Обещала мамке назвать Настенькой

Вечером все собрались в большом доме Переверзневых, который был построен на деньги Антона. Здесь же остановился и Пётр Сергеевич. Пришёл с работы Степан. Он без конца возился с дочкой, любовался ею. Раиса видела его искреннюю радость, его бережное отношение к Любе и радовалась за женщину. А у самой на душе было гадко-гадко.

Пётр Сергеевич прожил в их доме десять дней. За эти дни переманил к себе в филиал Степана. Опять кое-какие бумаги подписывала Раиса, возвращая украденное мужем. Дом также оказался на её имя. Она оформила дарственную на Любу, чем вызвала неудовольствие Степана.

– - Это не тебе, а Настеньке, - сказала она в ответ на недовольное выражение лица мужчины.

– - Я всё равно буду тебе выплачивать частями.

– - Плати, если хочешь, - равнодушно пожала плечами женщина, а мы (она взяла на руки малышку) будем расти в этом доме. Правда, Настенька?

Порой мы себя не знаем.

Раиса решила остаться в этом южном городке, больше похожем на большую деревню, на сорок дней, чем очень обрадовала Любу. Женщина очень уставала с девочкой, ребёнок плохо спал, был беспокойным - сказались Любины переживания во время беременности, молодая мама выматывалась, уставала, но была счастлива. А Степан пропадал на работе. По просьбе Петра Сергеевича, он согласился быть заместителем директора их южного филиала. Ему тоже было трудновато, надо было осваивать новую сферу деятельности. Одно дело наладить компьютер, другое дело документация. Но там хорошо платили. Люба понимала и молчала, Раиса тоже.

Люба просила остаться ещё дольше, потому что после сорока дней они должны расписаться со Степаном и окрестить малышку, а крёстной матерью обязательно должна быть Рая. Ни о ком другом она слышать не хотела.

Дни летели быстро. Большой дом, кулацкий огород и сад при нём, ребёнок - всё это не давало скучать женщинам. Рая, вспомнив деревенское детство, полола грядки, собирала фрукты и приобрела исключительный загар. К морю, которое было довольно далеко, и вечно пляж был переполнен, Рая съездила всего один раз и отказалась от этих поездок. Но за домом протекала речка. Люба показала женщине уединённое место у высокого камня, где можно было искупаться, позагорать. Обычно там никого не бывало.

– - Я здесь от матери пряталась, - призналась люба Рае.
– Мать не любила этого места почему-то.

Раисе там нравилось бывать вечерами, лежать, смотреть в звёздное небо. В эти минуты в её душе наступал покой, делалось хорошо-хорошо, она, грустно улыбаясь, говорила сама себе, что чувствует свою связь с космосом, её душа беседует со звездами. Именно в те вечера она разобралась в своих чувствах. Никогда не было у неё настоящей любви к мужу, не было страсти, а теперь осталась лишь обида. Обида на Антона за то, что изменял ей, что нет его в живых, обида на себя, что она потратила несколько лет впустую, что ей, Райке, надо начинать жить по-новому. И ещё она поняла, что больше всего ей хотелось бы, чтобы у неё была маленькая дочка, такая, как Настенька.

– - Я самая обычная баба, - говорила она сама себе, - мне нужна семья, я хочу детей, мужа, который будет любить меня и уважать, для которого я не буду только красивой престижной куклой. И пусть у меня не будет роскошной квартиры, машины, пусть только дети будут.

Она вспомнила, сколько вечеров просидела одна, дожидаясь Антона с работы, свято веря, что у него важные дела, а были еще и любовницы, и слезы подступали к глазам. Об Антоне женщина старалась думать реже. Поднималась обида, затопляла все, пропадало таким трудом внушенное спокойствие.

В те дни женщина приняла решение, как будет жить дальше.

Полюбила она ходить по маленькому городку, любоваться увитыми виноградом домами, сходить на небольшой местный базар, что раскинулся недалеко от санатория, посмотреть, как шумят, весело торгуются люди, подмигнуть бабе Симе, которая осталась пока в доме Любы - надо было кому-то реализовать огромный урожай овощей и фруктов, уродившихся в том году. Любе с ребенком было некогда, Рая ни за что бы не стала торговать, а тетя Сима сказала:

– - Мы не воровали, свое продаем - и каждое утро Степан отвозил её на базар с очередной партией овощей и фруктов.

Траур женщина не носила.

– - Не могу, - сказала она виновато Любе.
– Давит черный платок на голову.

– - И не надо, - тихо отозвалась золовка. Она даже на похороны отказалась повязать черный платок.

Когда Рая, в лёгком платье, с роскошными светлыми распущенными волосами, в модных больших чёрных очках со стразами, закрывающих пол-лица шла по улицам, у мужчин замирало сердце, головы их как по команде, поворачивались назад. Степан и Люба, глядя на неё, говорили между собой: ну чего ещё надо было Антону?

Как-то возле женщины остановилась роскошная легковая машина. Раиса задержала на ней взгляд, ей показалось, что именно на этой машине ездил Пётр Сергеевич. И в первую минуту она решила, что за рулем он.

– - Может, по делам прилетел?
– подумала Рая.

Но тут же поняла, что ошиблась. Молодой человек, в чёрных очках, светловолосый, сидящий за рулём, хоть чем-то и напомнил Петра Сергеевича внешностью, самым тривиальным образом напрашивался на знакомство.

– - Девушка, а девушка, мы с вами нигде не встречались?
– его цепкий взгляд обежал всю фигуру Раисы, но без излишнего нахальства - не раздевал взглядом, как это делали некоторые.

– - Нет, не встречались, - равнодушно ответила Раиса, отвернулась и ушла.

На другой день сцена повторилась, и на третий тоже.

– - Вы бы хоть вопрос другой задавали, - посоветовала Рая.
– А то как испорченная пластинка. Заело вас, что ли?

– - Сейчас задам, - весело засмеялся мужчина.
– Вы можете снять чёрные очки, чтобы я лучше мог вас рассмотреть?

– - Но вы же тоже в очках, снимите сами, и я вас сначала оценю, а уж потом решу, стоит ли мое светлое лицо являть под ваши очи, - сказала Раиса и опять ушла, думая про себя: - Надоел ты мне уже, друг. Интересно, откуда ты? Тетя Сима не знает. Скорее всего, из санатория. Машину напрокат взял. Да, конечно, так. Ведь и Петр Сергеевич, наверно, брал машину в прокате.

Несколько раз этот молодой интересный мужчина ещё попадался на пути женщины, но она не обращала на него внимания. Так, ответит что-нибудь незначительное и уйдет. Погружённая в свои мысли и чувства, женщина не замечала многого, в том числе, что он за ней следил.

Сорок дней отвели скромно. Также скромно отметили бракосочетание Любы и Степана. Окрестили девочку. Раиса объявила о своём отъезде.

Накануне отъезда было много забот: устроили прощальный ужин, после искупали Настеньку, уложили все вещи Раи, Люба, несмотря на протесты невестки, узнав, что та едет сначала к себе в Москву, а потом к брату в северную столицу, набила две огромные сумищи южными варениями, сушеными фруктами, которые с изумительным мастерством делала тетя Сима, третья сумка забита была свежими фруктами. Рая долго доказывала, что не надо брать, на что получила ответ, что её тут посадят в поезд, а там её встретят:

– - Тебе самой никаких забот, - отрубила тетя Сима.

Рая бросила спорить и пошла посидеть на своё любимое место, где душа говорит с космосом. Женщина так и сказала:

– - Пойду, полюбуюсь природой, пообщаюсь с местной вселенной, а вы тут складывайте гуманитарную помощь голодающим Санкт-Петербурга. Хорошо, что не в Сибирь еду.

Люба услышала это, тут же потребовала адрес: она собралась отослать посылку младшему брату Раи. Рая засмеялась и поспешила уйти.

Ночь была божественная. Призрачным светом луна освещала окрестности. На них появился налёт таинственности. Рая устроилась под защитой огромного камня. В душе полное умиротворение. Стала потихоньку уходить обида на мужа. Женщина уже спокойно в который раз думала, что в её чувстве к Антону не было страсти, она приняла благодарность за любовь. Дальнейшие мысли были ещё более прозаичны. Она в очередной раз проигрывала в голове сценарий будущей своей жизни. Впереди ещё два летних месяца.