Новый Мир ( № 12 2008)

Или просто поселимся с ней в Болязубах, в Болязубах ее примут. Купим дом, заведем корову, кур… Вот чушь, ей-богу.

Псоглавец жарко дышал за его спиной, а впереди горел смутный свет, и когда он выбрался наконец наружу, увидел, что находится в помещении, размеры которого определить невозможно. На крошечном освещенном пятачке (кажется, это была керосиновая лампа) за грубо сколоченным столом сидел еще один псоглавец и листал амбарную книгу, вроде той, что была у перевозчика. Псоглавец был в очках в золоченой тонкой оправе.

— Садитесь, — сказал псоглавец.

Тот, который вел его, подтолкнул в спину, и он увидел перед столом такой же грубо сколоченный табурет.

Он сел, и псоглавец напротив провел огромной лапой по расчерченным графам бумажного листа.

— Ваше дело рассмотрено, — сказал псоглавец. — Но решение еще не вынесено.

Сидя напротив псоглавца, он положил руки на стол; руки были ободраны, в грязи, а на запястьях — кровавые следы от веревок.

— За кем следуете? — спросил псоглавец скучным канцелярским голосом.

— За женой.

— Долго были женаты?

— Пять лет.

— Ладили?

— Как все люди. То есть да, конечно.

— Вы женились на ней по любви?

— А вам не кажется, что это не ваше дело? — спросил он.

— Это нам решать, наше дело или нет. Отвечайте на вопрос.

— Да.

— Где вы познакомились?

— На вечеринке у общих знакомых.

— Вы пришли туда с девушкой?

— Да. Я пришел с другой девушкой.

— Как ее звали?

— Алла. Да, точно, Алла.

— А ваша будущая жена? Она тоже была не одна?

— Да. Ушли мы с ней оттуда уже вместе.

— Отец вашей жены был крупным начальником. Это вас привлекало?

— Это было… — он помолчал, подбирая слова, — частью ее личности. Ее обаяния.

— И ее семья вас приняла?

— Им ничего другого не оставалось, — сказал он. — Она просто привела меня, и мы стали жить вместе. Потом поженились.

— А до этого где вы жили?

— Я жил со своими родителями, — сказал он.

— Они вам советовали не упустить такую выгодную партию?

— Нет, — сказал он. — Они были недовольны. Они считали, что она избалованная, легкомысленная. Что мне нужна другая женщина.

— Она была избалованной? Легкомысленной?

— Да. И это только добавляло ей привлекательности.

— У вас бывали ссоры? Взаимное непонимание?

— Как у любой другой пары, — сказал он.

— Ничего такого, что вы хотели бы забыть?

— Нет.

— Ничего такого, о чем могли бы сейчас рассказать мне?

— Послушайте, — сказал он, — я пришел сюда для того, чтобы увести ее. Мне сказали, это можно. Почему я должен вам рассказывать… всякие несущественные подробности?

— Потому что я пытаюсь понять, — сказал псоглавец, — почему вы тогда не бросились за ней на дорогу.

— Потому что струсил, — сказал он тихо.

— Не потому, что в глубине души хотели, чтобы она погибла под колесами?

— Я любил ее. — Он оттолкнул тяжелый табурет и вскочил.

— Спокойно, — сказал псоглавец. — По-вашему, одно другому мешает? Вспомните тот вечер, когда вы пошли провожать Калязиных.

— Откуда вы все это знаете, мать вашу?

— Мне положено по должности, — сказал псоглавец и захлопнул книгу, по которой водил лапой.

— Все? — спросил он.

— Нет. — Псоглавец снял очки и аккуратно положил их на стол дужками вниз. — Теперь плата.

— Какая еще плата? — Он почувствовал, как замирает в животе от неприятного предчувствия. — У меня ничего нет.

— Я все взвесил, — сказал псоглавец. — И возьму с вас немного. Всего один палец.

— Что?

— Вам жалко? У вас их десять. На руках, я имею в виду.

— Вы отрежете мне палец? — переспросил он.

— Да. Уверяю вас, очень аккуратно.

Псоглавец нагнулся, поднял с пола и поставил на стол крохотную гильотинку, какой режут кончики сигар, и белый кусок бинта, который, сложив в несколько раз, подложил на подставку.

— Мне ничего не говорили, — сказал он жалко. — Ни про какой палец…

— Это решается на месте, — сказал псоглавец. — С каждого человека нужно взять что-то. Каждый должен чем-то пожертвовать.

— Какой? — спросил он.

— Что — какой?

— Указательный? Мизинец? На правой? На левой?

— Все равно, — сказал псоглавец. — Ну, наверное, мизинец вам будет удобнее. Один маленький мизинчик, да?

— И все? Вы проводите меня к ней?

— Да, — сказал псоглавец. — Это все. Я провожу вас к ней.

Он почувствовал, что ладони у него вспотели, и вытер их о штаны, потом положил руку на стол и оттопырил мизинец так, чтобы он лег на гильотинку.