Оборотень на щите

Над помостом сразу разлилась темнота. Только столб пламени на рыночной площади продолжал сиять, пробиваясь сквозь купол мрака, накрывший ворота. И призрачно отсвечивала по соседству тонкая колонна льда.

* * *

До альвов Ульф не допрыгнул. За пару шагов до них ударил лапами по настилу, и взвился вверх. В воздухе извернулся, телом зверя уже чувствуя зов альвийских дев…

Хальстейн был внизу. Прятался в круге альвов и альвиек, точно орех в тесте.

Он боится, что Свейта выйдет с руной Врат прямо к нему, сверкнуло в уме Ульфа. Вот и затесался в толпу.

А потом Ульф обернулся человеком. Даже сквозь крики его уши различили, как внизу звякает серебро. Альвы вскинули мечи…

И падая на них, Ульф ощутил, как замедляется время.

Вонь пожаров усилилась, распалась на сотни страшных запахов, прижегших ему ноздри. Пламя у ворот заревело, выдувая раскаленную песнь из гула и треска. Крики в городе взвились до воющего многоголосья, грозя расколоть небеса — но в Асгарде их, похоже, не слышали…

Асгард, вдруг подумал Ульф. Я там жил. Но там было другое имя, и кончилось все дикой болью.

В следующий миг Ульф беззубо улыбнулся, падая на альвов.

Убивая, асы называли меня Фенриром, пролетело у него в уме. А теперь за асами должок.

Только что отросшие когти звенькнули об сталь. Ударили по боковой стороне альвийских мечей, отбивая их — и открывая меж ними просвет. Там его ждала плоть альвов, вонявшая паршиво, сладенькой прелью. Пах закаленной сталью шлем одного и плечи двоих…

Ульф-Фенрир нырнул в промежуток между клинками, уже становясь зверем. Ощутил, как в брюхо ему вонзился альвийский меч.

Нарисованная Свейтой руна его не защитила — то ли с ним теперь такое колдовство не работало, то ли Хальстейн украсил альвов знаками, помогавшими в бою.

Но думать об этом было некогда. Фенрир уцепился за чей-то пояс и отпихнул альва, посмевшего его ранить — задней лапой вспоров тому живот вместе с кольчугой.

А затем он развернулся спущенной пружиной, взрезая когтями все, что подвернулось под лапы. Безглазую морду заляпала приторно-липкая альвийская кровь.

Круг, в который сбились светлые, защищая Хальстейна, сослужил им плохую службу. Волчьи когти за секунду дотянулись до многих.

Помост внезапно накрыла тьма, но зверь этого не заметил. В следующую секунду он обернулся человеком — и вцепился в край щита, торчавший из щели между ранеными альвийками. Навалился на него, опрокидывая альва, державшего щит, и Хальстейна, прижимавшего к нему ладони…

В шею Фенриру воткнулось что-то серебряное. Бока и бедра распороли лезвия мечей. Он еще успел отмахнуться одной рукой, но тут одна из альвиек вбила ему в спину нож из чистого серебра. И навалилось знакомое оцепенение.

Ульф-Фенрир, уже перетекая в зверя, сумел завалить Хальстейна на кого-то из альвов. Потом Фенрир ощутил, как по коже с шипением запрыгало пламя — загоревшееся само собой, без причины и без искры.

Боль сводила с ума, зато альвы сразу отшатнулись от огня. И в этот миг Фенрир выдрал у Хальстейна клок плоти из горла. Так же, как выдрал у Одина и Тора…

Сверху внезапно хлынул дождь, сбивая пламя.

Свейта, счастливо подумал Фенрир, уже оборачиваясь человеком. Затем услышал, как дружно прыгнули с той стороны помоста оборотни — ему на подмогу. Зазвенела сталь, утробно захлюпала плоть альвов, и крики светлых смешались с криками людей. А страшную боль в спине начала смывать вода.

Дождь лил стеной, счищая с помоста альвийскую кровь.

— Свейта, — взвыл Фенрир, выдирая щит из рук упавшего альва. — Сюда.

Но она уже шла к нему, и бревенчатый настил пел под ее ногами. Мягко, чуть слышно.

Фенрир метнулся навстречу, перекинув щит в левую руку. Сгреб Свейту на ходу, прижал к себе — мокрую, пахнущую кровью, болью и ужасом. Крикнул:

— Щит у меня. Хочешь отменить то, что сделал Хальстейн?

— Да, — выпалила Свейта. — Но мой руна должен лечь на его. Я так думать. Только не видеть…

— Сейчас, — рыкнул Ульф-Фенрир, уже ставя Свейту на помост.

Потом он трепыхнул ноздрями над щитом — и на изнанке, рядом с ременными петлями для рук, нашел место, вонявшее кровью Хальстейна.

В следующий миг Фенрир наклонил щит, уберегая это место от дождя. И прижал к нему одну из ладоней Свейты.

— Здесь. Рисуй.

— Нужно моя кровь. Свежий, — вдруг пискнула Свейта.

Были бы клыки, с сожалением подумал Ульф-Фенрир.

В памяти внезапно шевельнулось воспоминание о том, как ему выдирали клыки в Льесальвхейме. И о том, как асы забивали в глотку серебряный меч…

Фенрир рычаще фыркнул, отгоняя страдальческие мыслишки — чересчур человеческие, отвратительно слабые. Но успевшие пустить по загривку нехорошую дрожь.

— У меня в спине серебряный нож, — крикнул он, отпуская ладошку Свейты. — Достань. Резану его лезвием, оно почище.

Ей это понравится, насмешливо мелькнуло у Фенрира. Она и чаши с мылом моет.

Свейта, резко вздохнув, потянулась к его спине. Но тут сзади подступил один из оборотней. Фенрир повел носом, узнавая подошедшего — а тот вырвал из его спины нож. И повыдергивал из шеи мелкие кинжальчики с серебряными накладками, похожие на орудия лекаря.

— Подержать щит? — крикнул Ингульф, покончив с серебром.

А затем вложил нож в ладонь Фенрира.

Он в ответ молча сунул Ингульфу щит. Поймал руку Свейты и легко кольнул ей указательный палец. Опять услышал ее судорожный вздох — разобрав его сквозь вопли, звеневшие над городом.

Свейта вздохнула от боли.

Было ли со мной такое, подумал вдруг Фенрир. Прежде, в прошлом — чтобы ловить вздох женщины, и холодеть от ее боли? Но прошлое пряталось в забытьи, выставляя наружу лишь остовы воспоминаний: старое имя, то, что он жил в Асгарде, что Локки его отец, подстроивший…

— Покажи снова руна, — выдохнула Свейта, обрывая мысли Фенрира.

Он бережно поймал ее порезанную ладонь. И приложил к щиту в том месте, где доски помечал самый широкий из двух кровавых следов Хальстейна. Бросил громко:

— Тут Фе, руна Огня.

Свейта, обдав его запахом новой боли, в три взмаха начертила перевернутую Фе. Потом накрыла знак ладонью, на которой не было раны. Потребовала, вскинув порезанную руку:

— Второй руна.

Но второй знак, это Исс, сверкнуло в уме Фенрира. Черта, которую хоть как поворачивай. Руна Льда необратима, бороться с ней бессмысленно…