Новые приключения во времена Людовика XIII

– Вас, де Тревиль, я жду у себя завтра в полдень.

– Да, мой король!

– И, никому ни слова, вы слышите, Тревиль? Слышите, сударыня?

– Да, сир!

– Его высокопреосвященство, наверно, уже предпринял кое-какие шаги, чтоб найти беглянку. Он страсть как не любит неповиновения, что верно, то верно! Поэтому найдите г-жу графиню как можно быстрее и привезите ее к нам. А мы уж сумеем защитить того, кто верно служит нам.

Джулия выслушала любезное приглашение капитана де Тревиля посетить его назавтра, и любезно распрощалась с ним.

========== Глава 7 Все не так ==========

Но что же происходило со второй нашей героиней, которую мы столь неосмотрительно оставили на дороге в Гасконь? Она благополучно следовала в Гасконь, к родственникам матери из рода де Тревилей. Настроение у юной графини было прекрасное. Крестьяне улыбались темноглазой, щедрой всаднице, спешившей по желтой дороге на юг Франции, а ее мимолетные спутники с затаенными вздохами смотрели ей вслед. Лувр, Великий кардинал, король Франции, политические интриги - все это растворилось, растаяло как последние льдинки в весенних водах, текущих среди зарослей мелких роз и жасмина. Ей оставалось дня четыре или пять пути, чтобы достигнуть Безье, где на благодатной горячей земле дяди, барона де Аксеруа, в уютной гостинице “У Гасконцев” она будет в безопасности. В замке дяди ей нельзя показываться, именно там, скорее всего, и будет ее искать кардинал Ришелье.

А сейчас она благополучно затерялась среди живописного покрывала полей, лесов и городов Франции, и поэтому беззаботно смотрела по сторонам, мимолетно улыбалась спутникам, нюхала цветы, храбро цветущие у порогов гостиниц, нечего не боялась, беспечно верила в любовь и в радость!

Изабелла беззаботно закинула руки за голову и улыбнулась своим мыслям, наблюдая, как пестрые бабочки резвятся над настурциями у новой изгороди трактира. Может быть, не следовало ей расхаживать так открыто, но этот весенний тихий вечер был так хорош и беззаботен! Как же соскучилась она по сонному спокойствию маленьких городков (а была она уже в Этампе!), молоку в крынках на ступенях домов, чистым звукам свирели, срезанной в ивах на берегу крошечных тихоходных речек, набитых доверху щуками и карасями, смеху толстых матрон на улице, смотрящих за детьми, самозабвенно играющими в палочки на песке, простым радостям провинции, чуждой интригам, неискренним словам, равнодушию и корысти, когда один день похож на другой, и в этом таиться особая прелесть и очарование! Как рада была Изабелла окунуться в беспечный мир своего детства, прошедшего на щедрой и горячей земле этой местности, до того, как она уехала учиться в суровый монастырь святой Урсулы!

В трактире уже все постояльцы спустились к ужину. Мужчины играли в кости, женщины в темных походных костюмах, скромно сидели за столами в затемненных углах общей залы. Изабелла любила такое единство разных людей, звон глиняных горшков на кухне, запах булькающей на огне очага гороховой похлебки с салом, шумные споры гонцов, громкие теологические беседы монахов-проповедников, из которых можно было мало чего понять, неистовые речи свободных путешественников, из которых непонятно вообще ничего, - единство всех этих людей, на один вечер собранных вместе волею прихотливой судьбы. Графиню пленяла царившая здесь простая дружеская атмосфера.

Изабелла с затаенной улыбкой расположения ко всем этим людям, ставших на один вечер ее попутчиками, вошла в трактир, когда ее внимание привлек испуганный визг ребенка. Из кухонной двери, почерневшей от времени и болтавшейся на одной ржавой петле, выскочил мальчишка-поваренок лет шести. Худенькое личико его распухло от слез. Хорошая оплеуха хозяина, нагнавшего его, отшвырнула мальчика на пол, прямо под ноги Изабеллы. Мальчик вжался ей в юбки.

– Что вы делаете?- возмущенно воскликнула Изабелла.- Это же ребенок!

– Ха! Это ребенок превратил ваш ужин в головешки, мадам!

– Тем не менее, не трогайте его!

– Мадам, я не желаю, чтобы такие благородные постояльцы, как вы, мадам, страдали от нерадивости этого негодника! Он будет сурово наказан, уверяю вас!

– Я не дам вам бить ребенка!

– Ваша светлость чересчур сентиментальны!
– проворчал трактирщик.
– Надо наказать негодника!

– Нет!

Изабелла, ища поддержки, оглянулась на мужчин, сидящих за столами. Все с интересом наблюдали за ней.

– Так вы позволите мне наказать мальчишку, мадам?
– спросил трактирщик.

– Вы слышали, что вам сказали?
– неожиданно вступил в разговор звучный и сильный голос. Говорил один из постояльцев.
– Оставьте ребенка в покое.

Трактирщик с готовностью отступил и поклонился.

Поваренок поднял на Изабеллу глаза. Она опустилась перед ним на колени и улыбнулась.

– Не бойся!
– шепнула она.
– Тебя больше не тронут! Обещаю!

С улыбками глядели окружающие на прекрасную даму и чумазого мальчика, который доверчиво ловил ее взгляд.

– И не плачь, дитя!
– добавила Изабелла, погладив его по голове.
– Держи денежку!

Трактирщик подмигнул кому- то из постояльцев, и на его темном лице, сожженном вечным жаром очага, появилось скрытое одобрение и уважение к милосердной женской душе. Изабелла дождалась, пока мальчишка убежал, и повернулась к обладателю сильного голоса, чтоб выразить ему благодарность за поддержку.

– Благодарю вас, сударь!
– сказала она.

Человек, заступившейся за ребенка, встал. Их взгляды встретились. Улыбка одеревенела у Изабеллы на устах, а сердце начало стучать неровно и оглушающе громко, как барабан, отдаваясь в ушах грохотом внезапно участившегося пульса.

У окаменевшей Изабеллы не было сомнений, что за поваренка заступился дворянин и дворянин знатный, хотя одет он был в темный дорожный камзол без единого украшения. Отличал его высокий рост, царственная осанка и безукоризненное сложение крепко сбитого мужчины, закалившего себя в боях и скачках. Такое лицо, как у него, - правильной формы, с высокими скулами, твердо вылепленными губами, прямым классическим носом, с выражением строгим и спокойным - позволяло предположить неординарный ум человека, получившего, несомненно, превосходное образование, обладающего безукоризненной честностью и великодушием; перед юной Изабеллой был мужчина сдержанный и хладнокровный, добрый и храбрый. Пристальный взгляд черных, больших, непроницаемых, все время меняющихся глаз этого человека приковал все внимание Изабеллы. В его ясном взгляде ощущалось спокойствие и сила уверенного в себе человека; но при этом какое- то удивительное, необычное очарование струилось из них, привлекало, делало в чем- то очень близким и единственным.

Как завороженная глядя в его глаза, Изабелла вдруг впервые в жизни с ужасом осознала, как слаба она со всей своей храбростью неподчинения перед кардиналом Ришелье, отцом, дядей Жозефом: всего лишь маленькая, женственная мятежница, решительная, но беззащитная девочка, глядя на которую можно только забавляться, как забавляются окружающие игрой котенка, но не принимают всерьез его шалости и кувырки! Этот незнакомый человек, молча, без улыбки смотрящий на нее, навел Изабеллу на неожиданную мысль, что и она нуждается в чьих-то защите, силе и мужестве! Иными словами, появление незнакомца было для Изабеллы как ожог, от которого болит кожа, лихорадит, который меняет и человека, и его взгляды на жизнь, и саму его жизнь.

Изабелла вдруг смутилась до слез, развернулась и бросилась вверх по лестнице на второй этаж трактира. Окружающие, возможно, и изумились такой не идущей даме надменности, особенно после того, как она заступилась за поваренка, но, конечно, тот час же забыли об этом, занятые собой.

Изабелла вбежала в свою комнату, дрожащей рукой заперла дверь и вдруг от внезапной пьяной слабости, пронзившей грудь и живот, привалилась к ней спиной. Графине пришлось даже расстегнуть два крючка на лифе платья, чтобы - дело небывалое!
– не лишиться чувств. Пальцы ее взмокли. Голос незнакомца звучал в ушах, заставляя пылать щеки. Графиня не могла ни на чем сосредоточиться, не могла вспомнить, что делает здесь, чужая убогая комната трактира вызывала у Изабеллы теперь отвращение, а от ощущения приподнятого настроения не осталось и следа. Горькое чувство одиночества вдруг холодной струйкой проникло в сердце, да там и застыло острым ледяным укусом.