О детях и прочей нечисти

– - Будьте здоровеньки, -- здоровается он в несколько фамильярной манере, стряхивая снег с сапог притопыванием на коврике.
– - Что ж вы так дворников-то распустили? Я хотел дом поснимать, а вокруг него всё снегом завалено.

– - И вам не болеть, -- откликаюсь я и добавляю с покер-фейсом: -- Хорошо, что вы вокруг дома не пошли, там моя мама сад насадила, если б вы что-нибудь затоптали, она бы с вас скальп сняла.

– - Мама?
– - переспрашивает он с опаской.

– - Ну да, -- пожимаю плечами я. Слухов о моём происхождении-то никто не отменял.

– - Кхм, -- прокашливается он.

– - Ну что ж... Давайте тогда в доме поснимаем, а там, может, вы мне покажете, где можно подойти?

– - Кир, покажешь тропинку?
– - ласково прошу я.

Кир, которого фотограф полностью проигнорировал, кивает и улыбается так хищно, как будто у него там уже заготовлена ловушка на мамонта. Впрочем, я бы не удивилась. Кир не любит, когда его игнорируют.

Фотограф меж тем, не подозревая, какие опасности его подстерегают, раздевается, достаёт наладонник и принимается там что-то отмечать.

– - Предлагаю начать с гардеробной, -- наконец изрекает он.

– - С чего?
– - моргаю я.

– - Ну, где вы одежду храните?

– - В шкафу.

Тут уже моргает фотограф.

– - Вы основную часть в столице держите, да?
– - догадывается он.

Я прикидываю.

– - Да нет, примерно пополам. Ну давайте я вам покажу, чего время тратить.

Фотограф боязливо следует за мной ко встроенному шкафу с шубами и куртками. Взгляд его примерзает к моему прекрасному элегантному лыжному костюму из серебристой термонепромокайки.

– - Это... мальчика, да?
– - с надеждой спрашивает фотограф, кивая на Кира.

– - Нет, это мой лыжный костюм, -- с гордостью отвечаю я. Костюм и правда очень удачный.

– - Может, мы его временно уберём, чтобы в кадр не попал?
– - робко предлагает фотограф.

– - Ещё чего!
– - возмущаюсь я.
– - Я его надеваю чаще, чем любую из этих шуб, когда с ребёнком гуляю.

– - С ребёнком...
– - упавшим голосом повторяет фотограф. Потом вздыхает и берёт себя в руки.
– - Ладно, как вам будет угодно.

После этого всё более менее идёт как по маслу. Он расставляет треногу, укрепляет свою навороченную технику, лампы, отснимает это свидетельство моего морального падения, а потом и прочие, когда я демонстрирую содержимое остальных шкафов. Непоправимую психическую травму юноше наносит единственная спальня на двоих с мужем, а от вида моего кабинета ему становится всерьёз плохо. Выясняется, что целителей он боится с детства.

– - Что же вы взялись за такую работу?
– - удивляюсь я, снаряжая лазерную пилу.
– - Знали ведь, что я целитель.

– - Да я не думал, что у вас тут всё это хранится. А ч-что вы такое включаете?..

– - То, чем я Ирлик-хону руки отпиливала. Будете щёлкать?

Фотограф бледнеет, зеленеет, но аппаратуру расставляет. Кир выглядывает у него из-за спины с любопытством, лазерной пилы он ещё не видал.

После испытания хирургическими инструментами я позволяю трепетному юноше обрести душевный покой, для чего выкладываю перед ним всякое вязание и вышивание. Кир охотно приносит свою дублёнку и шарф. Гобелены производят на гостя самое неизгладимое впечатление, даже недоделанный с Учоком. Правда, я с утра ещё немножко его помучила, изобразила, как смогла, орнаментального ворона дарёными нитками. Ворон получился жирный и блестящий, не смотря что стилизованный.

Отсняв мою небольшую коллекцию косметики и широкий ассортимент детских игрушек, фотограф наконец-то набирается храбрости зайти на кухню, где Азамат с Ароном при поддержке мелкого и по уши перемазавшись в мясе, разбирают остатки вчерашней добычи. Азамат, убрав с лица выбившуюся прядь и оставив на щеке кровавые разводы, басит:

– - Прямо сейчас кастрюли поснимать не получится, видите, занято.

Юнош бледнеет так, что того гляди хлопнется в обморок.

– - Идите, пока светло, дом снаружи поснимайте. Лошадей, мостки... Кир, проводи?

Кир выскакивает из дому с не меньшим энтузиазмом, чем несчастный гость, едва накинув дублёнку. Азамат посмеивается и качает головой.

– - Я чувствую, слухи обо мне в ближайшее время обрастут подробностями.

– - Ну ты сам постарался, -- замечаю я.
– - Вам тут не помочь пока? А то мне бы не хотелось откачивать этого слабонервного.

– - Да мы сейчас уже закончим. Можешь сунуть что-нибудь в духовку, надо этого мальчика хоть покормить, он ведь наверняка с утра не евши...

– - Ты что, разве можно странников прикармливать?!
– - ужасается Арон.
– - Потом не отобьёшься.

– - Этот ещё пока не странник, -- отмахивается Азамат.
– - Так, личинка.

Фотографа Кир возвращает в виде глазированного печенья. Снег сегодня липкий и мгновенно образует ледышки на шубе.

– - Ты чего, с горки на нём катался?
– - спрашиваю я шёпотом, пока гость развешивает свои меха на сушилке.

– - Да нет, -- невинно пожимает плечами Кир.
– - Я ему сказал, типа ты там поосторожней, наст хрупкий, а он как треногой опёрся...

– - Ты особенно-то не усердствуй, -- шепчу я.
– - Он тебе ничего плохого не сделал.

– - Да я так...
– - Кир вздыхает и с явным сожалением добавляет: -- Больше не буду.

Впрочем, гость недолго дуется. После ужина и горячего чая с перцем и бараньим жиром он совсем благорастворяется, перестаёт бояться Азамата и даже подбивает его на тур по дому -- показать, где как балки скрещены, каким макаром канализация подведена и тому подобные инженерные тонкости. Количество галочек в его наладоннике неуклонно растёт.

– - Так-с, что у нас тут осталось...
– - бормочет он, листая свои фотографии в камере.
– - А, вот что. Хотон-хон, давайте про мебель расскажите, что откуда?

– - А я откуда знаю?
– - удивляюсь я.
– - Комод в гостиной с Гарнета, а про остальное мужа спрашивайте.

– - Как это не знаете?
– - очухивается фотограф от блаженной неги.
– - А как же вы подругам хвастаетесь?

– - Мебелью?
– - Я вытягиваю вперёд шею.

Фотограф тоже теряется, видимо, мой вопрос нелеп. К счастью, окончательно упасть в его глазах я не успеваю -- на выручку приходит Азамат. Покровительственно кладёт мне руку на плечо и нравоучительно объясняет: