Новый Мир ( № 7 2009)

Тем более что лесотехнический институт для него ничего не значил.

В итоге его отчислили за прогулы.

Федя имел разговор с военкомом, от которого сводит скулы

Так, как будто бы ты объелся фена.

Девушка Феди Лена

Не захотела гулять с убийцей и ушла.

Такие дела.

Город над вольной Невой

Процентов восемьдесят моих знакомых,

практически все те, кто вообще о чем-нибудь мечтает,

собираются переехать жить в Питер.

Говорят: “Это мой город! Я там себя чувствую комфортно!”

Если у них спросить: “Что ты там будешь делать?”

(Я всегда спрашиваю, чтобы поиздеваться), —

они отвечают: “А здесь чо делать?”,

они большие оригиналы.

Они говорят о красоте Питера,

рассказывают о том, как там много хороших групп

и как они там с друзьями бухали

и ходили поссать в подворотню прямо в центре.

Тогда я спрашиваю, почему они не хотят переехать, например, в Москву,

где всё в сто миллионов раз круче,

или в Киев, где нет “Единой России” и Путина.

Про Киев они говорят, что не интересуются политикой,

а про Москву — что это грязный город, где все суетятся и где слишком

дорого,

что означает, что они просто не были в Москве после школьной экскурсии.

А еще: когда я стал интересоваться поэзией, я увидел,

что почти у каждого поэта есть стихотворение про Питер.

Так вот — я всегда вспоминаю картинку из числа тех, которые

распространяются в Интернете, “баян”,

на которой куча мужиков толкает сломанный троллейбус

с рекламой на нем “Переезжайте жить в Санкт-Петербург!”,

и думаю: переезжайте, станет значительно свободней.

Переезжайте, там таблетки по сто рублей в розницу!

Я подумал об этом,

увидев в спортивном разделе “Газеты.ру” совсем другую фотографию:

потерявшего сознание молодого мента на футбольном поле.

Этого мента затоптали представители культурной столицы,

ринувшиеся на поле с трибун отмечать победу футбольной команды

“Зенит”,

сметая всё на своем пути.

На заднем плане были видны Михаил Боярский в шарфе “Зенита”

и президент питерского футбольного клуба,

топ-менеджер “Газпрома”, который руководит этим направлением

утилизации государственных денег.

Я чуть-чуть поискал информацию о судьбе пострадавшего мента и ничего

не нашел.

Жертвы объема

Зоберн Олег Владимирович родился в 1980 году в Москве. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Автор книги “Тихий Иерихон” (М., 2007). Переводился на английский и голландский языки. Лауреат премии “Дебют-2004”. Живет в Москве.

На маленьких электронных часах кассового аппарата изумрудные точки сложились в цифры 01:03. Леша работает в ночную смену, сидит за прилавком круглосуточного книжного магазина в подвале старого дома возле метро “Лубянка”, продает книги, а вместе с ними — открытки, значки, музыкальные диски и другие подобные вещицы. Он смотрит сквозь очки на время и хочет, чтобы скорее пришла его сменщица Катя, он не спал почти сутки, он молод и днем долго катался с друзьями на роликах по ВДНХ, апрель, сухо, и он не отдыхал бы совсем, постоянно бодрствовал, но так нельзя.

Когда появится Катя, Леша сможет пойти спать в подсобку.

Сегодня люди заходили в магазин по большей части просто полистать книги, узнать о наличии какого-нибудь издания, поговорить с Лешей: кто-то от скуки и одиночества, кто-то в пьяном благодушии. В смежном с магазином помещении — кафе, оттуда доносится музыка в стиле хаус.

Леша давно работает тут, обычно ему нравится общение с публикой, он прочел почти все, что есть на полках магазина, знает, где что лежит, и рад помочь покупателям, особенно женщинам, но в эту смену люди раздражают его: разговаривают слишком много, покупают слишком мало, а от выручки зависит его зарплата. За вечер и начало ночи продано только пять книжек, журнал, кролик из папье-маше и майка с надписью “читаю книги”.

По левую руку от Леши — клавиатура компьютера и монитор, на нем открыто окно товароучетной программы. Леша свернул это окно и хочет проверить свой почтовый ящик, но не успевает: у прилавка внезапно появляется посетитель.

Леше интересно, почему человек приблизился к нему в пустом магазине так тихо, словно был он обут в тапочки на мягкой подошве. Леша чуть приподнимается со стула, взглянув на ноги посетителя: тапочек нет, он в желтых кожаных ботинках и джинсовом костюме, лет сорока, толст, с черной бородкой и азиатскими, широко разнесенными глазами.

— Ну что, ба-ба-баловень судьбы, — с улыбкой обращается он к Леше, сильно заикаясь. — Есть что-нибудь современное па-пачитать?

Лешу оскорбляет такое обращение: при чем тут “баловень судьбы”? Покупатель нахамил, однако грубить ему в ответ — это неправильно, ситуация не критична, надо оставаться спокойным, и Леша отвечает:

— Что именно интересует? Русская литература?

— Ага, — кивает заика, — са-са-савременная.