Новые приключения во времена Людовика XIII

Де Силлек улыбнулся и оперся на спинку кресла Изабеллы, незаметно лаская взглядом ее затылок и заколотые назад роскошные волосы. Та, будто знала о его пылком взгляде, подняла к нему прекрасное лицо и лукаво улыбнулась.

– Отнюдь нет, - произнес де Силлек сдержанным тоном.
– Но подумайте лучше вот о чем, сударыня. Г-ну де Арамисец тоже чертовски тяжело без вас, ибо вы только ждете его возвращения, а он сражается за право назвать вас своей супругой!

– О, боже, - прошептала Джулия, прижав дрожащую руку к губам.

– И он добьется своего, уверяю вас, и вы обязательно станете его супругой. Де Арамисец очень осторожен в сражениях, рассудочно нетороплив, что, поверьте мне, является следствием редчайшего хладнокровия! Он никогда не станет рисковать без нужды. Я видел г-на Анри в разных ситуациях, но он ни разу не был безрассуден или недальновиден! Так что вам не стоит бояться за его жизнь.

– Правда?

– Он любит вас, сударыня, значит, он вернется к вам живым и невредимым!

Джулия слушала его жадно.

– Но когда, сударь, когда это произойдет!?

– Я, в общем- то, всегда остерегаюсь отвечать на подобные вопросы.

– Сударь!

– Арман!- воскликнула Изабелла, моляще взглянув на мужа.

– Но вам, сударыня, как будущей жене моего друга, я отвечу. Вряд ли это война продлится позже весны, таким образом, де Арамисец вернется к вам очень скоро!

– Ах, граф!
– прошептала Джулия благодарно.
– Вы - великий человек, раз нашли для меня слова утешения.

Супруги де Силлек окружили маркизу вниманием, и Джулия отогревалась рядом с ними душой. А вот когда Изабелла все-таки уехала из Парижа, стало много хуже. Лишившись откровенных бесед с подругой, Джулия не находила себе места.

Она скучала по возлюбленному невообразимо! Ее раздражали праздники без его прищуренных в гневе и ревности глаз, дежурства у покоев королевы Анны без его внезапных появлений. Маркиза печалились без его иронии, комплиментов, внезапного сарказма и шуточек, острот, похожих на проповеди и гнева, заменяющего признание в любви! Она бесконечно вспоминала его поцелуи и любовные игры; вся горела, мечтая о первой брачной ночи, и рыдала, представляя келью монастыря, куда она поедет, если он погибнет!

Два раза Жули съездила на прогулку с герцогом де Бельфоном, без особого желания и настроения, правда, чтоб только не оставаться один на один со страхом навсегда потерять г-на де Арамисец. После второго свидания она вернулась домой заплаканная и заявила матери, что никогда и ни с кем более никуда не поедет.

Де Бельфон относился к ней нежно, но куда ему было до переменчивого, самоуверенного, забавного и чувственного де Арамисец! Они с герцогом ехали по саду Венсен молча, пока, наконец, Джулия не выдержала.

– Почему вы молчите, герцог?
– спросила она, старательно пряча в голосе неприязнь.

– Я не хочу тревожить вашу милость!
– отвечал герцог де Бельфон почтительно. Джулия, услышав такой ответ, невольно скривилась. Де Арамисец никогда не молчал, он расспрашивал ее и, если она не отвечала, обязательно добивался от нее улыбки. Она, бывало, и притворно сердилась, и надувала губы, и отказывалась отвечать, и парировала ему едко, но потом смеялась непременно его шуточкам, не в силах противиться тонкой улыбке бывшего семинариста, его пылкому взгляду и смелым жестам.

Жули попросила герцога жалобно:

– Развеселите меня, сударь!

Де Бельфон обрадовался и начал что- то городить о своей любви, о гордости, о счастье, как он выразился “если ее светлость снизойдет к нему!” Джулия скрежетала зубами. Она не могла понять, почему де Арамисец всегда знал, что ей сказать, а этот вельможа никак не мог взять с ней верный тон!

Она слишком хорошо помнила, как однажды попросила рассмешить ее г-на де Арамисец.

– О, - воскликнул он тот в памятный день.
– Но зачем мне веселить вас?

– Как это?
– изумилась она.

– Как я могу развеселить солнце, великолепное, яркое, когда оно в прелестных облачках грусти?
– отвечал он.- О, такие облачка дают мне возможность как- раз любоваться на это небесное светило, которое в этот момент не сжигает мое сердце, не ослепляет меня, как бывает обычно! Вы - мое солнце, г-жа Жули! Так дайте мне возможность насладиться вашей грустью, что значит для меня рассмотреть до мельчайших ваше божественное лицо, эти прелестные светлые кудри, нежные руки, очаровательную грудь!

Джулия, все чаще вспоминая тот их разговор, плакала, плохо ела, никого не принимала, и вела теперь жизнь совершенно затворническую.

“Тебе нужно сейчас лишь одно, - писала ей Изабелла со своей Луары каждую неделю.
– Верить! Верить, что он вернется, что он тебя любит. Это тяжело, не спорю, но вера в любовь приведет к тебя к счастью. Верь, верь, что бы ты не узнала об том, что происходит в Лотарингии!”

Заметим читателю, что Лотарингия с давних времен тревожила покой французского королевства. Независимое, богатое государство, с одной стороны связанное с Нидерландами, с другой - с Шампанью, богатыми Мецким и Тульскими герцогствами, - оно во все времена имело большой вес для папы Римского и империи Габсбургов, чьи интриги против Франции раздражали ее королей, начиная уже с Генриха II. В свое время хозяйственный Генрих IV пытался переманить Лотарингию на свою сторону, сделав ее провинцией Франции. Договор о женитьбе будущего короля Людовика XIII на единственной дочери герцога Лотарингского красавице Николь был уже готов, когда Испания внезапно оказалась более сильным врагом, и свадьба эта расстроилась. Супругой короля Людовика стала очаровательная испанка Анна Австрийская.

Новый герцог Лотарингский Карл славился своим удивительным неблагоразумием. Он открыто выступал против Франции, забыв, видимо, чрезвычайно простую истину, что с сильным противником не шутят. Он отказывался подчиняться королю Людовику, налоги платил чрезвычайно неаккуратно и не переставал повторять, что лучше уж перейдет на сторону Империи, чем станет зависимой пешкой у себя в стране! В конце концов, королевским советом было решено наказать смутьяна и заставить его подчиниться Французской власти, пока он не стал безвольной и опасной игрушкой в руках Империи. Ему было предложено смириться, на что недальновидный смутьян спрятался у себя в крепости Седан и заявил послу кардинала Ришелье, что станет выдерживать осаду, но не подчинится. Чаша терпения короля Людовика была переполнена. Французские войска подошли к Седану, резиденции герцога Лотарингского, 17 ноября 1626 года. Три тысячи человек маршала де Лафорса приготовились к длительной осаде города.

Как раз к ним и направлялся де Арамисец. В своем путешествии в Лотарингию, он, не доезжая до Седана несколько лье, остановился в деревеньке ле Дюр. Было поздно сегодня представляться маршалу Лафорсу, и поэтому де Арамисец предпочел переночевать в местном трактире, а наутро, со свежими силами явиться в расположение частей. Кроме того, человек чуткий, он смутно надеялся на какой- нибудь удачный случай или, лучше сказать, на некий божий промысел, который помог бы ему сразу же завоевать расположение маршала.