Новый мир. Книга 5. Возмездие

— Я гляжу, на философию здесь настроен лишь я, — наконец догадался Герман, посерьезнев.

— Похоже на то. Я поглощён делами приземленными.

— Что ж, ты получишь то, что хочешь. Точнее — тех, кого хочешь. Я уже говорил тебе свое мнение об этих личностях и надлежащей им судьбе. Так что с информацией расстанусь с чистым сердцем.

Я сосредоточенно кивнул.

— Речь идет об информации, достаточно для того, чтобы… — счел нужным уточнить я, закончив на красноречивой паузе.

— Разумеется, — кивнул Герман, дав понять, что понял намек.

Сделав паузу, он добавил:

— Но, я буду выдавать тебе их порциями. Когда добуду нужную информацию в нужном объеме и сочту, что пора ею распорядиться — ты будешь ее получать. До тех пор — я могу ее и придержать.

— Почему не все сразу? — нахмурился я.

— Хочешь откровенный ответ? — не растерялся Герман.

— Я и так догадываюсь, каким он будет, — мрачно предрек я.

— Угадал. Я хочу следить за тем, как ты распоряжаешься с информацией. И решать, стоит ли предоставлять новую, и на прежних ли условиях. Назовешь это моим желанием иметь над тобой определенную власть, или контроль? Что ж, если угодно, можно назвать это так. Я могу позволить себе эту маленькую прихоть.

— Может быть, тогда мне стоит позволить себя найти другой источник информации?

Как я и ожидал, это не обеспокоило Германа.

— Милости прошу. Но уверяю, ты больше не нигде не найдёшь того, кто обладает нужной тебе информацией и захочет ею с тобой поделиться. Особенно — бескорыстно.

— Я не верю в бескорыстие. Чувствовал бы себя куда спокойнее, если бы расплачивался в твердой валюте. Хотя бы знал тогда истинную цену твоей «помощи».

Герман усмехнулся.

— У тебя неплохо получается изображать циника и мизантропа, Димитрис. Но мы оба знаем, что ты идеалист и мечтатель. Циник не совершил бы того, что совершил ты. А раз ты сам идеалист, то так и подмывает спросить — отчего в других ты видишь лишь циников? Ты настолько убежден в своей исключительности и моральном превосходстве над общей «серой массой»?

Я фыркнул.

— Уж не пристыдить ли ты меня пытаешься? Все это пустые слова. Я неплохо знаю о том, каковы мотивы моих поступков. Относительно остальных я не могу быть уверен. А раз так, исхожу из худшего.

— Значит, не доверяешь мне?

— Конечно же, не доверяю.

— Другой бы обиделся, учитывая наш позитивный опыт сотрудничества.

— Но ты-то не станешь.

— В обидах нет никакого смысла. Они лишь напрасно все усложняют. Но давай вернемся к делу. Как я уже сказал, твой выбор в твоих обстоятельствах невелик. А раз так — я имею возможность злоупотреблять эксклюзивностью своих услуг. И я решил злоупотребить ею, выдавая тебе данные по частям. Вот и весь сказ.

— Так не пойдет. Если ты выдашь мне информацию только об одной цели за раз, ты будешь точно знать, что именно она будет моим следующим приоритетом. Слишком большой риск для меня. И слишком большой соблазн для тебя передать информацию о моих планах другим людям, которые могут использовать ее против меня.

— Каково твоё предложение?

— Мне нужно все — и сразу.

— К сожалению, так не выйдет, друг мой.

— Тогда мне нужно минимум три объекта за раз.

Герман некоторое время раздумывал, подперев рукой подбородок и уставившись вверх.

— Ну добро, — наконец кивнул он, и сделал несколько взмахов руками. — К устройству внизу подключен флэш-накопитель. Только что данные были переданы туда. Там найдешь даже пять объектов — два мелких в качестве жеста моей доброй воли.

Я не успел удивиться тому, как быстро все произошло.

— Удачи! — бросил осведомитель напоследок, и изображение на дисплее погасло.

Я остался в одиночестве в затхлой тесной подсобке. Нащупал флэшку, выдернул и положил в карман. Секунду спустя — вышел наружу, скрипнув ржавой дверью. Сразу же услышал писк разбегающихся из-под ног крыс.

— Идем, — кивнул я в ответ на вопросительный взгляд ожидающей меня Лейлы.

Наши резиновые сапоги захлюпали по воде. Было по щиколотку грязной воды, которую несли сюда ливневые стоки. Лучи налобных фонарей мелькали по стенам.

— Получил то, что надо? — спросила арабка через некоторое время.

— Будет понятно после того, как ознакомимся.

Она кивнула.

— Что за фрукт этот Герман? Откуда он? — спросил я.

— О нем мало что известно. Но его данные всегда оказывались надежны.

— Откуда такая информированность? И желание нам помочь? Он работает на евразийцев?

— Может быть.

Некоторое время я раздумывал, не сказать ли ей, что Герман кажется мне знакомым. Но затем решил, что не стану. Слишком уж смутным было это чувство.

§ 20

— Гаррисон, — наконец изрек я, нарушив остановившуюся в комнате тишину.

Решение я принял прошедшей ночью, после долгих раздумий. Сделал это самостоятельно, без обсуждений с отрядом. И собрал всех с утра, чтобы довести принятое решение до их сведения.

Все девятеро членов отряда внимательно слушали меня, распределившись по просторному помещению с заколоченными досками окнами, которое когда-то было учебным классом — кто за одной из парт, кто сидя на подоконнике, кто прислонившись к стене. Когда-то, в Старом мире, здесь была маленькая сельская школа в маленькой, отсталой аграрной стране. Теперь здесь было наше временное убежище.

По мановению моей руки на воздушном дисплее появилось фото, переданное Германом. Гаррисона запечатлели скрытно, издали. Он явно не подозревал о фотографе. Как раз отдавал кому-то распоряжения. Об этом говорили властный взмах его руки и хмурый ястребиный взгляд, буравящий неизвестного собеседника из-под тяжелых, нависающих над глазами бровей.

При одном взгляде на эту харю я чувствовал, как что-то во мне непроизвольно сжимается и переворачивается. Но я заставлял себя оставаться спокойным.

— Впервые он всплыл в апреле 2070-го как командир взвода в одном из батальонов «черных беретов». Эти отряды опытных головорезов набрали рекрутеры ЧВК «Бразилиа трупс» по тайному на тот момент заказу властей Содружества, для того, чтобы решить проблему так называемых «пантер». Так называла себя группировка сепаратистов, которые считали себя правопреемниками бывших государственных властей Венесуэлы и Боливии. Они требовали от Содружества передать под их юрисдикцию размещенные на якобы их суверенной территории «зеленые зоны». Ситуация была юридически и политически неоднозначной. В число предводителей «пантер» входило пару видных довоенных политических деятелей, которые все еще пользовались народной поддержкой. Содружество не хотело задействовать миротворцев и выступать в роли оккупантов.

— Как всегда! Крысы! — громко фыркнула сидящая на подоконнике Кира, переглянувшись с Гэвином.

— Трусы, — согласно отозвался ее возлюбленный

— Вопросы и комментарии будут потом! — прервал их я, одарив каждого из них строгим взглядом.

— Простите, командир, — подобравшись, кивнул Гэвин.

Выдержав паузу, я продолжил:

— Кто интересовался, тот знает, чем закончилась та война. Под контролем «пантер» было десяток крупных общин и в общей сложности около 3 тысяч боевиков. Они имели большой боевой опыт, сформированный в междоусобных войнах в Темные времена. У них была бронетехника, ракетные войска, ПВО. Но «черные береты» победили всего за три месяца. Секрет был прост — устрашающая и лютая жестокость. Удары напалмом по лагерям «пантер», размещенным на поверхности. Боевые газы — по лагерям, спрятанным в горных пещерах. И наземная зачистка всех, кто остался. Поголовная. Там, откуда уходили «черные береты», оставался лишь пепел и трупы. Молва об их делах шла быстро. После того как самые непримиримые лидеры «пантер» были уничтожены, их сторонники, объятые ужасом, прекратили борьбу.