Няня поневоле

— А никакого похищения не было, — досадливо бросает Регина. — У Кольки с вашей женой был скоропалительный роман. Они даже бежать собирались. Вернее, уже встретились, чтобы в аэропорт ехать. Он даже виллу снял где-то на Карибах, — тараторит она, нервно теребя пальцы. — До этого мы с ним всю ночь ругались. Он рассказывал, как любит Верочку. Просил понять…

— Я не совсем понимаю, — лениво роняет Сергей, — вроде Синявкин особой щепетильностью не страдал.

Слегка покосившись, украдкой рассматриваю мужа. Умом понимаю, что меня здесь быть не должно. Но после поджога избушки мы с Сергеем не расстаемся ни на минуту. Просто не можем расцепить объятия или перестать держаться за руки. Сергею нужно чувствовать меня и Марка. Ощущать наше тепло, не давая сердцу заледенеть. Ужасно осознавать предательство. Пусть прошло пять лет, но только от мысли, что тебя предал самый близкий человек, становится жутко. Хоть вой от отчаяния.

Но тут мы с Марком берем дело в свои руки. Сын гулит и радостно улыбается папе, а я стараюсь просто не отпускать Сережкину ладонь. Так и ходим, как привязанные друг за другом.

— Нужно позвонить представителю Картье, — ехидно бросает он сегодня утром. — Может, есть какой фирменный девайс…

— О чем ты? — спрашиваю непонимающе. Муж чмокает меня в нос и заявляет с ухмылкой.

— Да нам с тобой нужно браслеты переделать в наручники. Кабы сразу такую модель заказали, избежали бы многих проблем.

Хихикаю, обнимая мужа за талию, и словно вся обвиваюсь вокруг крепкого торса.

— Мне действительно нужно присутствовать на этой встрече с Региной? — уточняю осторожно. Можно догадаться, о чем пойдет речь. Но когда говорят о первой жене, второй лучше держаться подальше.

— Да. Ты нужна мне, — рыкает хрипло Назаров. — Марка с мамой оставим.

Наблюдаю за холодным и чуть презрительным хищником, в которого превращается мой муж, стоит нам только переступить порог офиса. Слегка отстраненный и совершенно спокойный человек. Будто это не он сидел вчера с обезумевшим взглядом в избушке и смотрел на порнушные снимки — прямые доказательства измены.

В первый момент, войдя в дом, обмерла от отчаяния. Даже стало страшно. Неужели все-таки покойница выиграла?! Сама не знаю, как удалось сдержаться от попреков! Но пересилив себя, шагнула в комнату и топнула ногой. Может, это нас и спасло. Одно движение, один шаг навстречу, и жизнь снова заиграла яркими красками. А прошлое осталось в прошлом. Будто наяву вижу, как горит избушка на курьих ножках, как огонь пожирает толстые бревна. А значит, ни один клочок бумаги не уцелеет в разгулявшемся пламени. Превратится в тлен, унося в небытие все измены и подлости. Мы долго стоим на пригорке, наблюдая, как черный дым заполоняет округу и оранжевые языки рвутся в небо.

— Пора звонить егерям, — хмуро бросает Сережка Трофиму, когда пылающие остатки крыши падают внутрь. И, усадив меня на вездеход, лихо скатывается с горки.

Даже сейчас, по прошествии почти суток, мне все равно кажется, что запах дыма пропитался под кожу и прокоптил все внутренности.

Спрятав улыбку, любуюсь своим мужем. Он гладко выбрит, и синий свитер оттеняет глаза цвета океана. Мне хочется прогнать прочь эту противную бабу и броситься Сережке на шею. Зацеловать, заобнимать. Пусть рядом со мной и Марком забудет об этой гадине Веронике. Но такое не забывается. Никогда.

Небольшая пауза затягивается. И мы втроем внимательно смотрим на гостью. Трофим деланно кашляет, а Сергей выжидательно смотрит. Молчит. Словно оценив театральную паузу, старается переиграть.

— Почти все значимые активы Коля предпочитал записывать на меня, — выдавливает, наконец, Регина. — Я имею в виду имущество, которое зарегистрировано не в Никитске. Не хотел, чтобы кто-то пронюхал… А так… мы давно не жили вместе. Я для него была хранительницей активов. Он мне доверял. И хотел, чтобы и дальше все так и оставалось. Разводиться не собирался. Не сильно доверял Верочке…

— Почему? — улыбается Назарет, словно эта байка его забавляет.

— Это она выкрала у вас документы, Сергей Алексеевич. И отдала их моему мужу.

— Зачем? — передергивает плечами Сережка, будто не понимает или хочет подловить собеседницу на вранье.

— Вроде он спросил в шутку, а она подарила на день рождения весь пакет документов.

— Просто чудесно, — усмехается стоящий у окна Трофим и замолкает, почувствовав на себе тяжелый взгляд шефа.

— Возвращать Коля не стал. Не в его это правилах. Все переоформил быстренько с помощью своего нотариуса. Документы чистые в Госреестр представили. Вот поэтому вам ничего и не удалось доказать… Вот только теперь, — вздохнув, заявляет Регина, — я хочу продать вам за полцены этот участок. Из-за него убили Колю. И никакой радости эта земля ему не принесла…

— Я не совсем понимаю, как участок, отошедший банку за долги, вдруг оказался у вас в собственности? — пристально глядя на собеседницу, спрашивает муж.

Она теряется под его строгим взглядом и начинает что-то лепетать про обман. Якобы Синявкин, заложив землю в банк, умудрился переписать участок на жену. Следствие уже установило причину убийства.

— Меня эта недвижимость уже не интересует. И второй раз ее покупать я не собираюсь, — нетерпеливо отмахивается муж. — Лучше расскажите о дне похищения. Или побега, — добавляет с ухмылкой.

— Да нечего особо рассказывать, — расстроенно вздыхает женщина. Поправляет короткие волосики, затем платье. Нервничает, сразу видно. — Они встретились у Коли. Трахались там, как кролики. А потом Верочка легла и вроде уснула. Коля не сразу понял, что она не дышит. Вызвал врача знакомого. Тот подтвердил смерть. Ну и решил прикрыть любовницу. Меня вызвал. Попросил помочь. Мы с ним вдвоем Верочку одели. Положили в машину и отвезли тело в первый попавшийся дом. А потом Коля позвонил вам… Ну а сам улетел на Карибы.

«Вот поэтому никто не слышал криков о помощи, — проносится в голове ужасающая мысль. — Некому было звать. Когда Сережка мчался за женой, она уже была мертва. Тромб оторвался раньше!»

— Фантастическая история, — холодно улыбается муж. — Только не знаю, к чему эта легенда? Снять обвинения с Синявкина? Так их ему уже невозможно предъявить.

— Извините, что побеспокоила, — вставая из-за стола, удрученно бормочет Регина. — Насчет земли подумайте…

— Она мне не нужна, — отрезает Назаров. И, конечно же, я знаю, почему.

— Тогда я выставлю ее на продажу, — кивает Синявкина.

— Стойте! — вскрикиваю поспешно. — За полцены, говорите? Я куплю ее!

Вижу обалдевшее лицо Трофима, ловлю испепеляющий взгляд Сергея.

— Линара, — предупреждающе рыкает он. — Не лезь…

— У меня свои планы на эту землю, Сережа, — замечаю, стараясь казаться спокойной. — Я тебе потом расскажу.

— Хочешь подарю тебе этот сраный участок? — выдыхает муж хрипло и, схватив за руку, притягивает к себе.

— Сама куплю, — фыркаю довольно и, повернувшись к Регине, деловито спрашиваю. — Когда мы сможем оформить сделку?