О традициях не спорят!

– Драконы бывают двух видов. Первые чистокровные, они вылупливаются из яиц. Вторые полукровки...

– Они рождаются от союза дракона и человека?
– перебила меня Алана, на что я подавилась словом и ошарашенным голосом спросила:

– Ты как себе это представляешь?

– Ну, - сказала она и, замявшись, покраснела, кажись от кончиков ушей до корней волос.

А я вовсю захохотала, так как картина огромного, крылатого гиганта размером с гору, который пытается найти где-то под собой голую девушку, застыла у меня перед глазами. Алана, наверное, подумала, что я смеюсь над ней, так как еще больше смутилась и опустила взгляд на свои руки.

– Алана, она смеется не с тебя, - пришел на выручку девчонке маг.

– Просто настоящие драконы, вопреки распространенному мнению, не могут превращаться в людей. Так что я думаю, у Хейсы сейчас в голове вырисовываются очень смешные картинки.

– Ох, выдел бы ты их, - подтвердила я слова Котены, и, отсмеявшись, продолжила: - Так вот. Есть чистокровные, а есть полукровки, или как их еще называют двухсущностями. И появляются они следующим образом. Например, рождается светлый эльф у родителей довольно высокого происхождения в Море Деревьев. Живет день, два, месяц, а потом умирает! Родители, конечно, горюют и не долго думая - чтоб ребенок трупным пятнами не пошел!
– решаются на отчаянный шаг. Несут младенца в некое подземелье, где есть таинственная пещера "Воскрешения". В этой пещера находиться озеро кура ребенка кладут и - о чудо!
– младенец оживает. И дальше живет себе припеваючи, друзей заводит, с девушками флиртует, да по дням рожденьям разъезжает. А потом однажды - хлоп!
– и пропал мальчик, а родители только вымучено улыбаются, потому что знают, какая цена должна быть уплачена за воскрешения сына. Проходит год, два, три, четыре - да каких год, два, три, четыре!
– пятьдесят четыре года проходит! И эта пропажа приходит на порог бывшего друга для того чтоб ее убить и Акона освободить! Вот как бывает!

– Все сказала?
– сдерживая гнев, спросил тот, кого я знала с самого детства. Тот, кого я считала братом. Тот, кто подарил мне на день рождение красивую заколку с голубыми камнями и ушел навсегда. Тот, кто явился через два месяца после смерти дедушки, чтоб потребовать от меня бой на освобождения Акона. Дедушка бы его убил, а я пожалела.

Все-таки очень хорошо, что я не способна сейчас видеть энергию.

– Да, Элиан, - ответила с горькой усмешкой я и тут же себя исправила: - Хотя, теперь ты у нас Авиль.

Наступило молчание. Только треск костра, да тихие всхрапы коней нарушали покой успокоившегося леса.

Когда мне было двадцать пять, я потеряла друга, когда двадцать шесть - любовь. Теперь мне восемьдесят два и вчера я потеряла и ни друга, и ни любовь, но он был намного важнее и дороже их. Может потому что ни разу меня не предавал, а всегда был тем, кто мог понять и успокоить?

– Так вот, Алана, - разбила я начавшую давить на уши тишину, - точнее к чему я виду. На самом деле, конечно, никто никаких младенцев не воскрешает. Просто, то озеро очень необычное тем, что там, словно в болоте головастики, живут души убитых драконов. И когда к ним попадает тело мертвого младенца, душа вмещается в сосуд и живет себе - как я уже говорила - припеваючи, прикидываясь человеком, эльфом, демоном, неважно. А вот потом наступает момент пробуждения, когда дракон принимает свою истинную форму крылатой громадины. Вот они уже с человеками и детей делать могут, так как эти драконы могут принимать человеческий вид. Понятно?

– А их дети?
– подала испуганный голос Алана, кинув быстрый взгляд на Авиля. И взгляд у нее стал таким, словно и убежать не может, и подойти боится. И этот взгляд был мне прекрасно знаком. М-да, влюбилась девица, влюбилась ясная.

Все-таки светлые если не поголовно, то точно через одного сумасшедшие! Это ж взять и влюбиться в дракона! Любовь зла, как говориться. Хорошо хоть ее брат кажется вполне нормальным светлым, вон какие хмурые взгляды переводит с девчонки на дракона. Надеюсь, он удержит сестру и не даст ей совершить еще глупостей, которые испоганит ей всю жизнь. И чтоб помочь Риану и Алане, я сказала всю правду:

– А там вообще веселуха! Если у такого дракона родиться ребенок, то папаша, или мамаша, убивает свое дитя и несет его в ту ныне упомянутую пещеру, где все повторится. Только с поправкой на то, что родители соседям вымученно улыбаться не будут, так как будут прекрасно осведомлены, что произойдет с их чудом.

– Но как так можно?
– совсем сникла девочка, а мне в душу забрела очень нехорошая мысль.

Вдруг что-то толкнулось внутри нее. Еще раз и еще раз... И я вдруг почувствовала Его. Маленько солнышко, возле которого рождается Сама Жизнь, делящаяся на миллионы маленьких ячеек, словно соты в ульях, в каждой из которой растет новая пчелка. Обладать такой мощью могли лишь одни существа.

Я не могла чувствовать, но он ощутил меня. И позвал, словно я была его давним другом детства, хотя нам лишь предстояло познакомиться.

Не отдавая отчета своим действиям, я нежно улыбнулась, протянула руку, положив ее на живот Алане, и ласково проговорила:

– Не грусти. Наша судьба еще переплетется. Обещаю!

Алана резко дернулась, скидывая с меня секундное наваждение.

– У тебя будет мальчик, - смешивая в едино радость и удивление, прошептала я, а потом перевела взгляд на Авилия и потрясенно добавила: - Я бы в жизни не поверила, что ты станешь отцом хранителя!

– Она? Он? Хранитель?!
– Дракон выглядел не менее потрясенным.

Риан резко поднялся на ноги и с размаху заехал Авилю по лицу. Тот, молча вытерпев удар, медленно вытер струйку крови под носом и уставился на Алану удивленными глазами.

В следующую секунду мной овладел гнев, от понимания того, что он дракон и живет он по драконьим правилам.

– Не отдам!
– прорычала я, выставив перед собой ритуальный нож, и добавив только для его ушей на эльфийском: - Тогда я тебя пожалела, но за хранителя зубами горло перегрызу!

Он ответил мне языке нашей дружбы:

– Хейса, я, правда, не хотел, чтоб так получилось. Прошу отдай мне ее, я обещаю, что с ней и ребенком ничего не случиться!

– Нет!

– Я люблю ее!
– прокричал он и посмотрел на меня так, что я поняла: правда любит.

Вот только дракону я не доверю даже петлю на виселице для себя вязать.

– Я дала тебе ответ! Не устраивает, жду тебя через год у себя в замке. Кинешь мне вызов на право ребенка, а Госпожа Смерть рассудит честно.

Он сгорбился и стал угрюмее грозовых туч, прекрасно понимая, что со мной ему не справиться. Еще не один дракон не смог одолеть меня, а их за три годы было намного больше "женихов".

И тут в наш разговор вступила та, которой следовало молчать и быть послушной девочку, особенно с тем, кто желает ей лучшей участи.

– Почему вы так с ним... со мной... с нами?
– Алана еле сдерживала слезы, а ее руки, словно живя своей жизнью, нежно гладили живот.

Наверное, она даже не догадывалась о том, что беременна.

– Потому что она относиться к тем, кто не признают такое издевательство над смертью, - не слал лгать Авиль.
– То как мы живем, вызывает у нее отвращения, потому что драконы были теми, кто предал Госпожу Смерть давным-давно. Мы хотели вечную жизнь, и мы ее получили, вместе с вечным мучением. Наши тела увядают, но души продолжают жить в мучении. Как те головастики в болоте, ожидая нового мертвеца, чье тело можно заполучить. Хорошее сравнение, а главное точное.

Если своей жалостной тирадой он хотел разжалобить меня, то у него ничего не вышло. Но спектакль был поставлен не для меня. И Алана плакала. Молча, горько, роняя слезы на землю и сжимая кулаки на животе.