Обман

— Идеей средства от веснушек я обязан вашему соотечественнику, Антонио Виджеркио. Он же изобрел прекрасное слабительное, которое благоухает розой. Только от этого средства ни у одного из моих пациентов, включая беременных женщин, не возникало рвоты.

— Виджеркио? Он ведь больше астролог и колдун, чем аптекарь.

— Да, но он изумительно правильно подбирает пропорции лекарства.

— Можете поприветствовать его лично: вот он идет к нам собственной персоной.

И точно, к калитке сада приближался лысый бородатый человек в элегантно облегающем черном костюме. Он был очень возбужден. Учтиво поклонившись маркизу, он обратился к Мишелю хриплым, астматическим голосом:

— Я слышал, вы собираетесь уезжать, синьор де Нотрдам.

— Да, друг мой. Меня вызывает в Милан его преосвященство кардинал Алессандро Фарнезе, папский легат. Я не знаю, почему он оказался в Милане, но он желает меня видеть.

Маркиз де Финат очень удивился.

— Вы ничего мне не говорили! Кардинал Фарнезе — правнук нашего Папы, могущественнейший человек. Вы с ним знакомы?

— Лично не знаком. Но я встречался с его уполномоченным в Авиньоне кардиналом Тривулько и с их помощником братом Пьетро Джелидо.

Произнося последнее имя, Мишель не смог удержаться от гримасы. Ужасы Люберона еще жили в его памяти.

Антонио Виджеркио тоненько присвистнул.

— Все они — высшие представители власти. Думаю, от приглашения кардинала Фарнезе отказываться нельзя. Я бы хотел переговорить с вами с глазу на глаз. Вы разрешите, синьор маркиз?

Аристократ кивнул:

— Конечно. Уже почти время обеда, и меня ждет блюдо из засахаренных побегов сосны, приготовленное по рецепту синьора де Нотрдама. Моя сестра Бенедетта неравнодушна к этому блюду. — Он улыбнулся врачу. — Дорогой Мишель, вас будут помнить не только как выдающегося ученого, но и как прекрасного гастронома. Обещайте еще приехать к нам.

— При первой же возможности, синьор маркиз, — ответил тот, поклонившись.

Откланявшись, Мишель вместе с Виджеркио направился к калитке. Аптекарь какое-то время молчал, потом порывисто сказал:

— Мишель, вам не надо бы ехать в Милан.

— Но почему? Вы же знаете, что я не могу отказаться.

— Вы уже говорили. Но мне известно, что там неспокойно. Я давно имею контакты с вашим коллегой, врачом Джироламо Кардано…

Мишель удивленно вскрикнул.

— Кардано? Да кто же его не знает? Один из лучших математиков! Ведь это он нашел решение кубических уравнений, над которым столько ученых бились десятки лет!

Они вышли на улицу, покрытую колеями от каретных колес. Виджеркио понизил голос:

— Все это так, но Джироламо, кроме всего прочего, еще и занимается естественной магией. Он написал мне, что в долинах Ломбардии стали расти доселе невиданные цветы, а в доме правителя появились подозрительные люди. Кардано их называет иллюминатами, но у них есть еще одно название: «Церковь».

Мишель так вздрогнул, что вынужден был схватиться за ветку бука, чтобы не упасть.

— Как вы сказали? — выдохнул он.

— «Церковь». Во главе стоит некто Пентадиус, сейчас он гостит у кардинала Фарнезе. Кажется, он весьма преуспел в борьбе против Лютера. Однако истинного Мастера никто в лицо не видел. Он недавно вернулся с Востока и теперь скрывается в окрестностях Милана, под крылом у ордена миноритов, который целиком во власти его чар. Говорят, он великий маг.

Лоб Мишеля вдруг вспыхнул в неожиданной лихорадке. Он раскрыл рот, но оттуда вылетели какие-то сиплые, неясные звуки. Лишь через несколько секунд он взял себя в руки и смог спросить:

— Кто вам об этом сообщил? Кардано?

— Не только. Меня предупредил еще один друг, доктор Гийом Постель. Он уже два месяца как вернулся из Константинополя и написал мне.

— Вы знаете, как зовут мага, о котором рассказали?

— Знаю, но только имя. Ульрих из… а дальше не помню. Какое-то место в Германии. Адепты «Церкви» узнают друг друга но специфическому знаку.

— Что за знак?

— Маленький крест, вырезанный на плече.

Все, что Мишель гнал из памяти двадцать лет, всплыло в мозгу с прежней яркостью. Он увидел нож, крестом надрезающий плечо, и мышиную кровь, капля за каплей падающую в рану. А потом обожгла страшная боль, а братья по «Церкви» пели за пределами пентакля старинное заклинание:

Азараказа Амафкратитаф Йо Йо Йо Амен Амен Иаоф Иаоф Иаоф Фаоф Фаоф Фаоф

— Вам плохо? — в тревоге воскликнул Виджеркио.

Мишель сразу вернулся к реальности.

— Нет-нет, ничего, — неумело солгал он и выпрямился, пытаясь справиться с нервным напряжением. — Послушайте, друг мой. Вы говорили о странных растениях, которые заполонили долины Ломбардии. Кардано вам их описал?

— Нет, в своем письме он их только упомянул. Похоже, он этим сильно обеспокоен.

— У него есть на то веские основания.

Мишель вспомнил будоражащие и пугающие, при всей своей примитивности, иллюстрации на первых страницах «Arbor Mirabilis». Появление чудовищных растений служило первым сигналом того, что один мир вторгся в другой и земному времени близится конец. Начал ли Ульрих осуществление апокалиптического проекта иллюминатов? Вряд ли. Скорее всего, хотел испытать свое могущество, которое, судя по всему, действительно потрясало.

— Послушайте, Антонио, — продолжил он, вглядываясь в лицо друга. — Вы и сами не знаете, что, возможно, спасли мне жизнь. Я не поеду в Милан. Я вернусь в Прованс, потому что не нашел никаких следов того, что искал в Италии.

— Я думал, что вы приехали сюда по научным соображениям.

— Нет. Я шел по следам мертвеца, который продолжает преследовать меня даже из могилы.

Мишель снова перебрал все свои бесплодные шаги в поиске Диего Доминго Молинаса или того, кто встал на его место, и понял, что попал в западню. Этого было более чем достаточно, чтобы держаться от Милана как можно дальше.

— Окажите мне последнюю услугу, Антонио. Добудьте мне карету, двуколку или просто лошадь. Я не рискну просить об этой милости синьора де Фината, он и так много для меня сделал.

Аптекарь развел руками.

— Я ничем таким не располагаю. Если хотите, я могу поговорить с синьором Маганьоли: у него есть конюшни и большой выбор экипажей.

— Конечно, прошу вас.

— Пойдемте со мной в город.

Савона от жилища де Фината располагалась довольно далеко и раскинулась гораздо ниже, в долине, за лесистыми холмами. Погода стояла чудесная, с моря дул прохладный ветерок, и двухэтажные домики, прилепившиеся друг к другу, смотрелись очаровательно. Однако более внимательный взгляд легко заметил бы признаки все той же нищеты, которая отличала окраины всех европейских городков. По счастью, низший клир заботился о том, чтобы накормить голодных.