О, этот вьюноша летучий!

Ночь над индустриально-аграрной равниной и над Цветоградом. Пульсируют светофоры-мигалки. В небе, мелькая посадочными огнями, проходят к близкому аэропорту большие самолеты. В глубине должны быть видны светящиеся плоскости большого завода. Тихая индустриально-аграрная ночь, наполненная сдержанным рычанием как бы приглушенных мощностей.

Водохранилище, как всегда, поражает нас первозданной тишиной и звуками этой первозданной тишины.

Не исключена возможность, что капитан Ермаков просидел всю ночь без сна на пирсе возле своей яхты, глядя на воду, на небо и на далекие берега.

Утро следующего дня. Разгар. Скопление машин на перекрестке. Капитан Ермаков уже в полной форме и в прекраснейшем настроении идет вдоль ряда машин, ждущих стрелки на Цветоград.

Водитель рефрижератора говорит напарнику:

– Смотри, Ермак-то сегодня просто сияет. Чего это с ним?

– Привет, – говорит, приближаясь, Ермаков. – Как рейс прошел, Егорыч?

– Порядок, капитан, – улыбается водитель.

Они нравятся друг другу.

В этом же ряду, как обычно, стоит и автомобиль Прянникова. Олег Павлович, естественно, тоже в лучезарном настроении. Из машины его теперь несется музыка Моцарта.

Ермаков приближается и вполне добродушно, даже и не узнав вчерашнего штрафника, задает вопрос:

– Сколько дней у нас уже дождей не было?

Прянников-то, конечно, узнал обидчика и чуть-чуть скривился. Однако даже и докучливый гаишник не испортил ему поначалу настроения, да к тому же и вопрос-то был вполне невинный.

– Дня четыре уже сухо, – сказал он.

– За четыре-то дня можно помыть машину, – пожурил водителя Ермаков.

Прянников тогда уж вспыхнул, занервничал.

– Машину можно за час помыть, если есть мойки, а у нас, капитан, одна мойка на три города.

Ермаков от этого ядовитого тона тоже напружинился.

– А ручки у вас есть? А ведерочко с тряпочкой найти можно?

Миг – и соединились контакты взаимной неприязни. Ермаков и Прянников суженными глазами смотрели друг на друга.

– Что это вы, капитан, ко мне придираетесь? – спрашивает Прянников.

– Я – к вам? – искренне удивляется Ермаков.

– Не нравлюсь чем-нибудь? Форма ушей не устраивает?

– Ну-ну… Что это вы, товарищ водитель?

В этот момент над перекрестком зажглась фильтрующая стрелка.

– Проезжайте! – сердито сказал Ермаков. – Все четко!

В следующий момент голос лейтенанта Мишина через усилитель позвал на весь перекресток:

– Капитана Ермакова и лейтенанта Чеботарева просим зайти на пост!

Прянников уехал, а Ермаков, пожимая плечами, пошел вместе с Чеботаревым к своему «аквариуму».

– Какой-то чудак… говорит, что я к нему придираюсь…

– Да ведь ты его вчера на лекцию записал, Петр, – улыбнулся Лева Чеботарев.

– Серьезно? Эх, действительно, нехорошо получилось, – огорчился Ермаков. – Не психологично.

Они поднялись в «аквариум».

– Товарищ капитан, – обратился к командиру Валько. – Звонили из уголовного розыска и попросили подготовиться к операции «Тюльпан».

– Так, – проговорил Ермаков, и от утреннего его благодушия сразу следа не осталось. Он весь как-то подобрался, подтянулся, словно бы заострился. Видимо, готовилось серьезное дело.

– Мишин и Жаров, немедленно в город в штаб дружины! – начал он отдавать распоряжения. – Соберите сюда людей. Чеботарев, в автохозяйство, к Санину! Пусть пригонит штук шесть старых грузовиков. Не теряйте ни минуты! Валько, соедини меня с Центральным!

– Есть! – Валько снял трубку и тут же показал на дорогу. – Вон, товарищ капитан, едут из Центрального.

По осевой полосе магистрали к посту стремительно приближалась скоростная патрульная машина, германский «Порше».

Лейтенант Мишин и Вика-Силуэт спрыгнули на асфальт, вскочили на мотоцикл и, включив сирену, проехали через перекресток в сторону Цветограда.

Чеботарев садился за руль «Волги».

– А что это за «Тюльпан»? Что за шухер такой? – кричал Силуэт на ухо лейтенанту. – Чего это прикатили на фирменном каре?

Они оставили мотоцикл у проходной большого завода и быстро шли сейчас через двор к корпусам.

– Это дело уголовного розыска, – объяснил Мишин. – Там, в центре, какая-то банда завелась, орудуют по вокзалам. У них есть машины. Выслеживают семейства с подходящим имуществом, выдают себя за грузовые такси, предлагают услуги. Вывозят всех за город и…

– Понятно! – кивнул Силуэт. – Теперь все понятно. – Он весело потер руки. – Ну, значит, сегодня кайф будет!

Он был предельно возбужден, глаза сияли, и весь чуть и не пританцовывал в ожидании этого неожиданного, выбивающегося из рутины «парашютного» действия.

Через некоторое время перекресток подготовился к операции «Тюльпан». На первый взгляд все было обычно: движение шло беспрепятственно и по Е-7, и на Цветоград, и на трассу «Север – Юг». Быть может, только опытные водители замечали, что слишком много вокруг курсирует патрульных мотоциклов и что мотоциклисты то и дело переговариваются с кем-то по своим нагрудным «уоки-токи».

В стеклянной подсобке поста, висящей на бетонной ноге, тоже царит атмосфера напряженного ожидания, хотя капитан Ермаков спокойно попивает чаек. Быть может, этим своим чаепитием он пытается несколько разрядить обстановку, а может быть, ему просто чаю хочется.

– А вдруг этих урок прямо на вокзале возьмут? – сдерживая возбуждение проговорил Вика-Силуэт.

– Хорошо бы, – вздохнул простодушный Лева Чеботарев.

– Рассказать новый анекдот? – спросил Вика.

Лейтенант Валько повернул к нему просиявшее лицо.

– Ну-ка, Вика, давай! Выдай!

Ермаков тихо сказал:

– Чеботарев, Мишин, личное оружие в порядке?

– Два кирпича катятся к краю крыши, – рассказывает анекдот Силуэт. – Один говорит: «Жаль, погода плохая», а второй говорит: «Ничего, был бы человек хороший».

Все засмеялись, лишь только Валько застыл с изумленным лицом, отражающим работу мысли.

Тут взвыл зуммер, и громкий голос майора Озера заговорил в рации:

– Капитану Ермакову! Капитану Ермакову! Перекройте движение на трассах! Повторить приказание!