрахует.
Оседлав любимого конька, Парфенов с упоением принимается за инструктаж, а у меня руки нервно подрагивают и желудок подпрыгивает к горлу. Я так сильно волновалась с самого утра, что не смогла осилить даже пол бутерброда.
— А целоваться на камеру не придется? — забыв о голоде, я выпаливаю внезапно пришедшую на ум глупость и густо краснею от твердого Ленькиного.
— Скажу целоваться — будете целоваться.
Глава 18.2
От обрушивающихся на меня картинок стайка бабочек испуганно взмывает вверх и щекочет живот. Кружится хаотично, мечется и никак не желает угомониться, пока я их не осаживаю. Аккумулирую девичью гордость, вспоминаю про независимость и кошусь на пиар-агента, прихлебывающего кофе, исподлобья.
— Леонид, прихлебывающего кофе, — раздаю тоном строгой учительницы, поймавшей пятиклашку на списывании, и, кажется, мешаю визажисту заняться делом.
Слишком активно жестикулирую и нервно ерзаю в кресле, осознавая, что не готова к подобному повороту событий.
— Расслабься. Я пошутил, Юль.
Выдержав поистине мхатовскую паузу, успокаивает меня Парфенов и улыбается, словно нашкодивший мальчишка, который получил разнос, но остался доволен шалостью.
Еще час в салоне «Ля Руж» проносится незаметно. Я погружаюсь в свои мысли, вспоминаю школьный выпускной и танцующего Демьяна и не замечаю, как на веки ложатся мерцающие перламутровые тени, щеки окрашивают румяна, а на губах появляется блеск.
Из зеркала на меня взирает немного встревоженная эффектная незнакомка с загадочным взглядом.
— Готово.
— Спасибо, девчонки. Идеально.
Оценив мой образ, Ленчик благодарит фей красоты и помогает надеть мне шубу. Галантно подставляет локоть, чтобы я могла на него опереться, и умудряется параллельно звонить Ларину.
— Да закончили мы, закончили. Не кипятись, — выслушивает эмоциональную тираду моего фальшивого жениха и иронично хмыкает. — Волнуется.
Выбор места, где должна пройти помолвка, конечно, меня потрясает. Ленька с Демьяном расстарались и арендовали ресторан на шестьдесят втором этаже известной стеклянной башни. От потрясающих видов захватывает дух, хочется незамедлительно прижаться носом к стеклу и любоваться открывающейся панорамой. Весь город как на ладони — высотки, Москва-река, улочки.
Приклеившись к полу, я стараюсь не думать, что на эти деньги можно было накормить пол голодающей Африки, но сомнения против воли лезут в голову. Я не привыкла к роскошным банкетам, не знаю половину собравшихся гостей и наверняка облажаюсь.
— Лень, а еще не поздно отсюда сбежать?
Поддавшись панике, я дергаю избавившегося от верхней одежды Ленчика за лацкан пиджака и намереваюсь круто развернуться на обутых по случаю туфлях на высокой шпильке. Правда, порыв затухает так же стремительно, как и рождается. Демьян обнаруживает наше с Парфеновым появление и решительно движется по проходу, отмахиваясь от пытающихся заговорить с ним приятелей.
Спокойный, как
танк, умопомрачительный в белой рубашке и синих дизайнерских джинсах, он приклеивает к себе всеобщее внимание и заставляет системы в моем организме сбоить.Я застываю. Обращаюсь в каменное изваяние и не могу пошевелиться до тех пор, пока Ларин не преодолевает разделяющие нас метры. Мучительно долго скользит по мне нечитаемым взглядом, а я все эти мгновения, растянувшиеся в вечность, гадаю, почему его изумрудные глаза превратились в антрацитовую бездну.
Или это играет со мной разгулявшееся воображение и приглушенный мягкий свет?
— Привет.
Кое-как справляюсь с охватывающей тело дрожью и не узнаю собственный голос. Он низкий, хриплый, дребезжащий. С намеком на что-то личное, доступное только нам двоим.
— Здравствуй, Юль. Ты очаровательна.
В отличие от меня, Ларин совсем не нервничает. Он по-хозяйски ловит мою ладонь и умело целует каждый палец, отчего жар затапливает каждую клеточку и становится трудно дышать. Воздух как-то странно циркулирует в легких, возвращается усмиренный тремор, мозги в очередной раз превращаются в густое желе.
Дезориентированная, я перестаю различать звуки, игнорирую вспышки фотоаппаратов, которые должны нас слепить, и полностью сосредотачиваюсь на смелых дразнящих прикосновениях.
Примеряю на себя образ желанной женщины, к ногам которой мужчина готов положить целый мир, и хотя бы один вечер не хочу думать о том, что все это — фальшь.
Глава 18.3
— Шикарный костюм. Проголодалась?
Убедившись, что я окончательно и бесповоротно растаяла, Демьян все-таки выпускает мою пылающую конечность. Правда, выдерживает без физического контакта не дольше пяти секунд и вскоре приобнимает меня за талию. Касается носом уха и явно испытывает удовольствие от того, что цветом я сравниваюсь с кроваво-красным маком.
— Не знаю.
Прислушавшись к собственным ощущениям, я неопределённо мотаю головой. Возможно, стоило бросить в рот что-нибудь существенное соленого крекера, но нервы все ещё продолжают убивать аппетит. Они скручиваются тугим комком за грудиной и запускают электрические импульсы там, где Демьян меня касается.
— Только не говори, что ты на диете! Здесь просто божественные десерты.
— Я и диета, Ларин? Серьезно? По-моему ты меня с кем-то путаешь.
Я постепенно обретаю уверенность и теперь смеюсь звонко и искренне, окунаясь в нахлынувшие воспоминания. И в школе, и в универе, когда мы заскакивали после занятий в Мак, я набирала полный поднос еды. Каким-то непостижимым образом уничтожала большую упаковку картошки фри с тремя сырными соусами, в два счета проглатывала огромный гамбургер и отправляла ухмыляющегося Демьяна за пирожком с вишней и стаканчиком мороженого. При этом умудрялась не поправляться и периодически вызывала приступы зависти у голодающих одногруппниц.
— Обожаю девушек, которые не считают лишние калории и могут съесть кусок пиццы ночью.
От незамысловатого комплимента стайка бабочек снова активизируется в животе, и я шагаю легко, словно парю над полом. Правда, в эйфории я пребываю не долго. Приземляюсь жестко на землю, сталкиваясь взглядом с бывшей Ларина.
Инесса расположилась за одним из дальних столиков, и мне до одури хочется ее выгнать, пусть она и не сделала ничего плохого. Она всего навсего цедит из запотевшего стакана апельсиновый сок и о чем-то беседует с Алисой. Губы Инны накрашены привычной алой помадой, волосы собраны в причудливую высокую причёску. Ее лишенное грамма жира тело облепляет узкое синее платье, и я не могу не признать, что цвет индиго очень выгодно оттеняет ее светло-голубые глаза.