Новый Мир ( № 6 2004)

См. также: Священник Георгий Чистяков, “Памяти Сергея Аверинцева” — “НГ-Религии”, 2004, № 3, 18 февраля <http://religion.ng.ru>.

Cм. также: Ирина Сурат, “Умер Аверинцев” — “Русский Журнал”, 2004, 25 февраля <http://www.russ.ru/culture>.

См. также: Павел Нерлер, “Он был всегда нужен — как человек, как ученый, как легенда…” — “ПОЛИТ.РУ”, 2004, 27 февраля <http://www.polit.ru/publicism/culture>.

См. также: Григорий Померанц, “Последний из Серебряного века” — “Московские новости”, 2004, № 7 <http://www.mn.ru>.

См. также последнее интервью Сергея Аверинцева (беседу вел Илья Медовой) — “Московские новости”, 2004, № 7: “Для меня интеллигенция — что-то вроде сословия, цеха, гильдии; у нее есть или должны быть свои корпоративные правила. Особую обязанность интеллигента вижу вот в чем: ему платят за то, что он занимается работой мысли, и он обязан делать это дело как следует, непрерывно подыскивая возражения самому себе и борясь за большую степень свободы своей мысли от собственных личных и групповых предубеждений, не говоря уже о социальном заказе. <…> А самые мелкие эмоции — это сентиментальное умиление „интеллигентностью” и, еще хуже того, антиинтеллигентский аффект. Интеллигенция имеет право и обязанность критиковать себя — в конце концов, сборник „Вехи” написали русские интеллигенты. Но аффект ненависти против своей гильдии — это психическая патология, если в основе лежит надрывная ненависть к себе самому, и вульгарная низость, если в основе лежит ненависть к коллегам и конкурентам”.

Фазиль Искандер. “Внутри свободы, если вглядеться в нее, можно найти формы несвободы”. Беседу вел Кирилл Решетников. — “Газета”, 2004, 5 марта <http://www.gzt.ru>.

“Наибольшее духовное влияние на меня имел Лев Толстой — и в юности, и позже. Я его до сих пор перечитываю. Для меня это самая крупная фигура в прозе, и не только в русской. Ничего крупнее не было. Но во времена моей поэтической юности самое большое значение для меня имели Маяковский и Пастернак. Я их обожал, я и сейчас их люблю. С Маяковским, конечно, сложно. <…> Пастернак, с другой стороны, сохранил свое влияние и до сих пор. На мою прозу существенным образом повлиял Бабель. Я впервые прочел Бабеля уже достаточно взрослым человеком и был потрясен его стилистическим совершенством. Это сыграло заметную роль в моем переходе к прозе, я понял, что можно в прозе оставаться поэтом. <…> Из критиков мне близки Бенедикт Сарнов и Станислав Рассадин, я с ними просто по жизни был тесно связан. Замечательный прозаик, сейчас почему-то подзабытый и критикой, и издательствами, — Юрий Домбровский. Я бы хотел, чтобы его имя снова вспомнили”.

См. также беседу Фазиля Искандера с Бенедиктом Сарновым (материал подготовлен Анной Фединой): “Хорошо, когда в стране есть три-четыре крупных моральных авторитета” — “Известия”, 2004, № 41, 6 марта <http://www.izvestia.ru>; “На меня новая литература, созданная в условиях свободы, производит какое-то мелкотравчатое впечатление. <…> Свобода достигнута, что еще говорить. Но мне кажется, что писатели должны в любой свободе находить элементы новой несвободы и против этой несвободы бороться так же вдохновенно, как мы боролись против несвободы тотальной. Но для этого нужно время и более опытный глаз, способный видеть новые формы несвободы и вырабатывать способы сопротивления. Пока это время не пришло, и сейчас мы имеем достаточно поверхностную литературу. <…> интеллигенция слишком многого ждала от литературы, которая была единственным выходом в гармонию и свободу. Может быть, сейчас ей стоит примириться с тем уровнем литературы, который есть на данный момент”.

См. также беседу Фазиля Искандера с Андреем Сотниковым: “Ржавеет мой абхазский язык” — “Новые Известия”, 2004, № 35, 1 марта <http://www.newizv.ru>; “А из Пелевина полностью прочел только одну вещь, „Чапаев и Пустота”. Она показалась мне странной и печальной, хотя видно, что автор не без таланта. Если все держится на единственном желании всех превзойти, когда нет социальной и поэтической почвы, это всегда оборачивается занудством. Чапаев — наполовину неграмотный вояка, преподносится как самородок Гражданской войны — носитель высокой восточной философии? Это не смешно!”

См. также: Сергей Шаргунов, “Белые нитки и алые струи” — “НГ Ex libris”, 2004, № 9, 11 марта <http://exlibris.ng.ru>; “Этот писатель всегда был честен и не беда — если наивен. <…> Искандер — блистательный ремесленник. Берет не идеей, но исполнением. В сюжетах же и моралях подписался под „общественным договором” (а в обывательскую возню входят и вздохи о Совести и Братстве) и поэтому не может не раздражать излишне обособленное сознание. <…> В плане морали книги Искандера шиты белыми нитками. В художественном плане — он классик”.

См. также: Татьяна Бек, “Трижды двадцатипятилетний” — “Литературная газета”, 2004, № 10, 17 — 23 марта <http://www.lgz.ru>.

См. также: Станислав Рассадин, “Пришелец” — “Новая газета”, 2004, № 15, 4 марта <http://www.novayagazeta.ru>.

Игорь Клех. Проспер Мериме: самый “русский” французский писатель. — “Топос”, 2004, 16 февраля <http://www.topos.ru>.

“Так на Волыни уже в советское время начальники караулов строго предупреждали часовых, чтобы на посту не совокуплялись с цыганками, потому что цыгане тем временем таскают кирпич из части”.

Дмитрий Комм. Перезагрузка закончена, революция отменяется. — “Искусство кино”, 2004, № 1.

Гностицизм. “Матрица”.

Сергей Костырко. Весть из будущего, она же — из прошлого. — “Русский Журнал”, 2004, 17 февраля <http://www.russ.ru/culture/literature>.

“Сам герой, ощущавший себя „белым” в Азии, в Москве чувствует себя азиатом”. Это — о новой повести Олега Ермакова “Возвращение в Кандагар” (“Новый мир”, 2004, № 2).

Григорий Кружков. Изба-писальня. В гостях у Шеймаса Хини. — “Иностранная литература”, 2004, № 2 <http://magazines.russ.ru/inostran>.

Нобелевский лауреат Шеймас Хини — о Мандельштаме, Йейтсе и других. См. беседу Григория Кружкова с Шеймасом Хини: “НГ Ex libris”, 2003, № 43, 27 ноября <http://exlibris.ng.ru>.

Сергей Кузнецов. ZOO, или Фильмы не о любви. — “Искусство кино”, 2004, № 1.

“<…> троица Гена — Шапокляк — Чебурашка — это базовые составляющие нашей поп-культуры, нечто вроде единого в трех лицах Микки-Мауса. Более того, Чебурашка стал единственным русским персонажем, получившим культовый статус за границей <…>”.

“Гена и Чебурашка — не муж и жена, не пара любовников и, конечно, не просто друзья. Если искать аналог в более современном кино, то это Леон и Матильда из фильма Люка Бессона”.

См. также: “Иными словами, [„Бременские музыканты”] это мультфильм про молодежный бунт 60-х, первая часть которого не случайно снята в год Вудстока и Лета Любви”, — пишет Сергей Кузнецов (“Вместо надгробного псалма” — “Искусство кино”, 2004, № 2).

Инга Кузнецова. Поэт и лирический герой: дуэль на карандашах. — “Октябрь”, 2004, № 3.

“<…> причина кризиса — не смерть „поэта”, а смерть лирического героя ”.