Обещание сердца

Мы вернулись в отель и вместе приняли горячую ванну, которая немного смягчила мое разочарование.

В тот вечер я сел работать над книгой. У которой по-прежнему не было конца.

Глава 17 Перу

Мини-тур Шарлотты закончился в Бразилии, в Сан-Паулу, откуда мы полетели в Перу на мой день рождения. Там, на Уайна-Пикчу, она сыграла для меня рассвет, описывая с помощью своей скрипки расцвеченное яркими красками небо и наполняя его живущей в ее душе музыкой.

Наверное, мне все же стоило захватить с собой кольцо. И сделать ей предложение прямо там – в тот самый миг, когда я обнимал ее дрожащими руками и целовал в губы. После того как исчезли боль и горечь, поселившиеся в сердце после несчастного случая, я перестал о чем-либо сожалеть.

По возвращении в отель, расположенный в Священной долине, мы занялись любовью, и я вложил в каждое движение свои сердце и душу. Отдал Шарлотте всего себя без остатка. Как и она. Все ее вздохи, крики и стоны, прикосновения пальцев к моей коже и шрамам, мое имя на ее устах… принадлежали только мне. Мы растворились друг в друге, и накатившая в конце волна удовольствия стала лишь дополнительной наградой.

Потом она заснула, потому что мы встали ни свет ни заря, чтобы подняться на вершину Уайна-Пикчу до рассвета. Я решил сделать предложение сразу, как моя любимая проснется. Да, вероятно, сцена выйдет не слишком впечатляющей, но после необыкновенного подарка, который Шарлотта преподнесла мне на горе, я больше не хотел ждать. Сегодня утром счастье переполняло меня, а когда Шарлотта согласится стать моей женой, оно и вовсе перельется через край.

Я дремал рядом с ней с глупой улыбкой на лице, которая вскоре сменилась болезненной гримасой. Приняв таблетку, я поплелся в ванную, где сполз на пол и привалился к стене в ожидании, когда мигрень, захлестнувшая меня подобно цунами, начнет отступать. Я лишь молился про себя, чтобы Шарлотта ничего не заметила.

Она все же проснулась и нашла меня в ванной.

– Что происходит, Ной?

– Все хорошо, – хрипло пробормотал я, и любой бы почувствовал в моих словах ложь. – У меня была мигрень, но она уже проходит. Возвращайся в кровать, детка. Я скоро приду. Боль… почти ушла… почти…

– О, милый. – Она опустилась на колени и прижала мою голову к своей груди. – Тебе лучше? Ты принял таблетку? – Она забрала из моей ослабевшей руки пузырек с лекарством и резко, судорожно втянула в себя воздух. – Ной, на прошлой неделе оставалось семь таблеток. Семь. Я точно знаю, потому что убирала пузырек в сумку перед отъездом в Сан-Паулу. Здесь только две.

– Шарлотта…

– У тебя было пять приступов мигрени за неделю? Или… Люсьен упоминал, что это сильнодействующее лекарство. Неужели у тебя появилась… зависимость? – спросила она дрожащим голосом, полным страха и беспокойства. – Ной, что происходит?

От мучений Шарлотты мне становилось только хуже. Вот почему я всеми силами старался скрывать от нее головные боли, возникающие все чаще и чаще.

– Нет никакой зависимости, – ответил я, чувствуя, как затылок разрывается от боли. – Или есть? Может быть, таблетки просто-напросто уже не действуют…

– Когда приступы мигрени участились? Как давно? – Шарлотта обхватила ладонями мое лицо, вынуждая повернуть голову в ее сторону. Если бы я мог взглянуть на нее… – Ной, почему ты не сказал?

– Не хотел тебя пугать.

Или себя. Теперь, когда она узнала правду, страх, что со мной что-то не так, лишь усилился. Будто бы признание проблемы наделило его дополнительной властью.

– Ничего страшного, – произнес я, пытаясь хоть немного ее успокоить. – Просто я устал и сильно нервничал. Не стоит волноваться.

Разумеется, Шарлотта мне не поверила.

– Перестань, Ной, – твердо сказала она, хотя ее голос дрожал. – Мы ведь решили ничего не скрывать друг от друга.

– Все правда хорошо, – ответил я, отворачиваясь.

– Нет, – возразила она срывающимся голосом. – Ничего хорошего. Я так увлеклась мировым турне, что и не заметила, что с тобой происходит. Господи, как я могла не понять…

Я дернулся от ее слов, как от удара хлыстом, сдирающего кожу. Из-за меня Шарлотта терзалась чувством вины. Еще одна причина скрывать правду.

– Понять что, Шарлотта? Ты здесь ни при чем. Просто лекарства уже не действуют. Невосприимчивость или что-то в этом роде. Вот и все.

– Ладно. – Она шмыгнула носом. – Если дело в этом, то хорошо. Тогда поехали домой. Покажешься врачу, и он выпишет более действенное лекарство. Нельзя же продолжать мучиться…

– Я не могу вернуться, – ответил я. Все это так сильно расстроило меня, что боль от мигрени казалась теперь не такой мучительной. – Я и так уже проломил себе череп, чуть не остался без ноги, надрывал задницу на физиотерапии… Потом слепым путешествовал по Европе. И все ради чего? Чтобы в итоге вернуться в… – Я проглотил готовые сорваться с губ слова и покачал головой.

– Вернуться куда? – прошептала Шарлотта. – В больницу? Думаешь, тебя снова положат в отделение?

– Боже, я напугал тебя до чертиков. Именно поэтому не хотел ничего говорить. – Я поднялся на дрожащие ноги и на ощупь прошел мимо Шарлотты обратно в спальню. Я взял с кровати подушку, намереваясь лечь, но потом отбросил ее в сторону. – Просто… я думал, что все закончилось, что не будет больше ни страха, ни боли, ни витающего надо мной запаха смерти. – Я покачал головой. – Ладно, все хорошо. Я схожу к врачу, пусть выпишет лекарство посильнее. Не хочу об этом говорить. Мне нужно немного поспать.

Я забрался в постель, надеясь, что остаток утра пройдет более сносно. Еще одна попытка сделать предложение с треском провалилась. Я всеми силами гнал от себя мысли, что случившееся напугало не только Шарлотту.

Мигрень понемногу отступала. Шарлотта находилась неподалеку, наблюдала за мной, окутывая меня исходящим от нее теплом. Потом она скользнула в постель, молча легла рядом и прижалась ко мне всем телом, обхватив ногами и руками и положив мою голову к себе на грудь. Она нежно погладила меня по волосам и помассировала, прогоняя остатки боли. Постепенно напряжение ушло. Я вздохнул и расслабился в ее объятиях.

– Прости, детка… Мне так жаль.

Она поцеловала меня в висок.

– Тс-с-с, не надо. Как давно?

– Не знаю. Кажется, еще с Рима. Это было…

– В начале июля, – подсказала она, с трудом сглотнув. – Почти четыре месяца, Ной.

– Да, детка. У меня был стресс. Вот и все.

Она только покачала головой.

– Завтра мы летим домой. В Нью-Йорк.

– Черт. Ты приложила столько сил, чтобы спланировать эту поездку…

– Это не важно. Сейчас главное твое здоровье, поэтому с путешествиями пока что покончено. И ты сразу же пойдешь к врачу.