О любви

Над рядами неведомого противника вспыхнул светляк, освещая суровые лица и форменную одежду воинов Салеи. Вперёд выехал красивый мужчина с длинной косой и холодным взглядом. Он медленно осмотрел путников и поморщился. Видимо, его что-то не устроило.

– Кто такие?
– хмуро спросил он.

– Путники, - напряжённо ответил Миссэ.
– Держим путь в Санариш. Но из-за разбойников влезли сюда, - наг красноречиво обвёл пространство вокруг себя рукой.

Он уже понял, что перед ними не разбойники, а, вероятнее всего, один из отрядов, что охотится за лихими. Но расслабляться не спешил: поди теперь докажи, что сам не лихой.

– Господин Ранхаш, - из толпы в первый ряд пробился мужчина с щеголеватыми усами, - они действительно не разбойники. Мы видели их в Байрине. Их тогда многие запомнили, они были гостями вашего деда - консера Хеша Вотого.

– Ты не ошибаешься?
– подозрительно прищурившись, уточнил тот, кого назвали Ранхашем.

– Нет, память на лица у меня отменная. Вот только раньше их было шестеро...

Господин Ранхаш подал знак, и его подчинённые немного расступились. Путники опустили своё оружие, но доверие проявлять не спешили.

В это время с юга раздались яростные вопли и звон оружия. Оборотни как один посмотрели туда.

– Похоже, поймали кого-то, - удовлетворённо произнёс господин Ранхаш и только после этого вернул своё внимание путникам.
– Этот человек, - он не глядя кивнул на усатого, - ещё не давал мне повода усомниться в правдивости его слов. Так что я поверю и выделю вам сопровождение до Санариша из уважения к своему деду. Но если окажется, что меня обманули, вас тут же вздёрнут на ближайшем дереве.

– Без своих потерянных спутников мы никуда не поедем, - Миссэ сурово свёл брови.
– Среди них мой господин и его невеста. Как слуга я не могу бросить их в беде и...

Договорить он не успел. Речь его прервал дикий визг. В этом визге слышались и ярость, и боль. Все присутствующие отшатнулись прочь, лошади испуганно заржали.

– Паразит добычу нашёл, - произнёс кто-то из оборотней.

Миссэ и Доаш переглянулись и бросились сквозь толпу на визг, наплевав на то, что их могут изрезать на куски. Но оборотни не стали хвататься за оружие и быстро перед ними расступились, пропуская вперёд. Ерха поспешил за нагами, продолжая сжимать в руке дубину. Замешкался один Низкан. Бывший вольный растерянно крутил головой и, казалось, не мог с чем-то определиться.

– В какую сторону они пошли?
– наконец спросил он.

Один из оборотней указал на северо-запад.

– Туда.

Низкан мучительно нахмурился. Господин Ранхаш, пристально наблюдающий за ним, спрыгнул с лошади и, подойдя ближе, провёл рукой перед глазами мужчины. Ноздри того раздулись, и он отшатнулся назад. Но оборотень и так понял, что перед ним слепой.

Некоторое время глава отряда продолжал смотреть на напряжённого Низкана. Образовавшуюся тишину разрушил тихий писк, а затем из-за полы кафтана бывшего вольного высунул грязную голову Дар. Нахмуренный лоб господина Ранхаша разгладился: теперь он был почти уверен, что перед ним не разбойники. Те, бывало, таскали с собой зверей, но не таких маленьких. И слепых среди лихих он не встречал ещё ни разу.

– Следуй за мной, - велел он Низкану и направился в сторону уже затихшего звука.

Вместе с ними последовал ещё с десяток оборотней. Идти пришлось не менее четверти часа. Когда отряд вышел к огромному дереву, увешанному голубыми плодами, Миссэ, Доаш и Ерха были уже здесь. Вокруг во множестве валялись отрубленные щупальца, а чуть поодаль в грязи лежало нечто бесформенное и студенистое.

Наги и Ерха выглядели донельзя растерянными.

– Их тут нет...
– тихо протянул Миссэ.

– А шапка Дарова, вот она, - Ерха продемонстрировал отяжелевшую от грязи тряпку.

– Но тут кто-то однозначно был, - Ранхаш, не отводя глаз, смотрел на убитого паразита.

Низкан запнулся об один из обрубков и врезался в спину оборотня. Тот недовольно посмотрел на него, но бывший вольный даже не подумал извиниться. Он, казалось, смотрел прямо перед собой как раз на раскидистую крону дерева. Переступив с места на место, он сказал:

– Ко мне дар вернулся, но я понять не могу, почему вокруг так много серебристого тумана.

Глава 16

Дарилле снился кошмарный сон. В этом сне непонятная желеобразная гадость пыталась поймать её своими щупальцами и запихнуть в огромный зубастый рот. Девушка изо всех сил пыталась вырваться, но щупальца крепко держали её за плечи и колени. Порой враг начинал говорить густым мужским басом, укоряя её за строптивость.

– Я ж щас тебя в топь уроню, горемычная! Чё ж ты так дёргаешься?

Сон сменился вязкой, полной боли темнотой. Темнота эта нарушалась редкими голубоватыми всплесками и звуками голосов:

– Держи! Держи его! Он мне щас всю избу разнесёт!

– Да ты девку ему отдай, дурень!

Дарилла почувствовала, как её кто-то сильно-сильно сжимает. Знакомое ощущение тепла и безопасности накрыло её, и она попыталась обнять в ответ.

– Ничего-то вы не можете, мужичьё, - недовольно ворчащий голос был похож на женский.
– Топайте отседова, сами разберёмся.

Значения слов девушка не понимала, да и не собиралась. Но её вдруг вырвали из рук того, кто её обнимал. Она попыталась найти его, но лишь бесполезно водила ладонями. Рядом раздалось разъярённое шипение.

– Ты зубы-то не скаль, а то щас как двину!
– с угрозой произнёс кто-то.
– Вот выпей-ка лучше, пока совсем головушкой не помутился.

Разъярённое шипение сменилось не менее разъярённым бульканьем, а затем и кашлем. Дарилла решила открыть глаза и найти источник тепла и безопасности, рядом с которым ей было так хорошо. Прямо над собой девушка увидела морщинистое лицо женщины. Та смотрела на неё яркими зелёными глазами с вертикальным зрачком и широко улыбалась, демонстрируя крепкие клыки.

– Эй, Рыжжа, помогло твоё варево. Девка ожила.

Дарилла медленно повернула голову из стороны в сторону. Всё происходящее вокруг казалось ей сном и ужаса не вызывало. Находилась она в просторной комнате, в которой помимо неё самой было ещё четыре женщины, а у дальней стены на полу сидел наагасах. Увидев его, девушка почувствовала слабый интерес. С нага была снята вся одежда, и сидел он в обнимку с деревянным ведром. Порой его скручивало в рвотном позыве, и он сгибался над тарой. Одна из женщин, что стояла рядом с ним, жалостливо гладила его по голове и приговаривала: