О носах и замка?х

Лиззи выбежала следом. Она была взволнована и испугана: брат был в невиданном для него возбуждении.

— Хмыыырр!!! — крикнула она ему вслед. — Не такие уж они и невкусные! Ну и ладно, сама съем все гренки!

Лиззи обиженно махнула вслед убегающему брату сложенной газетой, которую держала в руках и вернулась в дом.

А Хоппер несся по улице так, что ветер свистел в ушах. Дело не терпело отлагательств, ведь Бэнкс сообщил ему, что знает, где именно спрятаны похищенные Фишем деньги. Более того, толстяк прямо сейчас был всего в паре шагов от них.

Если бы Хоппер так не торопился и сел бы позавтракать, он непременно увидел бы в газете заголовок на всю передовицу, в котором огромными буквами значилось:

«УКРАДЕННЫЙ МИЛЛИОН ВЕРНУЛСЯ К ВЛАДЕЛЬЦАМ!!!».

Но Бэнкс прислал ему записку, и он уже ни о чем не мог думать. Какой там завтрак! Какая там утренняя газета! Чуть-чуть терпения и рассудительности могли бы в будущем избавить его от множества последующих разочарований. Но с рассудительностью — и это все знают — констебль Хоппер был на «вы».

Добрался до канала он довольно быстро: добежал до станции «Пожарная часть», где, весь мокрый и запыхавшийся, ввалился в трамвай, направляющийся в Фли. Десять минут пути на трамвае, краткое переругивание с трамвайщиком («Я вообще-то представитель закона, понял?! А полицейские не платят в городском транспорте! Ах, тебе без шлема не видно, что я, трамвайная крыса, полицейский?! Да не я трамвайная крыса, а ты трамвайная крыса!») и, сойдя на станции «Мост Ржавых Скрепок», он понесся на север через лабиринт Тупиков, пока, наконец не добрался до разрушенного Носатого моста.

Канал Брилли-Моу по раннему времени был тих, даже ветер словно бы впал в спячку — вода не шелохнется, она походит на тонкую смоляную пленку. Противоположный берег, прибрежный квартал Тремпл-Толл, тонет в сизом тумане, а вырастающие из него дома напоминают кривые порченые зубы бродяги. Свет в окнах не светится, лишь одиноко горит топка воздушного шара мистера Баллуни, пришвартованного на крыше одного из домов. Зрелище тоскливое и угрюмое…

Хоппер поежился.

Бэнкс уже был здесь. Как и, отчего-то, младший констебль Дилби. Они стояли на берегу, у самой кромки черной и густой, словно чернила, воды. Между ними расположился громоздкий механизм, внутри которого виднелись пара дюжин поршней, колеса и ременные передачи. В топке чуть теплился огонь, котел едва-едва нагрелся, и машина негромко ворчала.

Бэнкс вертел в руках какие-то схемы, на которых был изображен… автоматон? Хоппер был не уверен.

— Только не говори, что она снова отключила сигнал на пневмопочте, — проворчал Бэнкс, когда напарник подошел.

— Доброе утро, мистер Хоппер, — приветливо улыбнулся младший констебль Дилби.

Хоппер недолюбливал Дилби за трусоватость и общую нескладность. Тот служил в Доме-с-синей-крышей уже три года, но так и не продвинулся по карьерной лестнице — даже до обычного констебля. А все потому, что предпочитал отсиживаться на Полицейской площади и никогда не участвовал ни в арестах, ни в рейдах, никого за все время даже ни разу не огрел дубинкой по голове. Хоппера раздражало глуповатое добродушие Дилби, его простецкое лицо, слегка похожее на блин с неровными краями, его соломенные волосы и курчавые бакенбарды в придачу. Все это (а особенно бакенбарды) делало Дилби, в понимании Хоппера, плохим констеблем. Несмотря на это, тот нередко бывал полезен для них с Бэнксом. Бэнкс нашел к Дилби подход и научился его использовать: к примеру, совсем недавно тот поделился с опальными констеблями материалами следствия касательно ограбления банка. Но что он здесь делает? Отчего Бэнкс подключил его к поиску денег?

— Эээ… Бэнкс, — начал Хоппер, косясь на младшего констебля, — тебе не кажется, что мы бы справились и без Дилби?

Дилби нисколько не обиделся на его слова: он просто глядел на него своим глупым взглядом.

Бэнкс лишь отмахнулся:

— Он нам нужен.

— Что ты задумал?

Хоппер настороженно оглядел странное приспособление.

— Мы спустимся вниз, — с широкой зловещей улыбкой сообщил толстяк и перевернул схему, которую изучал.

— Вниз — это куда?

— Туда. — Бэнкс ткнул на черную гладь канала.

Хоппер решил было, что ослышался.

— Что?

— Шнырр Шнорринг сказал, что Фиш погружался на дно на субмарине, пока его не выловили супчики из банка. Смекаешь, к чему я клоню?

Хоппер негодующе и протестующе замахал руками.

— Ни за что! Я туда не полезу!

— Еще как полезешь! — рявкнул толстяк, гневно нахмурив брови. — Ты ведь хочешь найти… эээ… — он искоса поглядел на внимающего каждому его слову Дилби, — важные улики?

— И с чего ты взял, что… гм… важные улики находятся там?

Бэнкс подбоченился.

— Сам подумай. Где же им еще быть? Лучше места просто не представить. Так что не спорь, и полезай в свой костюм.

И только сейчас Хоппер обратил внимание на то, что напарник одет очень странно: на нем был мешковатый водолазный костюм, а на его ногах — тяжелые боты с большими медными подошвами; на плечах сидела медная манишка-воротник, к которой должен был крепиться шлем. К слову, сам шлем — здоровенный проклепанный шар с иллюминаторами — стоял рядом. С ним соседствовал и второй такой шлем, возле которого бесформенной грудой громоздился и второй костюм. И тут Хоппер понял, что на схеме у Бэнкса вовсе никакой не автоматон — там сам Бэнкс в водолазном костюме.

— Что там с помпой, Дилби? — справился толстяк.

— Работает, сэр: ворчит — не ругается.

— Отлично. — Бэнкс поглядел на ошарашенного Хоппера. — Чего встал? Полезай в костюм!

Хоппер забурчал себе под нос все, что он думает об авантюрах напарника, которые, к слову, никогда ничем хорошим не заканчиваются, и принялся облачаться. С помощью Дилби он влез в комбинезон и боты, и младший констебль затянул ремни, соединившие обувь и костюм.

— Не переживайте, мистер Хоппер, — воодушевленно проговорил Дилби. — У нас есть схема, куда что крепится, а мой дядя — он служит на барже у Томпсона, ну вы знаете керосинщика Томсона! — сказал, что здесь ничего сложного…

— Да, и передай дяде, — добавил Бэнкс, — что мы закроем глаза на его контрабанду консервов не навсегда, а только на месяц. Это справедливая плата за то, что он одолжил нам все это… гм… оборудование.

— Передам, сэр.

Хоппер меж тем продолжал возмущаться:

— Это не полицейское дело бродить по дну. И к тому же очень опасное… Что сказала бы Лиззи?

— Уверен, она бы не сказала ничего умного или достойного внимания. — Бэнкс надел огромные перчатки и кивнул младшему констеблю. Тот понял, что от него требуется и затянул ремни на руках Бэнкса. После чего присоединил к одному из клапанов на костюме толстяка резиновый шланг (другой его конец был подключен к помпе).

— Сэр, вы позволите? — Дилби открыл на груди Хоппера кармашек; конец шланга с шипением вошел в отверстие, клацнул запорный механизм.

— Не люблю рыб, — сказал Хоппер. — Вдруг одна из них заберется в костюм?

— Не заберется. А ты, Дилби, не спи. Пошевеливайся.

— Да, мистер Бэнкс.

Хоппер, предчувствуя, что ничем хорошим (как всегда!) данное предприятие не закончится, с опаской покосился на огромные медные шлемы.

— Так как мы будем дышать?

Бэнкс кивнул на машину.