Обещала мамке назвать Настенькой
Шрифт:
– - Пусть у девочки все будет красиво, радостно и ярко, - думала женщина.
– Пусть никогда она не узнает страшную правду о той участи, на которую её хотели обречь бабушка и родной дядя. Пусть жизнь малышки будет радостной. И Любы тоже. Да и я поменяю свою жизнь.
Заказала Рая телефонный разговор с южным городом, со Степаном, отцом Настеньки. Позвонила брату в Питер, по привычке называя город Ленинградом. Она вспомнила, как не пригласила братьев на свадьбу, потому что видела: Антон не хотел. Нет, будущий муж не говорил открыто, он намекнул, и она, влюбленная кошка, тут же согласилась. Теперь,
– - Я срочно вылетаю к тебе, - закричал в трубку брат.
– Держись, сестренка, я буду уже завтра
– - Не надо, - ответила Раиса, - хоронить будем у Антона на его родине, - и, помолчав, добавила: - Прости, что в своё время не позвала на свадьбу. Я знаю, вам было обидно.
– - Да что вспоминать, Рая, все уже быльем поросло. А сейчас я еду к тебе. Как ты там одна.
– - Андрюша! Не обижайся только! Не надо, мы послезавтра или чуть позже уже улетаем.
– - А деньги?
– не унимался Андрей.
– - И деньги есть.
– - Но сейчас ты с кем? Как можно быть в такой тяжелый момент одной, - это очень беспокоило брата.
Андрей успокоился лишь тогда, когда она сказала, что в Москве сейчас родная сестра Антона. Что Люба в роддоме, Рая не стала уточнять.
Второму брату женщина написала подробное письмо, также извинилась.
Поздно ночью состоялся разговор со Степаном.
– - Здравствуйте. Я говорю со Степаном Тимофеевым? - очень вежливо начала Раиса.
– - Да, - ответил на том конце провода недоумевающий мужской бас.
– - Вам звонит Рая, жена Любиного брата Антона.
– - Что с Любой?
– в голосе мужчины звучала и страшная тревога, и испуг, и надежда, что все хорошо.
– - Всё в порядке. Не беспокойтесь, - поспешила сказать Раиса.
– Поздравляю: у вас родилась девочка. Настенькой Люба её назвала.
Последовало небольшое молчание.
– - Вы что не рады?
– испугалась Раиса.
– - Нет, нет, очень рад. Можно ли будет мне видеть Любу и дочку?
– в голосе незнакомого мужчины бушевали различные чувства: и радость, и вызов, и намерение добиться своего в случае отказа.
– - Вот об этом и пойдёт разговор, - продолжила Раиса.
– Мать Любы и её брат погибли в автокатастрофе.
– - Что?
– охнул Степан, - не может быть!
– - К сожалению, это правда.
– - Я лечу к Любе. Как она там, бедняжка? Скажите адрес, пожалуйста, я очень вас прошу.
– - Не надо сюда прилетать, - перебила мужчину Раиса.
– Мы сами в ближайшие дни прилетим. Хоронить будем там, у вас. Вы же готовьтесь встречать Любу с дочкой. Коляску я купила. А кроватку отсюда не повезем.
И пошел такой хороший радостный разговор о том, что надо Любе и девочке. Радовалась там и тетя Сима, давала ценные советы. Степан соглашался со всем и откровенно радовался и возвращению Любы, и рождению дочери. Рая даже позавидовала: не видя Степана, она догадывалась, насколько повезло Любаше. Обговорив со Степаном кое-какие детали, Раиса легла спать. Разговор с Любиным избранником был продолжением начавшейся днем при покупке детских вещей психотерапии. Уснуть удалось довольно-таки быстро. Приснившийся ночью сон был ярким, сверкающим. Только о чем он, женщина вспомнить не могла.
Через
неделю после родов Любу и Настеньку выписали, а на другой день все они: Рая, Люба с девочкой, а также Пётр Сергеевич и несколько сотрудников улетели в далёкий южный город. Помимо похорон, у Петра Сергеевича были там дела, теперь он вместо Антона должен был курировать южный филиал их кампании.Рая взяла минимум вещей, купила на глаз кое-что из одежды золовке, а приданное Настеньки заняло много места. Люба только ахала, глядя на игрушки, красивые платьица и костюмчики.
Антона и его мать похоронили на местном кладбище, где уже долгие годы покоился муж Татьяны Андреевны. День похорон совпал с девятью днями. Помянули умерших в местном ресторане. Раиса так решила. Она беспокоилась о Любе и Настеньке. Нечего посторонним людям делать в доме, где есть младенец. Лишние хлопоты были ни к чему. Люба и так устала. Хорошо, тетя Сима согласилась остаться на первые дни, чтобы помочь молодой маме. И в первый же день в дом Переверзневых пришел Степан и остался там. На этом настояла Раиса.
Похороны прошли спокойно. Многих присутствующих не знала даже Люба, чего уж говорить о Рае. Во время поминок она стала свидетелем неприятного разговора. Какая-то красивая длинноногая дама с длинным породистым лицом что-то говорила Любе. Та попросила:
– - Уходи отсюда, пожалуйста.
– - И не подумаю, - надменно ответила длинноногая.
– - Не время сейчас.
– - Для меня всегда время.
– - Может, это первая жена Антона Фаина?
– подумал Рая.
– Пусть присутствует. Нам с ней делить нечего.
Решив, что женщина может обидеть Любу, Раиса подошла ближе:
– - В чём дело?
– - Да ничего особенного, Раечка, так мелочи, - поспешно ответила золовка.
– Ты иди, иди. Мы тут сами разберемся во всех мелочах.
– - Мелочи, мелочи, - подтвердила длинноногая.
– Любаша не пускает меня на поминки.
– - Почему?
– Раиса внимательно глядела на породистую женщину.
– - А я была до последних дней любовницей Антона, - женщина вызывающе посмотрела на Раису.
У той ничего не дрогнуло в лице, но не в душе.
– - Любовницей, - протянула она, - а я была женой. Ну что ж, пусти её, Люба, пусть помянёт. Антона уже нет, делить нечего.
– - А вы не боитесь, что я при всех это скажу...
– женщина не закончила мысль.
– - Не боится, - раздался насмешливый голос тихо подошедшего Петра Сергеевича, - потому что ты, Алена, можешь остаться без работы. Я тебе ведь говорил не появляться здесь. Не портить похороны. Не будешь ты плохо говорить об Антоне. Сама знаешь, о покойниках плохо не говорят. Исчезни, прекрасное создание.
Алена недовольно фыркнула, но, тем не менее, быстро исчезла.
– - Всё что она говорила, правда?
– медленно спросила Рая, глядя на золовку.
– - Да, - кивнула головой Люба.
Ничего не сказала Раиса. Ничего не дрогнуло, не изменилось в лице женщины. Она прошла хорошую закалку за последние дни. Разучилась удивляться. Но остатки тёплого чувства к мужу догорели окончательно. Во время поминок Рая не играла роль убитой горем вдовы, но вела себя достойно, ничем не выдавая бушующих внутри её обид. Всё прошло пристойно и на высоте.