Новый Мир ( № 12 2007)
Шрифт:
Последнее время я каждый день читаю на разных сайтах новости о космосе . Точнее, о научных исследованиях. Астрофизика, космогония, внегалактическая астрономия… Сейчас, перед тем как заняться Чарской, захожу на английский университетский ресурс. Выложены результаты очередного спектрального анализа марсианского грунта: опять нашли серу и хлор… А за орбитой Нептуна обнаружено несколько новых небесных тел… Составлена цветная карта Плутона…
И все это — от только недавно
Нахожу занятную ссылку: можно послушать звук азотно-метанового ветра планеты Титан, переданный зондом. Скачиваю и включаю, сделав погромче… Настоящая тяжелая музыка, стихия, атмосферный вой. Любой земной звук — музыка эволюции, а этот ветер — прах и убедительный финиш.
Запись кончилась. Слушаю еще раз. Все, пора заняться делом.
Часа два я работаю без перерыва… Можно отдохнуть.
Смотрю, какие сведения есть в поисковой системе о Чарской… Много ссылок. Биографии, статьи, выходные данные книг… Оформить заказ… Играла в Александринском театре…
Кончились страницы со строгим соответствием. Начались Чарские пески… Запасы нефти Северо-Чарского участка… Молочно-зерновой совхоз “Чарский”… Книгу Лидии Чарской “Зеленые Липки” можно купить в магазине “Планета”…
Интересно. Что там есть еще… Товарищ Чарский не ожидал... Скачать текст… Совет чарских старейшин в мечети… Пикантные новинки на mp3… Оклемо-Чарское нагорье, река Чара… Фиолетовый цвет чарующе действует на человека…
От поисков меня отвлекает телефон. Беру трубку.
Это мой лучший друг. Он учится в Литературном институте, а работает продавцом китайских металлических дверей.
Друг слегка взбудоражен, заметно по голосу. Вообще, он нервный.
— Я сейчас посмотрел телевизор, — говорит друг и, не дождавшись моей реакции на это, продолжает: — Ведь что показывают? А что по радио передают? На ультракоротких волнах — сплошной гон… Все эти ночные психиатры, ага…
— Ты, конечно, шутишь, но все равно выходит, что отчасти накручиваешь себя, — говорю я. — Что делал вчера? Ты на какую-то вечеринку собирался…
— С одной критикессой пьянствовал, аспиранткой. Она, овца, в ответственный момент уехала на такси.
— Сходи, что ли, купи себе торт, — предлагаю я. — На взбитых сливках… Ты, кстати, обещал до первого июня не пить.
— Мощный совет, — соглашается друг, чуть успокоившись. — Правильно, надо тортом убиться, устрою себе оттяг на сливках. Да, я тут еще посмотрел новый фильм о войне в Чечне. Козлизм феноменальный.
Друг начинает рассказывать о реформах в армии, и я, уже почти не слушая его, только поддакиваю. Щелкаю мышью, сворачивая лишние окна на мониторе.
Месяц назад в новогоднюю ночь я вышел освежиться на балкон с бутылкой мартини. Весь район грохотал и сверкал от фейерверков, и я представил вдруг, что нахожусь не в Москве, а наблюдаю с вершины одной из скал Аргунского ущелья за очередной спецоперацией федералов — жалким подобием проходного эпизода из фильма “Звездные войны”…
Напоследок друг предлагает сходить завтра на литературный вечер в дом Булгакова, модный дьякон – богослов будет читать там лекцию под названием “Демонизм золотой середины”.
— Что мне дьякон? — отвечаю я. — Не пойду, я сам патриарх — на своей кухне. Внутренняя патриархия — убранство кухни, а внешняя — вид из окна. Не пойду. Что мне Восток и Запад, что мне культура, что ЮНЭСКО? Что мне хулители систем?.. Вот только Ясира Арафата жалко, он тяжело умирал, трясся… Куфия эта черно-белая на голове…
После разговора с другом я поднимаюсь с табуретки и стою, смотрю в окно на проспект. В сторону области едет колонна самосвалов, груженных снегом, убранным с дорог. Я насчитал четырнадцать машин и подумал, что глобальное потепление, судя по всему, как-то связано с пересечением орбиты Земли астероидами.
У меня хороший вид из окна. На той стороне проспекта — большая электростанция. Ее полосатые красно-белые трубы в ясную погоду кажутся мне форпостом технологической романтики, а получаемая там из газа энергия — чувственной.
Левее, с другой стороны пустыря, православное сестричество, что-то вроде подготовительных курсов для женщин, собирающихся принять постриг. Двухэтажные деревянные здания, новая маленькая церковь. Верующие из окрестных домов ходят туда на службу.
Весной я хочу съездить в Петербург. Непременно посещу там могилу Лидии Алексеевны на Смоленском кладбище. Говорят, у ее надгробия каждый год двадцать первого мая, в день апостола Иоанна Богослова, собираются какие-то курсистки-вековуши и поют сочиненный Чарской гимн Южному Майскому Союзу.
Никак не могу заставить себя снова работать. Я отвлекся и расслабился... Вздыхаю. Гляжу на чайный гриб в трехлитровой банке с выпуклой надписью “ХОЗ” на боку. Уже года два банка стоит на полке, и никто ее не трогает. Чтобы не выдыхаться, гриб затянул себя поверху пленкой. Кто знает, может быть, за это время в слизи гриба зародилось и погибло множество сверхмалых миров.
На мониторе призывно мигает курсор. Надо дальше приводить роман в божеский вид.
Мама пришла на кухню, поставила чайник. Попросила принести ей в большую комнату чашку чая и конфет “Василек”. Она на сладкой диете.
Несу конфеты и чай. Мама сидит в кресле, смотрит телик, привычно накрыв ноги розовым пледом.
Осиливаю еще шесть страниц. Хочется удалять текст кусками, ничего не исправляя, но так нельзя. От объема зависит прибыль издательства.