Обещала мамке назвать Настенькой

– - Не надо, не надо, Раиса Николаевна, давайте подождём, врачи сами скажут, когда время придёт.

Лерку стали готовить к операции. Надо делать кесарево сечениё. Проблемы возникли большие. Пока шла операция, Раиса сидела с матерью Лерки и слушала её сбивчивый рассказ.

– - У меня, - тихо говорила женщина, - была всего одна беременность. Я её тоже не доходила. Машина меня сбила. Меня-то спасли, а девочку не выходили, тогда ещё шестимесячных не умели спасать. Я ведь родом из Братска. А потом у меня начались бесконечные выкидыши. Никак я и не смогла выносить ребёночка. Мы тогда решили усыновить кого-нибудь. Но и здесь нам не везло. Не отрицаю, хотели здоровенького малыша. Долго ждали очереди. Подошла очередь, а в наш город нового секретаря горкома прислали, у них с женой тоже не было детишек. Ну, им вне очереди и отдали нашу девочку. Я даже заболела от отчаяния. А тут тётка Лёни пишет из Комсомольска: " Так и так, работаю в приюте, брошенных детей много, очереди никакой нет, приезжай". Я поехала, она мне трёх девочек показала, я, как увидела Лерочку, сразу поняла - моя это девочка, светленькая, голубоглазая, как Леонид, ей в то время шесть лет было. Забрала её сразу и привезла. Муж сразу полюбил девочку, души в ней не чаял. Она уж большая была, а он её на руках носил, баловал, покупал всё, что просила, уроки с ней делал. Только не смогли мы её хорошему научить. Исполнилось Лере тринадцать лет, она стала из дома убегать. Нас обвинила, что мы её от родной матери отобрали.

– - А у неё разве живы были родители?

– - В том-то и дело, что жива мать оказалась. Лерочке было пять, когда она заболела воспалением лёгких, её мать положила в больницу, а после выздоровления не забрала. Целый год девочка жила в больнице. Её там любили, хорошенькая, красивенькая, говорили. Потом отвезли в приют, попросили побыстрей в семью пристроить. А тут я. Её и забрала. Стали документы оформлять, нам должны выдать были новые, что я её родила. А документов нет и нет. Вот тут-то всё и выяснилось. Но Лёня тогда всё уладил, осталась у нас Лерочка. Уж откуда она узнала про мать, да только обвинила нас, что насильно её отобрали. Уйдёт из дому, бродит где-то. В милицию стала звонить, говорить им: "Я вам отомщу, что забрали меня у матери". Разыскали мы её мать, устроили встречу. Мать Леру не признала, а когда услышала, что та хочет домой к ней вернуться, матом на девчонку, говорит:

– - Живи, дура, где кормят, поят и одевают, не нужна ты мне, муж мой ещё тогда сказал, чтобы я тебя не брала. Вот я тебя и оставила в больнице. Я мужика на тебя менять не буду.

Мы думали, что у нас тогда всё наладиться, а Лера заявляет, чтобы её в детдом отдали, раз мы не настоящие родители. Настояла на своём. Договорились с директором детдома, неофициально, на месяц, пусть возьмёт Отвезли её, оставили, на сердце у меня неспокойно, я с работы рассчиталась, к каждому звонку бросалась, боялась из дома выйти, вдруг Лера вернётся. Первое письмо прислала нам бодрое. Во втором пожаловалась, что плавки у неё украли, а через день сама приехала, сбежала оттуда. Больше не уходила от нас. Но врала, прогуляет уроки, смотрит наивными глазищами, так и так, была в школе. И я верила ей.

Кое-как Лера закончила девять классов, поступила в педучилище, начала работать, летом поехала в лагерь, вернулась беременной. Леонид тогда расстроился, накричал на неё, так она из дома, к богатой подружке ушла.

– - Без вас, - говорит, - решу свои проблемы.

И решила. Заставила Алёшу жениться. Алексей нам нравится, серьёзный, ответственный, и детей хочет. Только наша свистушка не хочет ничего.

Такими словами закончила свой рассказ Юлия Семёновна, потому что вышел врач. Лицо его было сердитое и нахмуренное

– - Вы родственники Курлатенко Валерии?

Юлия Семёновна, медленно бледнея, встала.

– - Я-я м-м-мама, - заикаясь, проговорила она.

Раиса подхватила женщину под руки.

– - Операция закончилась, ребёнок родился живым, но слабым, есть физические травмы. Состояние матери тяжёлое, - хмуро сказал врач.

Юлия Семёновна медленно заскользила по стене. Пока её приводили в чувство, врач, глянув, на Раису, предложил пройти в кабинет поговорить.

– - Идите, идите, - слабо махнула рукой мать Лерки - Я тут посижу, потом всё мне скажите.

То, что услышала Рая от врача, ввергло её на какое-то время в шок. Не хотела Лерка рожать, ни в какую не хотела, кровотечение вызвано приёмом какого-то медицинского препарата, (Рая не смогла повторить его названия), Лерка приняла большую дозу. Но этого глупой дуре показалось мало. Она ещё пыталась сделать себе аборт спицей. Да-да, спицей, обычной, вязальной, как бабки-знахарки в начале двадцатого века - проткнуть ребенка, чтобы умер. Лерка боялась, что он родится живым и будет жить.

– - Господи, какая дикость, - холодея, подумала Раиса, - она же хотела убить своего ребёнка. Господи, какая дура!

В памяти пронеслась мысль о Любаше, отчаянно сражающейся за своё дитя и благодарящей небо за смерть матери. А врач говорил также о том, что не удалось остановить кровотечение, что пришлось удалить матку, что есть опасность заражения крови - Лерка и в матку через катетер что-то вводила, похоже мочу, - словом, положение молодой женщины крайне тяжелое и нестабильное.

– - А ребёнок?
– осмелилась спросить Раиса.

– - Молитесь Богу, - все так же хмуро проговорил врач.
– Надежды мало...

Ничего этого не стала Рая говорить матери Лерки. Просто села рядом с ней.

– - Плохо?
– глянула на неё Юлия Семёновна.

– - Плохо, - качнула головой Раиса.

– - Ты всё скажи мне, дочка, - попросила женщина.

Рая начала и замолчала:

– - Нет, не могу, - выдохнула она.

Юлия Семёновна встала и пошла в кабинет врача. Вернулась вся почерневшая:

– - Боже мой, какая она ещё глупая, ну зачем же так...- помолчав, добавила.
– Раечка, прошу вас, не говорите Лёше, он её не простит. Он так ждал этого ребенка, мальчика...

Рая согласно кивнула головой.

К вечеру приехали Алексей с Леонидом Матвеевичем. Вместе выслушали Раю, (она сказала только о тяжёлом положении), потом мужчины пошли к врачу в надежде на существующее в природе чудодейственное лекарство. Они достанут, найдут! Но вернулись мрачными, расстроенными. Плечи Алексея ссутулились. Казалось, ниже ростом стал Леонид Матвеевич. А впереди были неутешительные вести. Состояние малыша резко ухудшилось.

Когда сообщили об этом, Алексей всхлипнул, потом попросил у тестя закурить. Он стоял у открытой форточки, такой сгорбленный, несчастный. Рая подошла, ничего не говоря, взяла его за руку. Тот благодарно сжал её пальцы:

– - Ничего, я сильный, выдюжу.

Ни Рая, ни Алексей не видели наблюдающих за ними глаз Леонида Матвеевича.

Через двадцать минут Раиса уехала домой. Родственники Лерки остались ждать известий о состоянии здоровья молодой женщины и новорожденного.

В деревню Раиса не поехала. Было уже поздно. Наутро не было настроения. А вечером, пришла Таисия Ивановна Крикливая с печальным известием, что Лерка умерла ночью. Старая учительница знала всё. Её невестка (жена того самого сына, с которым пытались в своё время сосватать Раю) работала гинекологом в роддоме, она же дежурила в эту ночь и рассказала свекрови о смерти учительницы из их школы. Невестка говорила, что перед смертью Лерка пришла в сознание, попросила позвать отца и мать, спросила, любят ли они её, не сердятся ли. Хотела поговорить с Алексеем, но тот сидел возле малыша, который тоже медленно угасал. Лерка совсем не интересовалась ребёнком. Когда же Юлия Семеновна попыталась поговорить о малыше, дочь ответила:

– - Да ну его, лучше бы его совсем не было. Из-за него умираю.

Валерия прожила еще минут десять после этих слов. Леонид Матвеевич побежал за Алексеем на четвертый этаж, где было детское отделение. Юлия Семёновна до последней минуты была возле дочери. Сознание Леры начало путаться, она стала звать Алексея, требовала от него слова, что он больше никогда не женится, звала Алену, Раю, бабу Тасю. Когда прибежали Алексей и Леонид Матвеевич, Лерка улыбнулась, широко распахнула свои наивные голубые глаза и сказала.