Ну, погоди или двое на одного!

Кузьма аж взревел от злости.

Но из машины выпрыгнул такой здоровенный Лев, что выяснять отношения не было смысла.

Он был весь в чёрной коже. И ещё подстрижен под "ёжика", как все львы в этом городе.

Лев наклонился и почесал Кузьму за ухом:

– Почём собачка?

– Какая собачка?
– не понял Волк.

– Вот эта, братан. В ошейнике.

– Не продаётся!
– грубо отрезал Волк.

– Продай, братан. Не обижу.

– Нет!

– Домик у меня. Два раза грабили... А с такой собачкой...

И он снова почесал Кузьму за ухом.

– Сказано - нет!
– снова отрезал Волк.

– Тысячу даю. Зелёными.

– Хоть две! Думаешь, всё купить можно?

Волк ненавидел этих "новых Львов". Всё им дозволено. Раскатывают на новеньких машинах. Обливают водой из-под колёс... Нет! Не будет сегодня по-вашему!

Но тут Кузьма встал на задние лапы и зашептал ему в ухо:

– Продай! Я всё равно сбегу. А денежки поделим. Понял?

"Новый Лев" был в восторге, увидев Кузьму во весь его могучий рост.

– Полторы даю!.. Так и быть - две!

– Ладно, - сказал Волк.
– Нравишься ты мне. Бери.

– Спасибо, братан.

Лев полез в карман. Вытащил бумажник.

– Вот. Две тысячи. Как договаривались.

Волк спрятал деньги в карман.

Протянул Льву поводок:

– Носите на здоровье!

– Чем кормить-то его?
– спросил Лев.

– Кашами, - сказал Волк.
– Манной. Или овсяной. И овощей побольше. Лук, чеснок. Морковка, капуста.

– Отлично! У меня овощей - два гектара!

И он потащил Кузьму в машину.

Волк подошёл к фонарю. Пересчитал деньги.

Всё точно, как в аптеке. Никогда у Волка не было столько денег.

"И что мне этот Заяц?
– подумал Волк.
– Всю жизнь - Заяц да Заяц... Что, кроме Зайца, ничего на свете нет?.. С такими-то деньгами. Пёс с ним, с этим Зайцем!"

И Волк быстро зашагал по улице.

"Перво-наперво костюм куплю. Самый дорогой. Потом... А потом будет потом!"

Он остановил проезжавшую мимо машину.

– В магазин! Самый дорогой!

За каких-то десять - пятнадцать минут машина примчала его в центр города.

Волк вошёл в новый, сверкающий огнями, ночной магазин.

Там он купил малинового цвета пиджак. Очень дорогой. Яркие, цвета яичного желтка, брюки. Очень дорогие. Галстук-бабочку, сигару, французские духи, шляпу - всё очень, очень дорогое!

Затем он переоделся, здесь же, в специальной кабинке. Старые вещи оставил продавцам:

– Отдайте бедным. Барсучкам всяким, енотам. Кто в земле ковыряется.

И походкой очень богатого джентльмена вышел из магазина.

"Теперь, - решил Волк, - надо подкрепиться!"

Через дорогу был ресторан. Очень дорогой. Ежу ясно. У входа дежурил негр - Жираф.

Когда он открыл Волку дверь в ресторан и его там увидели, к нему кинулись как к родному сыну, который только что вернулся из армии.

Сам директор выбежал из своего кабинета.

– Американо? Итальяно?!

– Русано!
– гордо ответил Волк.

Его посадили за самый уютный столик. В углу, под пальмой. На пальме росли кокосовые орехи. Но это были не настоящие орехи. Внутри светились лампочки.

"Лишь бы на голову не свалились, - подумал Волк.
– Будет тогда... на орехи!"

– Что желаете?
– спросил официант, склонившись над ним чуть ли не вдвое.

– Зайчатину желаю!
– сказал Волк.

– Зайцев не бывает. Хотите кролика? В соусе "а ля шампиньон"?

– Хочу!
– сказал Волк.
– Но самого дорогого! И ещё - пива хочу.

– Какого?

– Самого дорогого! Кружек десять. И воблу. Самую дорогую.

– Воблы нет. Хотите осетринку? В соусе "а ля фиш дэ килька"?

– А она дорогая?

– Очень.

– Тогда хочу. И сигареты ещё!

– Самые дорогие?
– спросил официант.

– Да. Самые!

Через несколько минут к его столику подкатили ещё столик, на колёсиках. А вместо одного официанта его стали обслуживать целых три. Один наливал пиво. Другой перекладывал еду с тарелки на тарелочку. Третий давал прикурить. Стоял как истукан и ждал, когда Волк возьмёт сигаретку. Тут же ему - огонёчек. А стоило пепел стряхнуть - пепельницу свежую!

"Эх, хорошо быть богатым!
– подумал Волк.
– Богатым и здоровым. Чтоб сил хватило всё, что заказал, съесть".

Он глубоко задумался.

"Был бы я богатым... Я бы каждый день здесь ел. И утром, и днём, и вечером... И ещё с собой брал. Вдруг ночью захочется".

Пришло время расплачиваться. Официант подал счёт. На серебряной тарелочке. Ослепительно белый листочек.

– Здесь не написано ничего, - сказал Волк.

– А вы листочек переверните.

Волк перевернул листочек и ахнул. Счёт был такой, что еле-еле хватило расплатиться. Волк отдал всё, что было.

– Сдачи не надо!
– милостиво сказал он, хотя сдачи ему и не полагалось.

Официант поклонился.

Пока он кланялся, Волк незаметно спрятал серебряную тарелочку в карман.

И гордо зашагал к выходу.

Но тут другой официант его остановил:

– Вас какая-то собака спрашивает. Говорящая... Очень, очень большая. Говорит, ваша хорошая знакомая.

Волк сразу понял, что это за собака.

– Нет, не знакомая!
– закричал он.
– Не пускайте... А выход у вас есть? Запасной?

Но не спас Волка запасной выход. Как только он выскочил наружу, Кузьма преградил ему дорогу:

– Здор-рово, братец!

Кузьма встал на задние лапы. С шеи его свисал кусок оборванной цепи.

– Я тут жизнью рискую... А товарищ мой верный в ресторациях общинные деньши прогуливает.

– Что ты, Кузьма? Что ты?

– А где моя доля, братец?

Волк вытащил из одного кармана последние жалкие монетки. А из другого - серебряную тарелочку. Положил монетки на тарелочку и протянул Кузьме.

Кузьма ударил по тарелочке снизу. Монетки фонтанчиком взлетели вверх.

– Если долю мою не вернёшь - не жить тебе на белом свете. Три дня сроку даю! И ни грамма больше!