Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы

Анна. Чемодан не забудьте!

Белин остановился. Подумав, вернулся, достал из-под стола чемо­дан и быстро вышел из трактира. Только теперь Анну охватила трево­га. Она с ужасом обвела взглядом опустевший трактир.

Фрау Мильх!..(Бежит по ступенькам, но не успевает добежать до верха.)

С улицы входит Андрей. Появление Андрея успокаивает ее. Он ушел?..

Андрей. Скрылся за углом. Я следил за ним из ворот дома напротив. Ждать пришлось довольно долго, я уже начал беспокоиться за тебя. Что это он?

Пауза.

Анна (начинает торопливо домывать посуду). Андрей, осталось очень мало времени, даже меньше, чем мы думали вчера. Я слышала разговор Белина с Цуповичем. Они дога­дываются, что список у тебя.

Андрей. Список пока еще у ребят. (Смотрит на стенные часы.) А они вот-вот должны быть здесь.

Анна. Цупович и Белин думают, что до конца праздни­ков никто не повезет список в Мюнхен.

Андрей, Значит, надо ехать на рассвете. Может, и в праздничный день застану кого-нибудь из членов миссии. Анна. Больше не возвращайся сюда, Андрей. Андрей (резко повернулся к ней лицом). Вот так сказала!.. Анна. Оттуда как-нибудь доберешься домой. Если амери­канцы задержат тебя по дороге, то в худшем случае отсидишь месяц-два в тюрьме. А здесь тебя ждет только смерть. Ох, ты еще не знаешь, что такое лагерь перемещенцев.

Андрей. Уже знаю и именно поэтому не удеру. Под Се­вастополем было страшнее. Налей мне пива, Анна!

Анна. Пока приедут из миссии оформить наши докумен­ты, мы как-нибудь обойдемся без тебя. Встретимся лучше дома.

Андрей(платит за пиво). Один не поеду. Анна. Один — без меня?(Ставит перед ним кружку пива.) Или один — без них?(Кивнула головой в сторону улицы.)

Андрей(удивленно посмотрел на нее и нахмурил брови). Ни без тебя, ни без них.

Анна (опустив глаза). Нам вдвоем было бы легче уехать отсюда.

Андрей (глотнул пива). Ты хотела сказать — удрать? Анна. Не все ли равно, Андрей?

Андрей. От Белина и Петерсона, мы, может, и удрали бы, но вряд ли нам удастся убежать от собственной совести. На войне нам говорили: «Стоять насмерть» — и мы стояли. Войны уже нет, я стал здесь приблудным калекой, и первому встречному полицей­скому кажется, что он имеет право своротить мне челюсти. А я и сегодня считаю себя краснофлотцем и без приказа знаю, что тут, именно тут надо стоять насмерть.

Анна (не спуская с него глаз). И ты не боишься? Андрей. Я решил не бояться и бояться не буду.

Пауза.

Я, Анна, боюсь за тебя.(Положил на ее руку свою.)

Анна восторженно смотрит на него, потом припадает губами к его руке. Андрей вырывает руку.

Тьфу! Выдумала тоже! Какой позор!

Анна закрыла лицо руками.

Ты что это?

Анна (не отрывая рук от лица). Сама не знаю. Мне стало вдруг совестно перед тобой. А я... (отняла руки от лица) люблю тебя. Ты такой суровый, молчаливый, ты ни разу не поцеловал меня, а я с тех пор, как узнала тебя, только тобой и живу...

Андрей (стараясь скрыть волнение). Оставь это, Анна! (Прошелся вдоль стойки, хромая сильнее, чем всегда, потом резко повернулся к Анне и, встретясь с ее сияющим взглядом, опустил голову.) Только я думаю, Анна, что из нашего счастья здесь ничего не выйдет. Для него необходим воздух наших лесов и полей, песни наших людей, иначе это счастье так и завянет, не успев расцвести. Там мы оставили нашу молодость, и только там найдем ее снова, только там, где Москва, где, на что ни взгля­нешь, все твое и где петерсонам ноль цена. (Вздыхая.) Скорей бы нам домой, Анна! (Положил руку на ее голову.)

Анна (прижалась щекой к его ладони). Мне снится порой, будто мы уже где-то на Днепре и над нашими головами ветер проносит целые тучи ивового пуха. Неужели так и придется ждать до весны?..

Андрей. Нашим-то слезам Москва поверит, Анна, и она, Москва... сумеет постоять за нас. Кстати, Белин не угрожал тебе?

Анна. Нет, и это меня больше всего удивило и встревожило.

Андрей. Пока я не вернусь из Мюнхена, ты никуда не выходи одна вечером! На всякий случай возьми. (Кладет перед ней кинжал.) Увидит его у тебя в руке и не осмелится лезть с кулаками.

Фрау Мильх(входит, замечает кинжал). Фрейлен Анна!..

Пауза. Анна достает из шкафа сумку и быстро прячет кинжал.

Бедная девочка...

Анна (мрачно). Ошибаетесь, фрау Мильх.

Фрау Мильх (вздыхая). Аркадия Белина я давно, очень давно раскусила, и этого достаточно, чтоб серьезно бояться за вас, фрау, Анна. (Подходит к стойке и роется в бумагах.)

Анна (сжимая руками сумку). А я как будто перестала уже бояться. Я знаю: мир велик, но в нем одновременно нет места и для нас и для белиных.

Фрау Мильх скептически покачивает головой.

Кто-то из нас должен погибнуть. Я свято верю, что это будут белины, даже если бы это должно было свершиться ценой моей жизни! (Пожав руку Андрею, опрометью бросилась к ступенькам, но ее остановил голос фрау Мильх.)

Фрау Мильх. Вы забыли, фрейлен, что, кроме вас и бели­ных, есть еще кто-то третий, еще есть фрау Мильх, немой свиде­тель, которому разрешено только молчать, молчать и еще раз молчать...

Входят Дуда и Мальцев.

Фрейлен Анна, поставьте котлеты на плиту. Я уже все приготови­ла, только не забудьте, поэкономнее с маслом!..

Анна еще раз посмотрела на Андрея и быстро ушла в кухню.

Дуда(худощавый, туберкулезный юноша в старом, за­платанном, но чистом комбинезоне и американской пилотке. Вспыльчивый, в контрасте с его подвижностью только спокойные, печальные глаза). Добрый день, фрау Мильх!

Фрау Мильх отвечает кивком головы. Дуда с Мальцевым проходят в дальний угол. Мальцев достает из кармана коробочку с миниатюрным домино и высыпает косточки на стол. Мальцев — здоровенный парень, с-бледным открытым лицом. На нем канадская куртка, маленькая кепка, что едва держится на его буйной русой шевелюре. Андрей медленно, словно нехотя, подходит к ним.

Андрей. Что нового?

Мальцев. Очень много.

Дуда. Они пронюхали уже, кто собирает подписи. Час тому назад Кучеров созвал на совещание комендантов бараков. Цупо­вич назвал вашу фамилию и еще нескольких. Сказал: «Надо ликвидировать главный очаг заразы, пока не поздно».

Мальцев. Говорят, трясся на трибуне, точно Каин.

Дуда. Еще не так затрясется, когда узнает, что в нашем списке большая половина тех, кого всякими угрозами ему удалось завербовать в Бразилию.