О моем перерождении в сына крестьянского 2

Рыкнула (не)довольно и рванула вперёд, взрывая землю когтистыми трёхпалыми ногами.

В-третьих, наш Авангард тоже рванул вперёд.

— Давай! — крикнула Шелари. — Бей! Круши-лупи!

— Размажь его! — решил не отставать я.

— Эй! Что ещё за «размажь»?

— Ласково размажь! — уточняю без промедления. — Тебе же лечить потом!

— Эй!!!

…они сошлись, два Авангарда: так выпала обоим карта, пришла пора в штыки. Но спарринг дружеский, однако; не Гамбург вышел, а Монако, кулак, а не клыки…

Гм.

В общем, где-то примерно так оно и вышло. Прямо на бегу Лейта жахнула пневматикой так, что снова выставленную — тоже на бегу, по облегчённому варианту — Стену просто сдуло; а так как отращивать биострелы она могла с завидной скоростью, то практически сразу жахнула снова. Да так, что в башенном щите образовались дыры, а в доспехах Гариха — новые вмятины. Специально я не проверял, но есть у меня подозрение, что дульная энергия пневматики, которой шарашит боевая подруга, может превысить порог трёх знаков, если в джоулях мерить. А говоря проще, её биострелы немногим хуже калаша.

Скорострельность пониже, зато боеприпасы безлимитные. Потому что пополняются на месте, чисто воплощением. И номенклатура их…

Про оперённые подкалиберные я ведь ей тоже рассказал. А про всякие пакости, от ирритантов до настоящих смертельных ядов, впору уже мне было слушать долгие лекции. Так что если бы Лейта перешла на крупный калибр, то, в теории, смогла бы закончить бой одним снайперским выстрелом. Или наделать в чужом снаряжении дополнительных дыр «просто» чередой выстрелов из нескольких стволов, подавляя противника за счёт чистого превосходства в энергетике и уровнях.

Но спарринг дружеский, однако — и решать вопрос в дальнем бою она не стала. Если некий молчел прямо-таки рвётся в объятья щупалец… кто ему судья?

Впрочем, оказалось, что основания для такой самонадеянности Гарих имел. Я толком не понял, что именно он сделал, когда их с Лейтой разделяло всего шагов шесть-семь — но явно выложился по полной. И вместо обычного Толчка выдал с правого щита какую-то особо убойную модификацию. Настолько, что чёрно-ало-пепельная громадина аж половину набранного темпа потеряла, а Боевую Чешую в месте удара, очень недурно сфокусированного, частично смяло, частично вывернуло.

Грохнуло так, словно в целительницу фугас среднего калибра вошёл, полетели во все стороны осколки брони с брызгами ихора.

А мгновением позже Гариха поймала сеть щупалец; и ладно бы просто поймала, так ведь ещё и живительного электрошока ввалила. Если Авангард планировал уйти из ловушки Рывком (а он наверняка планировал: чай, не совсем дурной), то не успел. Наверно, отдача от не до конца отработанного приёма замедлила реакцию… в общем, крутизна против щупалец, раунд первый: ноль — один.

Основная проблема попыток поразить Боевую Чешую: если у вас недостаточно чистой мощи для мгновенной победы, то вам ничего не светит. А лично у меня её достаточно только в том случае, если я начну швыряться Мистическими Зарядами на четверть резерва, увеличенного трофейным ожерельем.

Причём у Лейты резерв тоже увеличен артефактами, а потому её самоисцеление стало пугающе стремительным. Возможно, её и впрямь не остановит даже травматическая ампутация головы.

Не то чтобы нам хотелось это проверять на практике…

— Дерьмовый день, дерьмовый спарринг, — взорвался Гарих, немного отойдя от поражения и злобно глядя на пострадавший край своего щита. — Дерьмовый! Железный! Хлам!

— Успокойся и не ругайся.

— Да? А ты что, чародейский кузнец? Знаешь, сколько будет стоить выправить эти дыры?!

— Не знаю и знать не хочу…

— Что ты сказала?

— … зато я знаю, что это действительно хлам — и что я могу заменить его кое-чем получше.

— Что? — резко притих Гарих.

— Я не ограничена выращиванием временно существующей плоти, — спокойно продолжала Лейта, пока мы с Шелари шагали к ним через перепаханное поле. — Пусть это потребует большего времени и кое-каких дополнительных ингредиентов, прежде всего костей монстров, но я могу создать для тебя частично живую броню и такие же частично живые щиты. Не только более прочные, чем вот эти… дешёвки, но ещё и способные на саморемонт. Или просто ремонт. И на модификации со временем — по мере того, как моё мастерство создания живых артефактов будет расти.

— Ты серьёзно?

— Разумеется, серьёзно, — сказал я. — Нашу Ершицу тоже было бы неплохо приодеть в нечто живое и прочное, а то как посмотрю на эти её тряпочки, так всякий раз глаз начинает дёргаться. Кстати, Лейта, советую не ограничиваться при создании брони одними костями.

— А что ещё использовать?

— Армирование волокнами хитина. Хотя нет, лучше белковыми. Шёлк, паутина, капрон — что-то такое. Потому как сдаётся мне, что вытянутые в одну длинную линию полипептиды глицина превзойдут по своим механическим свойствам даже высокоплотный сверхвысокомолекулярный полиэтилен. Или даже кевлар. А не превзойдут, так хоть приблизятся.

— Чего-чего? — заморгала Шелари.

— Напрашиваешься на лекцию по органической химии, Ершица? Это можно, но потом. — Я перевёл взгляд. — Проголодалась, золотая моя?

Лейта молча кивнула.

— Ну, тогда полетели на новую охоту, — я развернулся и зашагал к ветролёту. — А в полёте обсудим, на кого будем охотиться и что ещё нужно команде, кроме новой брони для наших воинов.

— Если уж делиться результатами изысканий, — сказала, догоняя, боевая подруга, — может, им ещё и мутацию духа через одиннадцатую способность устроить?

— Сперва надо йоге обучить, иначе вряд ли что-то толковое выйдет.

— Ну так возьмись за обучение…

— Не-не! У тебя это лучше получится. Мой духовный резонанс с твоим не сравнить.

— Лентяй ты, Вейлиф. Всё норовишь на меня спихнуть.

— Не всё, а только то, что у тебя лучше получится. У кого тут класс поддержки, в конце концов?

— У тебя.

— Что?

— Ну а кто тут повар? — и обманчиво невинный изумрудный взгляд.

Уела, чертовка.

Ходоки не разделывают добычу прямо на месте. Но из всякого правила есть исключения. Взять вот меня: что может быть проще, чем окружить зону разделки временным воздухонепроницаемым куполом, такой себе плёнкой плотной иллюзии, не пропускающей запах? Заодно та же плёнка сильно замедлит истечение «аромата маны» (второй и даже более важный фактор, из-за которого чувствительные и агрессивные падальщики Леса Чудес сбегаются на убоину). А раз нет запаха — ни материального, ни манового — то и разделке никто не станет мешать.

Однако, когда я устроил командное голосование на тему, стоит ли вести разделку скрытно, новички дружно проголосовали за наглость и провоцирование местной фауны. Шелари хотела реабилитироваться за недостаток активности, Гарих… ну, он просто не хуже прочих понимал, что без вызова нет роста.

Тем ироничнее, что на разделку аж трёх полосатых гребнеспинов никто из коллег мерцающих гончих так и не заглянул. А ведь провозились мы с Лейтой пропорционально дольше: три туши — не одна туша. Тем паче что мы ещё и с костями устроили прямо на месте небольшой ритуально-алхимический сабантуй. Так-то кости гребнеспинов — сырьё из категории «ладно, сойдёт»; но если, не отходя от убоины, произвести грубое подобие компрессионного ритуала…