Новый Мир ( № 12 2008)

Он почувствовал спиной ее спину, руки у нее были стянуты веревками, точь-в-точь как и у него, она беспомощно подергала за узлы. Движение было бестолковым, словно у его запястий возился какой-то зверек.

— Нет, — сказала она, чуть повернувшись. Он почувствовал на щеке ее дыхание и касание легких волос.

— Нож! — вспомнил он. — На столе лежит нож!

Перекатываясь, он подобрался к столу и сел, опираясь о лавку, так, что голова его оказалась над краем стола. Со второй попытки ему удалось смахнуть нож подбородком. Нож упал в траву, он нащупал его ладонями связанных за спиной рук и ухватился за рукоятку.

— Порядок, — сказал он, подбираясь к Инне.

Он просунул лезвие под веревку, стягивающую ее руки, осторожно, чтобы не задеть кожу, и повел вверх-вниз. Веревка лопнула и распалась. Повернувшись, он увидел, как Инна, потряхивая затекшими кистями, пытается развязать узел на ногах.

— Да нет же, — сказал он с досадой, — возьмите нож, разрежьте мне руки, вот.

Он вновь повернулся к ней спиной, подставив ей кисти, и почувствовал прикосновение к коже холодного лезвия. Он подвигал веревкой, чувствуя, как она поддается и распадается надвое, руки у него освободились, и он, обернувшись к Инне, перехватил нож и стал торопливо резать путы на ногах, у себя и у нее, не обращая внимания на то, что кисти рук слушались плохо, а пальцы были как чужие. Нож пришлось зажать в горсти. Иначе не получалось.

Когда он вскочил на ноги, он понял, что все кончено; пряничный домик пылал, охваченный красным языкатым огнем, окошки моргали красным, хозяйки нигде не было видно, а на пороге горящего дома стоял гигантский псоглавец, и девочка Люба болталась у него в руках, точно тряпичная кукла.

Сжимая нож в руках, он прыгнул вперед и, прежде чем псоглавец успел освободить руки, ударил его ножом в то место, где собачья голова переходила в человечьи плечи. Нож прошел мягкое и уперся в твердое.

Кровь брызнула на него тугой узкой струей, заляпав футболку.

— Идиот, — сказал псоглавец и начал медленно падать, роняя девочку.

Женщина в белой рубахе кинулась на него, ее скрюченные пальцы тянулись ему в глаза, он пытался ухватить ее за запястья и не мог, тогда он дернул головой, ногти скользнули по щекам, прочертив кровавые борозды.

Он пытался оторвать ее от себя, но она висела на нем, как куль с картошкой, совсем рядом он видел ее страшное оскаленное лицо, зубы блестели в неверном свете пожара.

Вдруг она обмякла и ушла вниз; совсем рядом он увидел поросшую шерстью морду; в когтистой руке псоглавец держал дубину. Он попытался схватить нож, который выронил, защищаясь от женщины, но псоглавец наступил на рукоятку огромной когтистой ногой.

— И не пытайся, — сказал псоглавец.

Слова вылетали из пасти вместе с горячим смрадным дыханием.

— Иди, — псоглавец подтолкнул его лапой, — иди вперед.

Псоглавец был на голову выше и гораздо шире в плечах.

Он попробовал вырваться, но псоглавец стиснул руку у него на плече; он чувствовал, как когти, прорвав футболку, вонзаются ему в плечо.

— Не дури, — сказал псоглавец.

Он оглянулся, выворачивая шею, и увидел Инну, которую вел другой псоглавец. Инна шла покорно, как заводная игрушка.

В глазах у псоглавцев горели красные огоньки.

Что-то большое, темное выдвинулось из тьмы за их спинами, он с удивлением увидел телегу и бурую коротконогую лошадь. Лошадь, опустив голову, неторопливо обрывала стебли.

— Туда, — сказал псоглавец.

Он вырвался и отскочил на несколько шагов.

— Что вам надо? — крикнул он с ненавистью. — Оставьте нас в покое! Я не хочу…

— Садись в телегу, — сказал псоглавец.

Бежать, думал он лихорадочно, куда бежать? Девочка мертва, хозяйка мертва, проводника нет, не у кого спросить, не на кого надеяться.

— Куда ты побежишь, дурак? — равнодушно спросил псоглавец.

— Я из-за реки, — сказал он потерянно. — Отпустите меня.

— Зачем человека убил?

— Человека?

— Да, ножом в шею. Он тебя трогал разве?

Он нервно хохотнул.

— Вы нелюди. Вы напали на… беззащитных. Убили. Нас связали. Зачем?

Посглавец подошел к лошади и потрепал ее по склоненной шее.

— Дурак, — сказал псоглавец. — Где ты видел беззащитных? Думаешь, это мы тебя связали? Это они. Напустили сон и связали, а ночью отнесли бы к бабе каменной и выпили вашу кровь. Они охотятся на тех, кто из-за реки. Я знаю их породу.

— Кто? Эта малышка? Женщина? Ее муж должен был провести нас…

— Это ламии, дурак, — сказал псоглавец. — Вас перехватили ламии. Они всегда крутятся возле реки, ждут горячей крови. А мужчин у них нет и не было никогда. Они вам голову задурили, морок навели. Мы искали, еле успели.

— Все вы врете, — сказал он устало. — Их разве трудно было найти? Вон, домик стоял, и огород, и все…

— Гнездо кожаное, — сказал псоглавец, — они его таскают с места на место. Из человеческих кож, из костей… попробуй найди.

— Но они… они обещали нам проводника!

— Проводник — это я, — сказал псоглавец.

Он приоткрыл пасть и вывалил наружу красный язык.

— Женя! — вдруг крикнула Инна. — Женя!

Он вздрогнул. Инна никогда не называла его так, и на миг ему показалось, что его зовет Ритка. Он начал беспомощно озираться и увидел Иннино лицо; совершенно белое, с расширенными глазами. Она увидела, что он смотрит, и рванулась к нему.