Новый год - пора сражений

Всё это только на словах звучало (или выглядело?) мудрёно, на еле же Марина выполнила это за каких-то полминуты. Отошла на пару десятков метров в сторону, огляделась, перебежала дорогу (сирены стали слышаться чуточку ближе), осторожно по бордюру вернулась к спуску, разделявшему парк и территорию спорткомплекса, и бесшумно выглянула из-за тёмного, в рыжих лучах редких фонарей будто бы покрытого кровью, забора.

Она не ошиблась. У юго-западных ворот парка действительно кто-то был.

Двое. «Дед-мороз» и «снегурочка». И, судя по всему, они в данный момент были всецело поглощены процессом «размножения в полевых условиях» (наверное, именно для этого «гости» старались держаться разнополыми парами). Марину они явно не замечали. Да и не факт, что заметили бы, скатись она со склона прямо к ним под ноги.

«Отлично, — подумала девушка, сглатывая комок, появившийся в горле при виде этой не самой привлекательной картины. — Мимо них я пройду. А дальше — посмотрим».

Она аккуратно, молясь, чтобы снег под её ботинком не скрипнул или, хуже того, не заскользил, шагнула из-за своего «укрытия» и, притворяясь безмолвной, но, тем не менее, всё-таки движущейся тенью (чёрная куртка в этом очень помогала), медленно, но в то же время подгоняя себя мысленно, направилась вниз по склону. При этом она старалась не смотреть влево, на вход в парк: это зрелище для неё не предназначалось.

Снег не заскользил и вообще вёл себя достаточно тихо. Всего лишь один раз чётко скрипнул под каблуком. Марина испуганно застыла (она как раз миновала ворота), но никто из той парочки не обратил на неё внимания: кажется, их «процесс» подходил к концу. Марина постояла на месте ещё пару секунд, не дыша, затем неслышно вздохнула и пошла дальше.

А когда ворота, так небрежно охраняемые, остались метрах в пятидесяти позади, — побежала.

Вскоре заборы по обе стороны дороги, по которой мчалась Марина, прервались; слева у парка на углу отвоевала небольшую площадь какая-то микроскопическая «качалка», справа находился въезд на парковку, а прямо впереди, предваряя (если смотреть с этой стороны) перекрёсток, высилась белая квадратная арка; по бокам от неё были небольшие куски белой стены, у краёв переходящие в те же самые заборы, которые поворачивали на девяносто градусов и уходили вдаль: парковый — влево, к Павлова, стадионный — вправо, к Щорса. За аркой продолжалась Гастелло; Марине надо было перебежать дорогу и оказаться на левой, нечётной, стороне, а затем — дворы, дворы… и, наконец, дом. Там она спрячется и от Егора, и от этого бардака.

Сирены зазвучали ещё ближе.

Марина двинулась вперёд.

Дошла до арки, выглянула из-за неё на перекрёсток. Всё чисто. Никого нет, разве что разлитый в воздухе страх напоминает о том, что здесь — ну, не конкретно здесь, а вообще — скрываются люди. И все (по крайней мере, те, кто знает о том, что началось в городе) боятся.

«Как и я, — мелькнула мысль у Марина, но девушка тут же отогнала её: — Чушь! Чтобы я боялась ходить в Новый год по городу, в котором живу? Ни за что!»

И она, не боясь, перебежала пустую (если не считать пары разбитых и безжалостно расстрелянных машин: одна, кажется, въехала в фонарный столб, другая — в кирпично-решетчатую стену парка) проезжую часть. А потом, всё ещё почти не боясь, повернула налево и, решив пока не прятаться во дворах за домами, двинулась вдоль парка к улице Павлова.

Сирены зазвучали совсем громко; Марина поняла, что они раздаются сзади, и обернулась.

Мимо неё по переулку Маяковского (который в этом месте пересекал Гастелло, а концами упирался в Павлова и Щорса) промчались два полицейских «уазика». Девушка успела разглядеть, что у обоих выбито большинство окон, а в дверях, крыше и корме (Марина не знала, как по-другому назвать заднюю часть автомобиля, багажник которого предназначался для людей) зияют ровные круглые дырочки. А через мгновение машины уже проехали мимо, направляясь к Павлова, где то и дело вспыхивали зелёные лучи странного оружия.

«Будет перестрелка, — внезапно подумала Марина; эта догадка так её ошеломила, что девушка даже невольно замедлила шаг. — Если уж на борьбу с этими выехала полиция… Чёрт, зачем я ушла от Егора?! Он же не собирался убивать своего заложника — или пленника, не знаю, как это называется… Хотя сейчас-то какая разница?! Я здесь, мой дом в паре сотен метров от места, где я стою, а идти обратно в такой момент просто глупо! Итак, вперёд, к дому! И поосторожнее…»

Но вдруг случилось то, что заставило Марину замереть на месте от страха, а затем — и вовсе прижаться к углу дома — крайнего в переулке, как раз и упиравшегося своим концом (тем, где сейчас стояла девушка) в перпендикулярную (и ему, и переулку) улицу.

Машины ещё не добрались до выезда на Павлова, как из-за северо-восточного угла парка неожиданно выстрелили два ядовито-зелёных луча, так похожие на заклинания «авада кедавра» из популярной когда-то серии фильмов, и попали автомобилям (да и как можно промахнуться с нескольких метров?) прямо промеж фар (по крайней мере, так показалось Марине).

«Уазики» продолжили по инерции катиться, но их двигатели уже не работали: лазеры, наверное, пронзили их насквозь. Тем временем их машин выскочили патрульные (слова «пэпээсники» Марина не знала) с автоматами наперевес и бегом направились туда, откуда стреляли. Но из-за угла кирпично-решетчатой ограды выпалили ещё несколько раз, и все («Все!!!» — с ужасом поняла Марина) полицейские с криками (тут же, правда, оборвавшимися) повалились на покрытый коричневой снежной кашей асфальт. (Они были в бронежилетах, но какой «броник» спасёт от лазера?)

Ещё два лазерных луча разбили мигалки на крышах «уазиков», и сирены смолкли. Стало очень, очень, очень тихо.

И в этой воцарившейся на мгновение тишине предательски громко скрипнул снег под каблуком Марины.

Стрелок (во всяком случае, ей показалось, что это мужчина — «дед-мороз») сразу же отреагировал на это: следующий луч прошёл всего в десятке сантиметров от головы девушки, которая от динамизма происходящих вокруг неё событий впала в ступор. А потом неизвестный вышел из-за ограды парка и побежал туда, где стояла Марина.

«Что делать?! — подумала девушка, отступая вдоль стены во двор. — Он убьёт меня!.. Надо спрятаться!»

Последняя мысль показалась Марине здравой, и она пошарила по сторонам взглядом, полным паники.

Привалиться к стене и затаить дыхание? Не катит — ну совсем никак. Её обязательно заметят. И тогда её ничто не спасёт.

Детская площадка? Слишком далеко — и так же бессмысленно.

Деревья? Не смешите. Листьев нет, ветки и стволы тонкие — просто не за чем прятаться…

Все эти варианты Марина прокрутила в мозгу и один за другим отбросила в течение каких-то долей секунды, пока не увидела то, что заставило её подумать: «Ага, вот и оно».

На узкой дорожке, разделяющей дом (вообще-то в поле зрения их было несколько, но остальные Марину в тот момент не интересовали) и двор, стоял нагло припаркованный посередине чёрный внедорожник. И до него было каких-то четыре метра.

Марина бросилась вперёд, управляемо упала на асфальт и успела перекатиться за машину, прежде чем из-за грязно-серой пятиэтажки выскользнула тень неизвестного стрелка и медленно, шаг за шагом поплыла (а как ещё может двигаться тень?) в направлении двора. Марина следила за этим, глядя в боковое стекло и видя изнутри через лобовое.

Шаг. Ещё шаг. Тень чернела в ночной тьме уже всего в двух метрах по ту сторону внедорожника. Повела туда-сюда стволом оружия. Марина не рассмотрела, «посох» это или «автомат». Впрочем, это и не было важно; девушка не смела ни шелохнуться, ни даже вздохнуть — так её сковал ужас. «Ведь неизвестность или ожидание намного страшнее смерти», — пронеслось у неё в отпутанном сетью страха мозгу.

Тень сделала следующий шаг. И ещё один.

Стало видно, кто это.

Светло-голубые шуба, шапка и варежки. В руках — автоматоподобная штука, по мощности не уступающая «посоху».