О моем перерождении в сына крестьянского 2

Ночевал в Лесу Чудес он снова не один, а с Шелари под боком. И… снова без всякого лишнего. Обстоятельства не располагали к фривольностям: в убежище действительно оказалось тесно, так что спали они в том, что по изначальному замыслу должно было служить залом для тренировок, на созданных Вейлифом матрасах, в компании нескольких десятков более-менее подросших Ассуров.

А следующим утром их потянули на охоту. Первую совместную охоту новосозданной команды, ради благороднейшей цели: накормить настоящей магической едой всю ту ораву, которую вчера их Лидер перенёс по воздуху в глубину Леса Чудес.

Что подразумевало охоту на монстра…

Которая завершилась настолько стремительно и легко, что это даже разочаровывало. С другой стороны — а чего он ждал? Битвы на грани жизни и смерти, великого испытания решимости и силы духа?

Ха!

Впрочем, испытание всё же состоялось. Позже. Так сказать, жажда боя привела к бою, устремление притянуло судьбу. Поначалу Вейлиф и Лейта просто ринулись разделывать телка бронешеего быкорога. И это, надо признать, выглядело… привычно? Профессионально? Да. Более чем.

Щупальца, выращенные целительницей (да какой там целительницей — ясно же, что она тоже прошла эволюцию класса и теперь умеет гораздо больше прежнего!), показали на практике очередную грань возможного. Иллюзионист делом подтвердил, что его плотные иллюзии вполне способны поднимать тяжеленные туши и резать плоть невидимыми ножами…

И это стало лишь началом.

— Давай-ка ещё ускоримся, милая, — сказал Вейлиф.

— Ты имеешь в виду…

— Да. Раз уж мы все в одном ветролёте и одной команде — покажи им Боевую Чешую.

— А как насчёт Брони Героя?

— И её тоже покажу.

— Ты тут Лидер, — хмыкнула Лейта.

Спустя секунду стало кристально ясно, что во время Вызова Главы она не использовала всех своих козырей. Даже половины, наверно, не использовала. Щупальца-кровососы? Ха! Трансформу в чёрно-ало-пепельного ящера на две головы выше, чем немаленький Гарих, не хотите ли? Капюшон плаща разросся и обернулся жуткой зубастой харей, сам плащ обнял уже совершенно нечеловеческую фигуру — массивную настолько, что тот же Гарих со всей своей бронёй уступал ей, вероятно, вдвое. Массивную, да, но отнюдь не медлительную: приспособленные к пальцехождению ноги явно могли выдать очень резвый старт.

И ещё: ко всему этому прилагались щупальца. Притом в большем числе, чем раньше. Растущие частью из района лопаток, а частью изображающие дополнительные руки. Две пары сверх нормы.

— Что за адова дрянь?!

— Это, Ершица, не адова дрянь, как ты изящно выразилась, а импровизированная боевая форма моей красавицы. Которую позже нам — в основном вам с Гарихом — предстоит совместно доводить до ума. Кстати, первая ключевая слабость уже очевидна: в этом облике Лейта не может говорить.

— Ужже. Могху. Но. Плоххо.

Голос чёрно-ало-пепельной страховидлы звучал искажённо и неестественно. Не то что не женский, но даже вообще не человеческий: какой-то искусственный, натужно-гулкий.

— О? Никак доработала голосовую мембрану?

— Не. До. Кхонсса. Нужжна. Прракхтикха.

— Ну, вот заодно попрактикуешься.

…и снова Гарих обратил внимание на изменения, произошедшие с Вейлифом, с некоторым запозданием — потому что изменения с Лейтой, эта вот её Боевая Чешуя, зубищи и щупальца, выглядели намного эффектней.

Что же до Лидера — он переменился не особо радикально. Толще костюм, больше броневых пластин и встроенных щитков (например, у локтей и коленей), иная расцветка: серо-жёлто-зелёная, а не просто в разных градациях серого с небольшими чёрными вставками, как раньше. Но интуиция, без которой воин и не воин вовсе, вне зависимости от того, какой им выбран класс — эта интуиция шептала, что Вейлиф в своём новом обличье опасней, чем воин двух звёзд серебра. Ближе к трём звёздам.

В смысле, если будет драться именно как воин, а не как маг.

С новым обликом Лейты шёпот интуиции сбивался. Оценить её без спарринга Гарих не брался: уж слишком нелюдское тело, слишком непредсказуемые способности, вообще всё… слишком.

— А почему ты не стала превращаться в эту жуть ходячую, когда бросила Вызов?

— Потому что боевая форма Лейты сыровата, — ответил Вейлиф на вопрос Шелари вместо госпожи Ассур. — Да и не помогла бы она именно против Сарнеди. Под чарами Великого Принудительного Апоптоза вся эта жуткая красота сдулась бы… как мои конструкты сдулись бы под натиском антимагии. У любого волшебства есть свои уязвимости. Вот и Боевая Чешуя, созданная на стыке школ воплощения и целительства, особо уязвима именно к чарам биологического распада.

— Что-то ты слишком откровенен.

— Не слишком, а в меру. Нам надо знать сильные и слабые стороны друг друга, чтобы нормально действовать в единой команде. И… похоже, как раз подъехал внеплановый тренинг, — добавил маг резко изменившимся, напряжённым тоном.

— Ты о чём? — Шелари.

— Приближается стая мерцающих гончих. Быстро.

— Сколько их? — Гарих.

— Минимум два десятка. Скорее четверть сотни.

— Плохо, — констатировала Шелари, обнажая свой меч. — Не пора ли нам драпать?

— Не думаю, — хоть и посерьёзневший, Вейлиф оставался спокоен. — Более того: я склонен думать, что вы с Гарихом и… моим разведчиком вполне справитесь с этой угрозой.

— А вы?

— А мы с Лейтой быстренько закончим разделку телка и его упаковку в стазис, пока вы двое… то есть трое… выигрываете нам время.

— Ты Лидер, — хмуро бросила Шелари.

Конечно, отдельная мерцающая гончая оценивалась бестиариями как монстр двух-трёх серебряных звёзд. Но стая в два десятка таких монстров… причём вожак мог достигать ранга угрозы четырёх звёзд. А то и, в редких случаях, первого созвездия. Суммарная угроза стаи сияла уверенным золотом.

«Лидер сказал, что мы справимся. Значит, мы должны справиться. Буду считать испытанием».

Ещё пара минут — и хищники подобрались достаточно, чтобы Гарих, выступив им навстречу (как и положено нормальному Авангарду) мог рассмотреть их собственными глазами и оценить собственным боевым чутьём. Что ж, по отдельности — не угроза. Но вот именно как стая… бег времени привычно стал неспешен и тягуч, отзываясь в теле ощущениями, что сродни вязкости глубокой воды. Боевой режим, пока ещё не напрягающий, начальный. Из его средоточия бег гончих утратил свою стремительность, также сделавшись тягуч и неспешен… но Гарих не обманывался.