Обещание сердца
Шрифт:
Он улыбнулся. Так ослепительно и в то же время нежно.
– Дейзи… я уже потерял голову.
Эпилог
Дейзи
Лондон, Англия.
Всеанглийский клуб лаун-тенниса и крокета [47]
– Видишь? – спросила я, прижимаясь к пухлой щечке
47
Частный спортивный клуб, расположенный в Уимблдоне, Англия.
«Боже, Кай – победитель Уимблдонского турнира».
Любовь и гордость переполняли меня. Чтобы этот триумфальный день в Лондоне стал реальностью, Кай работал с тренером, не жалея сил, и выдержал множество баталий не только на корте, но и за его пределами.
Лаки ткнул пальцем в ту сторону, куда я показывала.
– Папочка.
– Ага, это он.
Я шмыгнула носом и перевела взгляд на сидящего рядом с нами Джейсона. Агент Кая, которого Лаки называл «дядя Джей», промокал глаза. По другую руку от него находилась Антония и, прижав ладони ко рту, смотрела на сына.
Позади меня в ложе Кая сидели мои родители. Они пожали руку тренеру Майку, а потом мама наклонилась вперед и чмокнула меня в щеку.
– Я так им горжусь. И очень рада за тебя, милая.
– Спасибо, мам.
За последние три года моя жизнь кардинально изменилась. Кто бы мог подумать, что, благодаря той ужасной ночи, я обрету радость и любовь. Сколько бы я ни твердила, что родители ни в чем не виноваты, они еще долго корили себя за случившееся. Но сейчас я оправилась. Более чем. С помощью психотерапии и сеансов рэйки я вновь поверила в себя и научилась ценить ту кошмарную ночь. Ведь в каком-то смысле она сформировала мою личность, придала сил и помогла встать на путь, приведший к Сикаю Соломону.
Зрители притихли, когда представители ассоциации профессиональных теннисистов и председатель Уимблдона передали микрофон Каю. За прошедшие три года он не раз выигрывал турниры: и крупные, и совсем небольшие. В том числе Открытый чемпионат Франции, и Открытый чемпионат Австралии – дважды. Но вершину Уимблдона он покорил впервые.
– Для начала хочу поблагодарить своего соперника, – разнесся по стадиону голос Кая, – за невероятную игру. Это был матч века. Нужно отдать ему должное: ведь именно он подтолкнул меня не только стать лучшим игроком, но и вырасти как мужчина. – Кай, третий в мировом рейтинге, повернулся к противнику, теперь опустившемуся на восьмую строчку, и натянуто улыбнулся. – Спасибо, Брэд. Ты сделал для меня гораздо больше, чем думаешь.
Я уже не сдерживала слезы. Джейсон сжал мою руку в знак поддержки. За это время Брэд Финн даже не попытался «вырасти» и продолжал при каждой встрече на корте подначивать Кая. Однако мой муж больше не поддавался на его провокации. Кай по-прежнему играл в своем излюбленном стиле – выкидывал разные трюки и, на взгляд Джейсона, слишком часто спорил с судьями, – впрочем, он позволял внутреннему пламени лишь подпитывать себя, а не поглощать целиком. И с тех пор он не проиграл Брэду ни единого матча.
Когда аплодисменты стихли, Кай повернулся к своей ложе и поблагодарил тренера, Джейсона и маму за то, что они были рядом. Потом он перевел взгляд на меня.
– Дейзи… – Его голос дрогнул. Зрители зашептались и стали поворачивать головы в мою сторону. –
Моя жена, – пояснил он болельщикам уже спокойнее. – Дейзи, ты наверняка устала, ведь была со мной на этом корте, в каждой подаче и отбитом мяче… – Он прижал ладонь к сердцу. – Я ношу тебя с собою всюду, куда бы ни пошел.По толпе прокатились вздохи и шепотки. Я крепче обняла Лаки, и он заерзал у меня на коленях.
Кай обвел рукой всю арену.
– Все это для тебя, Дейзи. Все, что пожелаешь. Было время, когда я утратил веру в себя, и если бы не твоя поддержка, меня бы здесь не было. Я люблю тебя, детка.
– Я тоже люблю тебя, – одними губами произнесла я и послала ему воздушный поцелуй, хотя почти ничего не видела из-за слез в глазах.
Кай продолжал говорить. Он поблагодарил болельщиков за то, что они оставались с ним во времена «безумства и спокойствия». От всей души вознес хвалу Джейсону, который не бросил его, несмотря на все трудности, ведь поддерживать игрока, думающего не головой, а задницей, та еще работенка.
Зрителям явно нравилась речь, но терпение двухлетнего Лаки уже было на исходе, и он активнее заерзал у меня на коленях.
– А ты уверена, что Лаки на самоанском означает «счастливчик», а не «извивающийся червяк»? – посмеиваясь, спросил папа.
– Уже начинаю сомневаться, – рассмеялась я. – Тихо, малыш…
Однако Лаки не послушал меня.
– Папочка! – выкрикнул он, протягивая маленькие ручки к отцу.
Возглас малыша ворвался в паузу между речью Кая, и из толпы послышались вздохи умиления и смешки.
– Я слышу, приятель, – отозвался Кай. – Уже иду. – И он побежал к нашей ложе.
Сын возбужденно заерзал у меня на коленях. Детей не допускали на профессиональные теннисные матчи, и во время игры Лаки развлекали сменяющие друг друга нянечки из команды Кая. Однако малыш скучал по папе. У них с Каем была особая связь, от которой у меня на сердце становилось теплее. И отец, и сын не выносили долгой разлуки.
– Он унаследовал твою решимость, – заявила я, когда Кай оказался рядом.
– И потребность быть в центре внимания, – со смехом вставил Джейсон.
Кай бросил на агента взгляд и, усмехнувшись, подхватил на руки Лаки. Затем наклонился, чтобы поцеловать меня.
– Нет, он идеальный, как и его мама.
Болельщики разразились криками и аплодисментами. Кай, посадив сына на бедро, занял место в центре площадки в ожидании церемонии закрытия.
– Знакомьтесь, это Лаки. Лаки, это зрители, – проговорил Кай в микрофон, пока наш сын, широко раскрыв глаза, осматривался вокруг. – Мое маленькое чудо. Пока он не появился на свет, я с предубеждением относился к отцовству. Отца я лишился слишком внезапно, еще в юные годы, и это на очень долгий срок выбило меня из колеи. Мой отец был удивительным человеком и всегда давал мудрые советы. Однако после его смерти я обозлился на весь мир. И на него в том числе. Лишь умная, сострадательная женщина – обычное дело, да? – помогла мне снова открыть свое сердце. И теперь я слышу тебя, папа, – произнес Кай, подняв взгляд вверх. – Знаю, что ты наблюдаешь за мной и, надеюсь, гордишься.
Болельщики зааплодировали. Казалось, речь Кая растрогала многих. Мы с Антонией потянулись друг к другу через сиденья и взялись за руки.
– Спасибо, – сказала она мне. – За все это. – И отвернулась.
Церемония завершилась, и зрители поднялись на ноги. В воцарившемся шуме и хаосе было не слишком уместно признаться ей, что Кай дал мне так же много, как и я ему. Если не больше.
«Он вернул мне жизнь».
Я с улыбкой наблюдала, как сонный довольный Лаки прислонил темноволосую головку к голове отца. Кай поймал мой взгляд, и в карих глубинах его глаз горело нечто большее, чем любовь.