О моём перерождении в сына крестьянского 1

Дорога на юго-запад, в сторону ближайшей мелкой деревни вроде нашей: перекрыта. На ней замерло трое всадников, экипировка у которых даже получше, чем у здоровилы со щитом. Точнее, ярче светится для моего магического зрения. Кони под ними тоже не простые, а с кровью монстров в жилах. Видал я такого: главный у баронских сборщиков налогов на похожем разъезжает. Но у того лошадка попроще и одна, а тут, вишь, покруче и сразу три. Явно не квартероны, а настоящие полумонстры.

Обратив взор на север, я нашёл примерно то, что уже ожидал найти. Лесная сторона, двое. Точнее, два мага и три ездовых монстра (назвать конями ЭТО язык не повернётся, особенно тварь, похожую на смесь страуса с фороракосом... да и другую, смахивающую на трицератопса, тоже). Если сравнить меня со свечой, то первый маг выглядит в сравнении со мной как настольная лампа, а второй –как чёртов аэродромный прожектор. Аж слепит, никаких деталей не разобрать –одни лишь переливы пламенных оттенков с чем-то ещё, ранее невиданным!

Та аномалия, что уже спалила дом старосты и направляется к дому Хомлона Капкана, уступает ему раза в три, а то и все четыре, но маг-прожектор не спешит действовать. Впрочем, похоже, что судьба Малых Горок решится и без его участия. У нас тут и так налицо лютейший оверкилл, а-ля бомбёжка Дрездена или вообще Хиросимы...

Кто-то вскоре заметит в ночи пламя или учует дым, поднимет тревогу. Деревенские проснутся, хотя пока, умаявшись, ещё спят, как вот родители моего мясного тела.

И что делать мне?

Очевидно: нападение спланировано. Столь же очевидно, что впереди типичный такой геноцид: раз незваные гости без долгих слов начали с огня, причём первыми выбивают тех, кто повыше уровнем и поярче в магическом зрении, об их целях гадать не нужно. «Богатства» деревенских волнуют эту шестёрку даже меньше, чем богатея – медный пятак в осенней грязи. Все Малые Горки скопом стоят меньше, чем один осёдланный полумонстр...

Драться? Ха-ха. Пятилетний ногебатор ажно четвёртого (!) уровня безжалостно вырезает шестёрку бойцов, среди которых едва ли затесался кто-то младше двадцать пятого. Прям анекдот.

Бежать? А куда? Раз деревня взята в кольцо – ну, насколько шесть бойцов могут её окружить –для беглецов уготована лишь смерть. Их вырежут не спящими, а слегка уставшими, и только.

Спрятаться? Ну... сныкаться в подполе – идея уж слишком очевидная. Наверняка подпольных сидельцев тоже выжгут. Если вообще последовать этому выбору без выбора, лучше использовать колодец: он глубже. А я вдобавок могу дополнить эти смертельные прятки кое-чем ещё. Только действовать надо очень быстро и очень решительно. Когда эта шестёрка закончит с лёгкими мишенями и займётся поиском выживших, мне надо будет закопаться поглубже.

Один долгий миг я ещё колебался. Спасаться в одиночку или попробовать вытащить семью? Мои новые родители не вызывают у меня особо тёплых чувств. Это необразованные, грубые и ограниченные люди, не особо симпатичные. Но трудолюбивые, а мать ещё и заботлива. Да, они обычные и скучные, но они же не я – и не выбирали стать такими. И уж точно не заслужили насильственной смерти задолго до окончания положенного природой срока. Что можно сказать и о моей мелкой сестрёнке... невинном и милом даже существе, прямо сейчас тихо пускающем пузыри в люльке...

Так что же – спасать?

Нет.

Был бы я постарше и посильнее, хоть немного – мог и попробовать. А так... я совершенно не уверен, что сам-то смогу сделать задуманное, без всяких отвлекающих факторов. Да, попытка помочь родителям или хоть сестре – это очень правильно и героично, но при этом так тупо, что даже не смешно. И родным не помогу, и сам сгину.

Может, одну сестру я бы и потянул, вытащил, спас, но... что мне с ней делать потом, на пепелище, когда она будет орать от голода? Смотреть, как кроха загибается без молока?

Решено: бегу один. А над ними пусть смилуются добрые боги, если они вообще есть в этом мире.

Я подхватил одеяло (вообще-то просто кусок грубой, вдвое сложенной холстины, половина которой делала чуть мягче скамью, на которой я спал, накрываясь второй её половиной) и выскользнул из дома во тьму ночи, разбавленную тревожным мерцанием пламенных отсветов. По тёплому времени дверь никто не закрывал, так что не нашуметь оказалось просто.

И тут, стоило мне оказаться за порогом, как меня лизнуло волной очередной награды за деяния:

Получена особенность: Сирота по Выбору (ранг С – необычный)

В раннем детстве, задолго до обретения самостоятельности, вы отказались от семьи.

Преимущество: естественный порог развития параметра воля получает бонус +2 (2 -> 4)(текущее значение – 2). Возможно повышение воли до 6 без штрафа, но с обычными ограничениями.

Недостаток: естественный порог развития параметра харизма уменьшен на 1 (4 -> 3) (текущее значение – 3).

Вот так, да?

Ладно. Потом подумаю об этом. А то мне ещё в колодец лезть, стараясь не обронить «одеяло», и очень активно применять толком не отработанный кантрип. Как говорила с экрана одна Вивьен Ли, «я подумаю об этом завтра». Если выживу.

Мудрый человек, живший тысячи лет назад и не в этом мире, заметил: нужда – мать изобретательности. Вот и я почти без раздумий совместил решение сразу двух проблем в одном действии. Говоря проще, обмотал своим «одеялом» колодезную верёвку. Так и шанс, что холстина свалится в воду, практически исчез, и хват моих не особо сильных рук на верёвке стал крепче. Не хотелось бы рассадить по-детски нежную кожу на ладонях, ой не хотелось бы... а что до ведра – его я придержал усиленной Волшебной Рукой: той самой, которая соответствует чарам первого круга. И которая сейчас сыграла роль скорее Падения Пёрышком.

Конечно, на первом этапе своего побега под землю, быстро, но плавно опускаясь в колодец, я из-за этого чувствовал себя немного Мюнгхаузеном. Но странные ощущения – это скорее специфический выверт психики, своеобразная попытка к бегству от жуткой действительности. В глубину колодца звуки сгорающей, бессильной и умирающей (убиваемой) деревни доносились с лёгким искажением, но легче от этого не становилось. Наоборот. Я сморгнул слёзы (проклятое детское тело!) и усилил действие Волшебной Руки, сосредотачиваясь на происходящем в море маны.

(Кстати, первоуровневое заклинание – это уже не заговор-нулёвка. Мой резерв тает: не слишком быстро, но всё равно ощутимо. Пора приниматься за дело).

Вытянув один только указательный палец правой руки, я удлинил его незримым, но очень острым лезвием, которым и рубанул по стенке колодца, по одному из скользких брёвен. А затем рубанул снова. И снова. И снова. Вот она, сила магии в наглядном выражении: едва ли здоровый мужик с топором на моём месте смог бы справиться с такой же работой, даже имея прочную опору под ногами.