Новые приключения в Стране Литературных Героев

Гена. Ну, что вас Ростан выдумал, это я как раз знаю... То есть не совсем выдумал, но все-таки много такого доба­вил, чего у настоящего Сирано де Бержерака не было. Честно говоря, сперва я думал, что и с Кюхельбекером у Тынянова так же было. Но, оказывается, нет, ничего подобного! Архии Архипыч мне точно сказал: у настоящего, говорит, исторического писателя совсем другая задача. Для него главное – не просто из головы придумать, а все изобразить точно, как было. Какими все эти люди в действительности были. По документам, по вос­поминаниям.

Сирано (скучающе повторяет).

Как было... И какие люди были...

(Пылко.)

О нет! Фантазия прекрасней были!

Гена. Вот и я сперва примерно то же сказал. А Архип Архипыч: эх, говорит, Геночка, легкомысленное ты существо! Если бы люди не интересовались тем, каким их прошлое было на самом деле, это значило бы, что они... ну, заболели, что ли. Как бы память потеряли. Конечно, говорит, восстанавливать все это очень-очень трудно, до конца даже и невозможно, но стре­миться к этому совершенно необходимо. Понимаете? Я ведь потому-то вам и сказал, что нам с вами никак нельзя на Сенат­ской площади очутиться...

Сирано (с острой завистью и глубокой грустью).

Подумать только! В этакую драку Ввязаться не дают де Бержераку! Ужель тот случай встретить мне дано, Когда бессильна шпага Сирано?

Гена(утешая его). Вы не расстраивайтесь! Мало ли что бывает? И потом – знаете? Может, это даже и лучше. Ну, конечно, не для вас лично, а вообще для литературы. Для ее законов, как Архип Архипыч сказал. Вообще-то у нас в Стране Литературных Героев много чего невозможного происходит, но ведь восстание декабристов, оно не в книжке придумано, оно было...

Сэм. «Люблю красноречие», – сказал мошенник, украв ко­шелек во время проповеди!

Гена (подозрительно). Это вы о чем?

Сэм. Успокойтесь, дорогой Гена, только о том, что вы сегодня справились со своим делом. Напрасно, выходит, я в вас сомневался. «Что поделаешь, промахнулся», – сказал охот­ник, покупая в мясной лавке зайца!

И с этой, последней, шуткой Сэма Уэллера Почтовый Дили­жанс уезжает, чтобы больше уже не появиться в этой книге, но зато оставляет нам для раздумья фразу, сказанную Сирано де Бержераком: «Фантазия прекрасней были!» Оставляет, чтобы мы над ней поразмыслили в третьей части.

Часть третья. ТАМ ЧУДЕСА...

АДАМ АДАМОВИЧ ВРАЛЬМАН НЕДОВОЛЕН ДЕНИСОМ ИВАНОВИЧЕМ ФОНВИЗИНЫМ

Гена. Архип Архипыч! Это я! Добрый день!

Профессор(сразу понятно, что он чем-то очень расстро­ен). А, Гена?.. Входи. Хотя я вовсе не уверен, что сегодняш­ний день такой уж добрый.

Гена. А что? Случилось что-нибудь?

Профессор. То-то и беда... Кажется, моя замеча­тельная машина нас подвела! Понимаешь, собрался я ее как следует отрегулировать, чтобы в нынешнем путешествии ниче­го непредвиденного не произошло, и вдруг... Да ты сам послу­шай!

Архип Архипович включает машину, и мы вместе с Геной в самом деле слышим какие-то явно неблагополучные хрипы, шумы, постукивания.

Гена. Да-а, неполадки... Сейчас поглядим! (Очень делови­то.) Дайте-ка я к пульту стану.

Профессор (с надеждой). Думаешь, разберешься?

Гена(самонадеянно). А что особенного? Уж в чем, в чем, а в технике-то я... Та-ак! Включаю!

Те же беспокойные шумы.

Профессор (вздыхает). Вот опять! Все время заедает. И все время на одном и том же месте!

Гена. Вот на этом?

Профессор. На этом самом... Видишь, по табло свето­вые надписи скачут: «Россия... Восемнадцатый век... Литератур­ное направление: классицизм...»

Гена. Классицизм? (Авторитетно.) Да, тогда плохо ваше дело.

Профессор. Ты думаешь?

Гена (уверенно пуская в ход свои школьные познания). А тут и думать нечего! Если бы машину в другом месте заело – на какой-нибудь бурной эпохе, на романтизме, что ли, где вся­кие там страсти, терзания, метания и все такое, – тогда еще можно было бы подумать, что не в самой машине дело. Ну, ска­жем, в том, как вы ее настроили. А классицизм, это же гладкое место! Там все герои по струночке ходят... Нет, Архип Архипыч, ничего не выйдет. Отменяйте путешествие.

Профессор. А может, все-таки попробовать?

Гена(довольно сухо, потому что Архип Архипович как бы поставил под сомнение его техническую подкованность). Пожа­луйста. Как хотите. Машина ваша – вы и рискуйте.

Профессор (размышляя вслух). Да, риск, конечно, есть. Но, с другой стороны, ведь уже столько ребят собралось с нами путешествовать. А вдруг обойдется?.. Была не была! Рискну!

Решившись, разом включает машину, и все те же самые мало­приятные шумы и потрескивания становятся громче, громче, еще громче, пока мы не различаем: да это же не просто ворча­ние неисправного механизма, а человеческие голоса. В самом деле ворчащие, даже бранчливые, вздорные, злые, переби­вающие один другой.

Первый голос. Ишь, какой командер нашелся! Раз­бойник!

Второй. Исчадье бесовское! Ирод пребеззаконный!

Третий. Слотей! Нефеша!

Первый. Я те задам таску-то по-солдатски!

Второй. Зубы грешника сокрушу!

Третий. Хосутарыне пошалуюсь!

Первый. Ишь, что надумал! Над служивым чудить! Кото­рый за престол-отечество жизни не жалел!

Второй. Духовное сословие поносить? До митрополита дойду!

Третий. Посор! Шкандаль! Истефательстфо нат шестный ушитель!

Как ни странно, но встреча с этой разъяренной компанией принесла Архипу Архиповичу облегчение.

Профессор. Ах, вот в чем дело? Слава богу! Значит, моя машина совершенно ни при чем: такую встряску не выдер­жать и самому исправному механизму.

Гена. Почему это, Архип Архипыч, вы решили, что ни при чем?