Новые мелодии печальных оркестров (сборник)

Молодой человек заколебался.

– Я здесь родился, – сказал он.

Бушмилл заморгал и невольно обвел взглядом помещение бара.

– Родились?

Коркоран улыбнулся.

– Наверху, на пятом этаже.

Официант поставил на стол два напитка и тарелку чипсов «саратога». И тут же Бушмилл подметил любопытное явление: рука Коркорана стремительно засновала между тарелкой и ртом, всякий раз перемещая к жадно разинутому отверстию новую толстую стопку картофельных ломтиков, так что вскоре тарелка опустела.

– Простите. – Коркоран с сожалением посмотрел на тарелку, вынул носовой платок и вытер пальцы. – Я не думал о том, что делаю. Уверен, вы можете заказать еще.

Только теперь Бушмиллу бросились в глаза некоторые детали: щеки молодого человека были втянуты больше, чем следовало при таком строении лица, что объяснялось либо истощенностью, либо нездоровьем; костюм из тонкой фланели, явно ведущий свое происхождение с Бонд-стрит, залоснился от частой глажки, а локти едва ли не просвечивали; собеседник внезапно приосел, словно бы, не дожидаясь положенного получаса, уже начал переваривать картофель и молочный шейк.

– Стало быть, здесь и родились? Но догадываюсь, немало пожили за границей? – спросил Бушмилл задумчиво.

– Да.

– А когда в последний раз плотно ели?

Молодой человек вздрогнул.

– Ну, за ланчем. Приблизительно в час.

– В час дня в прошлую пятницу, – со скепсисом дополнил Бушмилл.

Последовало длительное молчание.

– Да, – признался Коркоран. – В прошлую пятницу, примерно в час.

– Остались на мели? Или ждете денег из дома?

– Дом у меня здесь. – Коркоран обвел рассеянным взглядом комнату. – Большую часть жизни я переезжаю из города в город и останавливаюсь в отелях «Риц». Думаю, если я скажу наверху, что я на мели, то мне не поверят. Между тем денег у меня осталось ровно столько, чтобы завтра, когда буду выселяться, заплатить по счету.

Бушмилл нахмурился.

– На те деньги, что здесь берут за день, вы могли бы неделю прожить в гостинице поменьше.

– Я не знаю названий других гостиниц.

Коркоран сконфуженно улыбнулся. Эта необычайно обаятельная и притом исполненная самоуверенности улыбка вызвала у Джулиуса Бушмилла жалость, смешанную с почтением. Как любому человеку, кто сам себя сделал, ему был не чужд снобизм, и он понимал, что вызывающие слова юноши содержат в себе чистую правду.

– Планы какие-нибудь есть?

– Никаких.

– Способности… или таланты?

Коркоран задумался.

– Я говорю на нескольких языках. Но таланты… боюсь, талант у меня один – тратить деньги.

– Откуда вы знаете, что он у вас есть?

– Да уж знаю. – Он опять задумался. – Я только что промотал полмиллиона долларов.

Вырвавшийся было у Бушмилла возглас замер на первом слоге: тишину гриль-бара нарушил новый голос – нетерпеливый, укоряющий, радостно оживленный.

– Вам не попадался мужчина без жилетки, зовут Бушмилл? Глубокий старик, лет пятидесяти? Мы ждем его уже часа два или три.

– Хэлли! – Бушмилл виновато ахнул. – Хэлли, я здесь. Я совсем забыл о твоем существовании.

– Не воображай себе, будто нам понадобился ты как таковой. – Хэлли подошла ближе. – На самом деле нам нужны были деньги. Мы с мамой хотели подкрепиться – и, между прочим, пока мы ждали в холле, двое премилых французских джентльменов приглашали нас на обед!

– Это мистер Коркоран, – проговорил Бушмилл. – Моя дочь.

Хэлли Бушмилл была молода, легка и подвижна, с мальчишеской прической и чуть выпуклым, как у ребенка, лбом; черты ее лица, мелкие и правильные, при улыбке пускались в перепляс. Ей приходилось постоянно сдерживать их наклонность к бесшабашному веселью; дай им волю – наверное, думала она, – и они уже не вернутся под ее детский лоб, на отведенную им площадку для игр.

– Мистер Коркоран родился здесь, в «Рице», – объявил ее отец. – Прости, что заставил вас с мамой ждать, но, по правде, я готовил небольшой сюрприз. – Обратив взгляд к Коркорану, он выразительно подмигнул. – Как тебе известно, послезавтра мне нужно ехать по делам в Англию, в один из тамошних уродливых промышленных центров. Я планировал, что ты с матерью попутешествуешь этот месяц по Бельгии и Голландии и завершишь поездку в Амстердаме, где вас встретит твой… Где вас встретит мистер Носби.

– Ну да, все это мне известно, – кивнула Хэлли. – Рассказывай, в чем сюрприз.

– Я собирался нанять туристического агента, – продолжал мистер Бушмилл, – но, к счастью, встретился этим вечером со своим приятелем Коркораном, и он согласился вас сопровождать.

– Я не говорил ни слова… – изумился было Коркоран, но Бушмилл остановил его решительным жестом и продолжил:

– Коркоран вырос в Европе и знает ее вдоль и поперек; родился в «Рице» – и понимает, что и как делается в отелях; имея опыт, – он многозначительно посмотрел на Коркорана, – имея опыт, поможет вам с мамой не расшвырять деньги, укажет, как соблюсти разумную умеренность.

– Отлично! – Хэлли взглянула на Коркорана с интересом. – Мы совершим настоящий объезд, мистер…

Она осеклась. В последние минуты с лица Коркорана не сходило странное выражение – теперь внезапно расплывшееся, сменившееся всполошенной бледностью.

– Мистер Бушмилл, – с усилием произнес Коркоран. – Мне нужно поговорить с вами наедине… сейчас же. Это очень важно. Я…

Хэлли вскочила с места.

– Я подожду вместе с мамой. – В ее глазах проглядывало любопытство. – Не задерживайтесь… вы оба.

Когда она вышла, Бушмилл с тревогой обернулся к Коркорану:

– Что такое? Что вы хотели мне сказать?

– Я только хотел сказать, что вот-вот упаду в обморок, – отозвался Коркоран.

Сказал – и без промедления рухнул.

II

Хотя Бушмилл расположился к Коркорану с первого взгляда, навести справки все же было необходимо. Парижский филиал нью-йоркского банка, имевший дело с остатками полумиллиона, сообщил все, что требовалось знать. Коркоран не был подвержен пьянству, азартным играм или другим порокам, он просто тратил деньги – и все. Разные люди – в том числе некоторые служащие банка, знакомые с семьей Коркорана, – пытались в разное время его урезонить, но, похоже, он был неисправимым транжирой. Детство и юность, проведенные в Европе с матерью, от которой он ни в чем не знал отказа, начисто лишили его понятия о ценностях и расчете.