Новогодний номер

– Вы всё-таки решили уходить? – вскинул брови Лео, проглядев оба заявления.

– Да, разумеется, – отозвался Мидорима, а Такао пожал плечами и кивнул.

– Шин-чан сваливает в свой лекторий, а я иду на радио, – пояснил он после небольшой паузы.

– Разве у вас не получилось замечательное обозрение с элементами игры, Мидорима-сан, Такао-сан? – вклинился в разговор сидевший напротив за своим столом Куроко.

– Да, квест вышел знатный! – подтвердил Такао и ностальгически улыбнулся. – Всем угодили, как мне кажется. И лекция была, и фильм, и прогулка, и поесть… – принялся припоминать он.

– Получилось хорошо, разумеется, – кивнул Мидорима.

– Тогда… – Куроко не успел договорить.

– Ну так ведь Акаши всё равно не даст жить спокойно, – пожал плечами Такао. – К тому же, Шин-чан и я уже согласились на другую работу. Так что…

– Ну, воля ваша, конечно, – вздохнул Лео. – Но, может, всё-таки передумаете?

– Нет, разумеется, – ответил Мидорима, бескомпромиссно поправил очки и вышел, за ним потянулся понурый Такао.

Следующими в приёмную зашли Аомине и Кагами, в кои-то веки не просто не столкнувшиеся в дверях, но даже синхронно застывшие на пороге, пропуская друг друга. Синхронно же подошли к столу Лео и синхронно положили на стол заявления, мощно шлёпнув поверх листа могучими ладонями.

– Что, уходите? – поинтересовался Лео.

– Угу, – синхронно кивнули Аомине и Кагами.

– Вам не понравилась работа над репортажем? – прошелестел Куроко.

– Да нет, репортаж получился отличный, – пожал плечами Кагами и ткнул под бок ухмыльнувшегося Аомине. – Пожалуй, лучший материал из тех, которые я написал в «Отоко». Если не вообще…

– Угу, – согласился Аомине. – Хорошая была идея, да?

– Хорошая, – согласился Кагами.

– Тогда, возможно, вам придут такие же стоящие идеи, Аомине-сан, Кагами-сан? – спросил Куроко.

– Смысл? – протянул Аомине. – Акаши всё равно зарубит все идеи на корню.

– Ага, – согласился Кагами. – Ему ж ничем не угодишь.

– Короче, хорош тут разговоры разговаривать, – пресёк рассуждения Аомине. – Решили же уходить, значит, уходим.

– Не имею права вам препятствовать, – вздохнул Лео и положил заявления к заявлениям Мидоримы и Такао.

Момои зашла ближе к обеду. Положила заявление Лео на стол и застыла на мгновение, задержав взгляд на белоснежном листке.

– Момои-чан? – Лео поднял на неё вопросительный взгляд. – Всё-таки увольняешься?

– Да, – кивнула та. – Я же говорила, что не намерена больше терпеть отношение Акаши и каждый раз выслушивать от него претензии к моей работе в подобной форме.

– Но ведь в вашу рецензию в новогодний номер Акаши-сан внёс минимум правок, разве нет, Момои-сан? – спросил Куроко.

– Неважно, – отмахнулась Момои. – Я устала это терпеть.

– Настолько, что увольняешься в никуда? – уточнил Лео.

– Да, настолько, что увольняюсь в никуда, – поджала губы Момои и чуть выше вздёрнула подбородок. – У меня есть накопления, и я хочу отдохнуть. Съезжу в путешествие, – уверенно кивнула она.

– Одна? – улыбнулся Лео.

– А хоть бы и одна, – Момои откинула за плечо шлейф розовых волос и, застучав каблучками, направилась к выходу. – Счастливо оставаться.

Лео вздохнул.

– Похоже, пора заводить папочку для заявлений, – проговорил он, мельком посмотрев на задумчивого Куроко.

Ханамия отдал заявление молча, не снизойдя до объяснений. Да Лео и не особенно спрашивал – на листке в весьма характерных витиеватых выражениях, в которых моментально читался стиль Ханамии, было изложено, что он не собирается больше работать в редакции, где его постоянно притесняют, не дают развиваться его таланту, а также то, что это место он уже перерос.

– Вам не понравилось получившееся интервью-беседа с Киёши-саном, Ханамия-сан? – спросил Куроко. – И мне кажется, что эта ваша работа выгодно отличается от других…

– Заткнись, паинька, – съязвил Ханамия, даже не взглянув на стажёра. – Это совершенно не мой стиль. И даже не думай, что я считаю, что ты выиграл наш спор.

И он вышел из приёмной.

– Ну, одно можно сказать утвердительно: если он ещё не придумал для тебя страшную расправу, то и себя выигравшим он тоже не считает, – философски заметил Лео.

– Вы не находите, что сегодня уволилось слишком много сотрудников, Мибучи-сан? – спросил Куроко. – Остались только Кисэ-сан, Химуро-сан и Касамацу-сан.

И словно в ответ на его слова в приёмной появился Химуро, тоже державший в руках белый листок, и ни у Лео, ни у Куроко не было сомнений в том, что на этом листке написано.

– Дай угадаю, – Лео иронично прищурился, и уже приготовил папку. – Ты увольняешься.

– Хм? – Химуро удивлённо выгнул бровь. – Я становлюсь предсказуемым?

– Скорее, подтверждаешь статистику, – скептически добавил Лео.

– А я как раз удивлён, – проговорил Куроко. – Мне казалось, что выдвинутая вами в статье к новогоднему номеру версия…

– Да, ты же отказался от Америки и остаёшься в Японии с Алекс, – напомнил Лео.

– Остаюсь, – подтвердил Химуро. – Но это ещё не значит, что я остаюсь в «Отоко».

– Что мешает? – осведомился Лео.

– Давление со стороны начальства, – пожал плечами Химуро. – И я хочу всё-таки попробовать написать книгу.

– Что ж такое! – Лео с досадой запихнул ещё одно заявление в свою папочку, проводив Химуро взглядом и тут же увидев в дверном проёме приёмной Касамацу.

– Привет, – поздоровался он. – Возьмёшь заявление?

– И ты, Касамацу! – картинно прикрыл глаза ладонью Лео. – Ну хоть ты объясни.

– Лучше я сам уйду, чем Акаши меня уволит, когда узнает, что я развожусь, – проговорил Касамацу. – Наверняка скажет, что человек с проблемами в личной жизни не может давать советы другим.

– Вы уверены, что Акаши-сан это скажет, учитывая, что он читал ваш материал в новогодний номер и не дал к нему существенных комментариев, Касамацу-сан? – вопрошал Куроко.

– Уверен, что если не скажет, то подумает уж точно, – ответствовал Касамацу. – Так что лучше уж я сам и сразу. Начну новую жизнь, если получится.