О носах и замка?х

— Вот еще! — хмыкнул Бэнкс.

— Главное не задеть якорные тросы аэробакенов и не врезаться в еще каких летунов. Вот уж сюрприз кого-то может ждать — нападение воздушных гремлинов! Бенни Трилби из этого целую историю раздует.

Нужно сказать, убрались с мануфактуры Терру констебли как нельзя вовремя: Бэнкс заприметил возле здания заброшенной фабрики двигающийся сгусток тьмы, приближающийся к воротам. В нем он различил очертания экипажа.

— С носом оставили голубчиков!

— Главное, чтобы они не выследили нас до дома миссис Барлоу, потому что от нее до нашего с Лиззи дома рукой подать… — заметил Хоппер.

Гремлины на удивление вели себя тихо. Они лишь негромко ворчали, пытаясь умоститься в сетке, да изредка кто-то из них восклицал: «Эй, вытащи свою пятку из моей ноздри!» — или что-то вроде этого.

Воздушный шар Бэнкса и Хоппера добрался до Замочного парка за каких-то полчаса. Приземлились констебли так же неумело, как и взлетали — едва не разрушили хлипкую крышу несчастной соседки.

Кое-как пришвартовавшись, Бэнкс и Хоппер, принялись решать, что делать дальше. Допытывать гремлинов сейчас у констеблей не было никаких сил: они целый день на ногах, устали неимоверно. А допрос (особенно с пристрастием) — это все знают! — не терпит усталости дознавателя. Откуда же взяться пристрастию-то, если тяжело сдерживать зевки и слипающиеся глаза. Так что возиться сейчас с мерзкими коротышками не хотелось. Желания волочить тяжеленную сеть с гремлинами на чердак у констеблей также не наблюдалось. У Бэнкса, как наиболее ленивого, и, соответственно, изобретательного, появилась гениальная идея:

— А давай оставим их в корзине, и поднимем шар на лебедке. Пусть себе болтаются в небе до утра.

— О нет! Только не это! — взвыли гремлины. — Нас укачает! Нас стошнит! У нас болезнь! Тошнотворная аллергия!

— А ну, заткнулись! — прикрикнул Хоппер. — Думаешь, их можно там оставить?

— А куда они денутся, с воздушного шара-то? Это уж понадежнее будет, чем оставлять их на чердаке. Да и визгов их оттуда никто не услышит…

— А вдруг они по тросу спустятся… — неуверенно начал Хоппер, но Бэнкс его перебил:

— Ты вообще их видел? Эти толстозадые, толстобрюхие пузыри даже перевернуться на бок не могут! Какой им трос? Мы их повыше поднимем…

У данной идеи было множество недочетов: кто-то мог пролетать мимо, миссис Барлоу могла заприметить висящий над ее домом шар и тому подобное, но, как и говорилось, день полный тревог оставил на констеблях свой отпечаток. Они подняли шар, дважды проверили, надежно ли закреплены швартовочные тросы. И, пожелав гремлинам неспокойной, тошнотворной ночи, удалились на долгожданный и заслуженный отдых.

Каково же будет их отчаяние и досада, когда утром они обнаружат, что ни шара, ни гремлинов на месте нет. Правда, они и предположить не могли, что именно произойдет…

После того, как Бэнкс с Хоппером удалились, гремлины в корзине недолго продолжали выть и канючить.

— Ну что, эти болваны уже утопали?

— А мне почем знать!

— А ты повернись и выгляни!

— Эй, кто там ближе всех к дырке в борту! Стоят там эти двое, зыркают на нас?

Чье-то ворчание со дна сетки сообщило: «Кажется, из меня сейчас все вылезет наружу!».

Другое ворчание пригрозило: «Только попробуй!».

И третье ворчание подтвердило: «Всё! Утопали!».

— У кого там ногти самые острые — режьте сетку!

Спустя пару минут гремлины освободились.

— Чур, я буду капитаном! — заявил один из них — тот, который велел резать сетку.

— Нет, я буду капитаном! — принялся спорить другой.

Еще полчаса гремлины выясняли, кто станет капитаном их воздушного судна. Победил Гверкин с горбатым носом, а Дрёммин с острым подбородком был назначен старшим помощником. Их животы были не так сильно раздуты, как у их товарищей по несчастью (ох, уж это несчастье переедания!).

— Тогда я буду картографом! — заявил еще один гремлин — с выпученными глазами. С этим никто не спорил: с бумажками возиться? Нет уж, увольте!

— Перегрызи трос, Брумкин! — велел новоявленный капитан.

— Вот сам и грызи… — отозвался один из гремлинов, — я уже просто не могу есть.

— Никто не заставляет тебя есть — просто грызи и выплевывай!

— Но у меня даже челюсти не шевелятся, так я их перетрудил…

— Все у тебя шевелится… ты же говоришь сейчас…

Капитан Гверкин устал слушать препирательства и повернулся к своему старшему помощнику:

— Дрёммин, перегрызи трос, ты выглядишь голодным.

— Это никакой не голод, а семейное косоглазие… как будто ты его раньше не замечал…

Гверкин тяжко вздохнул и ткнул пальцем в крошечного гремлина, который был вдвое меньше прочих:

— Моркри, так как ты самый младший, то ты назначаешься юнгой! Это значит, что ты должен выполнять все приказы капитана.

— Но я не хочу… — захныкал юнга.

— На воздушном флоте нет такого понятия, как «не хочу»! — важно заявил Гверкин. — Есть только одно понятие. Оно звучит, как «Есть, сэр!». Ты понял, Моркри?

— Есть, сэр… но я делаю это только ради блага команды! Вы должны оценить, на какие жертвы я иду! — трагично заявил Моркри и вгрызся в трос. Спустя пару минут зубовного клацанья, треска и шмыганья носом трос был перегрызен, и освобожденный шар, дернувшись, стал подниматься.

— Слушай мою команду! — завизжал Гверкин. — Поджечь горелку!

— Есть поджечь горелку!

Гремлины чуть оживились.

— Готовься запустить левый и правый направляющие винты!

Два гремлина-близнеца с одинаковыми встопорщенными бровями схватились за рычаги.

— Есть готовиться запустить левый и правый направляющие винты!

— До синхронного запуска винтов… три… два… один!

Пропеллеры пришли в движение. Зашуршали.

— Эй, кто там у нас навигатор?! — воскликнул Гверкин. — Доставай то, что приготовил для нас мистер Фиш!

Гремлин, который назначил себя картографом, открыл ящик с картами, извлек оттуда сложенный план города и прицепленную к нему булавкой записку. На бумажке был нарисован компас со стрелкой, указывающей на северо-запад, и подписью: «Следуй за стрелкой». Также там стояло: «1,6 мили».

— Значит, мистер Фиш велел направить шар по стрелке… этого вот приборчика… — Гверкин взял рисунок и приложил его к самому похожему на изображение прибору на приборной доске. — Занятная штуковина! И полезная — если бы я не был сыт, я бы ее схарчил и никогда бы не узнал о ее полезности… — Стрелки стояли не совсем в правильном положении, но это было легко исправить. — Готовься переключать винты на разворот! Левый борт на одну отметку назад, правый — вперед, и, когда, я велю «Полный вперед!», оба рычага на прежнее место, вам ясно?