О чем мы промолчали

А с этим белобрысым она такая же отзывчивая и влажная? Так же отдаёт всю себя? Так же отвечает? Так же стонет, а потом так же сладко финиширует? От этих мыслей всё внутри оборвалось и покрылось коркой льда, как только я представил их вдвоём. Переплетённые, потные тела, и он двигается в ней…

Твою мать!

Челюсти свело от напряжения. Нужно перестать думать о ней. Хватит! Я едва смог выбросить её из головы шесть лет назад. Думал, с ума сойду. Первое время, как переехал в Лондон, она мне снилась каждую ночь. Каждую долбанную ночь эта сука терзала меня во сне. Я держал её в своих руках, ощущал нежность её кожи, чувствовал вкус её губ, но она каждый раз всё равно исчезала. И эти сны были такими реальными, что проснувшись, я продолжать чувствовать её запах. Аромат малины.

И вот она снова передо мной. И всё такая же сука! И этот додик продолжает крутиться возле неё. Ха! Всё переменные остались на прежних местах. Чем же он её так зацепил, что спустя столько лет она продолжает спать с ним? Нравиться раздвигать перед ним ноги просто так, по старой дружбе? Ведь он её даже замуж не позвал спустя столько лет!

Твою мать!

Хватит! Пусть и дальше спит со своим белобрысым, раз ей так нравится! Тряхнув головой, чтобы выкинуть оттуда любые назойливые мысли, хоть как-то связанные с Алёной, я вышел из офиса и сел в машину.

Нужно ещё было купить подарок на юбилей отца. Мать упростила мне задачу, скинув фото запонок, которые ему приглянулись, а заодно и адрес ювелирки, где видела эти запонки. Я добрался до магазина быстро, и, войдя внутрь, словно оказался в другом мире, где всё блестело и сверкало. Выбирать долго мне не пришлось, и вскоре миловидная и приветливая девушка-продавец принялась упаковывать мой подарок. Я же в это время рассматривал подсвеченные витрины, вспоминая, как много лет назад так же стоял в ювелирке, выбирая кольцо, как мне казалось, для той самой. Единственной. Идиот влюблённый! Даже тошно стало от себя прежнего. Неужели я был таким слепым придурком?

— Ой, смотри какие хорошенькие! — услышал я за спиной восторженный женский голос, и этот голос показался мне смутно знакомым. — Вот эти хочу!

Я собирался обернуться, но в этот момент девушка-продавец принесла упакованный подарок. Поблагодарив её, я уже хотел покинуть магазин, когда другой, мужской голос заставил меня остановиться.

— Солнышко, раз тебе нравятся, значит возьмём их!

Словно в густом и непроницаемом тумане я обернулся, наткнувшись на парочку: около сверкающей витрины стоял чёртов додик, а рядом с ним девушка. Присмотревшись, я узнал в ней подругу Алёны — Лизу. Причём живот Лизы явно указывал на то, что со дня на день она собиралась родить. Я так и застыл, сжимая в руках коробочку. Какого хрена? Он что у них один на двоих?

Будто почувствовав на себе мой слишком пристальный и ошарашенный взгляд, Лиза повернулась. Всего через секунду радость на её лице сменилась неприязнью, а губы брезгливо скривились. Несомненно, она узнала меня.

— Беляев? — практически выплюнула она. — Ну надо же! Вот так встреча!

Тон её голоса был враждебным. Тут же повернулся додик, и, окинув меня внимательным взглядом, слегка приобнял Лизу за гигантских размеров талию.

— И тебе привет, Лиза. — Я кивнул на её живот. — Поздравляю! А рядом, я так понимаю, счастливый папаша?

Я перевёл взгляд на белобрысого, заметив кольцо на безымянном пальце. Выходит, они женаты. Неожиданно. Лиза же сощурила глаза, которые метали молнии. В меня.

— Ты не поверишь, но есть отцы, которые не бросают своих детей! Не уезжают в Лондон! В общем, не поступают, как скоты! — её слова так и сочились ядом, что я попросту не знал, как на них реагировать. И почему она мне это говорила? Дурдом!

— Успокойся, солнышко! Тебе нельзя волноваться! — зашептал ей на ухо белобрысый, ведя её на выход. — Давай мы заедем за серьгами в другой раз? Когда здесь будет поспокойнее.

Я же стоял, продолжая смотреть им вслед. Какого хрена Лиза здесь нагородила? Каких детей? Кто их бросал? Причем здесь Лондон? И кого она назвала скотом? Меня? Явно же меня! Может, это беременность так на неё повлияла?

И всё же её слова поразили меня не так сильно, как осознание того, что додик-то оказался семьянином. Да ещё и мужем Лизы. Как так вышло?

Выходит, тогда, шесть лет назад, Алёна не соврала мне про этих двоих.

28

Паша. Шесть лет назад.

— Па-ашка! — послышалось откуда-то сбоку, и наш разговор с Петром Николаевичем был вероломно прерван Аней. Она сразу же беззастенчиво повисла у меня на шее, вцепившись тонкими пальцами в плечи, и будто невзначай потёрлась об меня своей грудью, выглядывающей из глубокого декольте. — Вот я тебя и поймала! Ты так редко приезжаешь к родителям!

Аня капризно надула свои губки, поглаживая мою руку чуть выше локтя.

— Ладно, не буду вам мешать, молодёжь! — многозначительно усмехнулся Пётр Николаевич, и отошёл в сторону, оставив нас вдвоём.

Я чуть отстранился от Ани, увеличивая расстояние между собой и её грудью, но Аня, словно клещ, снова вцепилась в меня. Запах её духов ворвался в лёгкие, заполонил собой рот, оставляя на языке горечь.

— А скоро вообще ведь уедешь, да? — она растянула губы в обворожительной улыбке, снова ткнувшись в меня своей грудью. — Расскажешь, что там с твоей стажировкой в Лондоне?

Я усмехнулся про себя. От меня она об этом не слышала, значит, ей рассказала мать. Ну разумеется! Они же с матерью выступали единым фронтом!

— Рано об этом пока говорить, — уклонился от ответа я.

— А ты знаешь, что осенью я тоже еду в Лондон? — слегка поглаживая пальчиками по моей груди, спросила она, а мне захотелось сбросить её руку. — Меня позвали на съемку для одного журнала. Сможем часто видеться. Здорово, правда?

— Не то слово, — ответил я, лишь бы она больше не приставала со своими дурацкими вопросами.

— Это судьба, Паш! Ты так не думаешь? — никак не унималась настырная девица.

— Я не верю в судьбу, Ань.

— Вот как? — Аня прищурила глаза, напоминая сейчас хищницу во время охоты. — Не ожидала, что снова увижу здесь эту Алёну.

— Привыкай, — я перевёл на неё многозначительный взгляд. — Теперь она часто будет бывать здесь.

— Неужели у вас всё так серьёзно? Не верю! — хихикнула Аня, покосившись в сторону голубоглазки, которая в этот момент разговаривала с Оксаной, и потягивала какой-то коктейль через трубочку. — А она знает, что ты уезжаешь? Не уверена, что эта новость обрадует её.