Новый Мир ( № 6 2011)
Шрифт:
Столпившихся вокруг оцепеня,
И в сторону Ирландии направил
И вскоре небо Англии оставил.
И вот внизу Гиберния лежит —
Туманный край, где в глубине колодца,
Который старцем праведным отрыт,
От скверны очищение дается [2] .
И снова над водой Руджер летит,
Как вдруг над морем остров выдается,
И
Он видит, что прикована к скале.
Я вам уже упоминал Гебуду,
Которую прозвали «остров слез»
Благодаря безжалостному люду,
Что злую славу острову принес
Тем, что прекрасных женщин отовсюду
Чудовищу прожорливому вез,
По разным берегам ладьями рыща,
Чтобы тому была живая пища.
Сегодня Анжелики был черед,
Оставленной на круче в час прилива,
Где каждый день морского гада ждет
Ужасный пир, кровавая пожива.
Я выше говорил про злой расчет
Тех, кто схватил красавицу трусливо,
Когда, волшебником усыплена,
С ним рядом на траве спала она.
Для чудища, что в море всех лютее,
К нагому камню в утреннюю рань
В ее природной наготе злодеи
Очередную привязали дань.
Живые розы, свежие лилеи
Не облекала никакая ткань —
Цветы, которым не страшна угроза
Ни знойного июля, ни мороза.
Руджер бы, вероятно, посчитал,
Что мраморное видит изваянье,
Что скульптор на скалистый пьедестал
Поставил вдохновенное созданье,
Но слезный ток, что перси орошал,
Являя неподдельное страданье,
Приметил он среди лилей и роз
И колыханье золотых волос.
И, взор очей прекрасных встретя взором,
Проникся он участием живым,
И образ Брадаманты [3] , о котором
Он только что не думал, встал пред ним.
И он коня сдержал в полете скором
И молвил деве, жалостью палим:
«Достойная любви, о, почему ты
Здесь, на скале? Что значат эти путы?
Любовных лишь достойную цепей,
Кто осудил тебя на эти муки
И, красоты не пощадив твоей,
Отметил синяками белы руки?»
И кошенили сделалась красней
Она, услыша доброй речи звуки,
Тем паче что при столькой красоте
Стыд пеленою служит наготе.
Руками бы лицо она закрыла,
Когда бы их освободить могла,
А так — слезами горькими кропила,
Потупясь, чтоб не поднимать чела.
Хотела говорить, вздохнув уныло,
Однако только-только начала,
Слова застряли в горле: не успела
Начать, как море страшно зашумело.
Вот раздалась невдалеке вода,
Чудовище открыв наполовину,
Которое, как долгий челн, когда
Борей торопит или австр [4] к притину,
Спешит туда, где на виду еда
Являет вожделенную картину.
Несчастная, от страха чуть жива,
И звук пустой — утешные слова.
Руджер с размаха ударяет гада,
Копья не выпуская из руки.
Проворно извивается громада,
Размерам исполинским вопреки.
Про голову сказать особо надо,
Глаза ее кабаньи да клыки.
Как раз меж глаз пришлось копье сначала,
Однако будто камень повстречало.
Не повезло, но всадник терпелив,
И вновь грозит копьем его десница.
Меж тем, причиной зла вообразив
Тень на воде, страшилище ярится
И, верную добычу позабыв,
Уже настигнуть призрачную тщится.
Его в покое оставлять нельзя,
И вниз Руджер бросается, разя.
Как над землею в вышине парящий
Орел при виде лакомой змеи,
Ползущей ли, на солнышке лежащей
В уборе золотистой чешуи,
Не нападет со стороны шипящей,
Но в тело когти погрузит свои,
Следя за головой змеиной сзади,
Затем что помнит о смертельном яде, —