Оборотень

– Куда мы едем?

– Очевидно, в Бермудский треугольник, - отозвался Тероян, следуя в фарватере "Москвича". Так оно и оказалось. Юнгов свернул к дачному поселку, остановился возле будки со спящим сторожем и посигналил. Очнувшийся охранник узнал его, нажал на кнопку, и створки ворот разъехались в разные стороны. Вскоре они были у бомбообразного дома Юнгова и въехали на участок.

– Не торопитесь выходить, - предупредил Тим.
– Сейчас он уберет дога.

Подождав немного, пока Жора успокоит Стингера, они вышли из машины.

– Пошли в теремок, - сказал Юнгов.
– Там и кофе попьем. Это был еще один домик в глубине сада, на две небольшие комнатки с кухней, построенный специально для гостей. До рассвета было еще далеко. Они шли по мраморной дорожке вслед за Юнговым, а Глория с любопытством оглядывалась. Оставшаяся возле ворот собака тоскливо завыла. И девушка остановилась, вздрогнула.

– Жуткий вой, - прошептала она.
– Словно ветер в печной трубе.

– А видели его клыки?
– отозвался Тероян.
– Куда до него тем собакам, на кладбище.

Юнгов уже открыл теремок и поджидал их на пороге.

– Здесь вы можете передохнуть до утра, - обратился он к Глории. Честно говоря, когда появился хозяин с двустволкой, я подумал - нам конец.

– А я решил это еще раньше, перед газовой горелкой, - сказал Тероян. Но согласись, что быть застреленным все же лучше, чем изжариться заживо.

– И то, и другое не прибавляет аппетита, - Жора поставил на плиту кофейник.
– Вечером я звонил Владу и узнал, что вы ездили на стрелку. Потом начал названивать тебе. А вскоре догадался, что вы наверняка отправились ночевать на постоялый двор. Ну и поехал тоже.

– Значит, это ты был моим соседом по номеру?

– Я. Только я не был уверен, что вы также там. Это я уже потом сообразил, когда услышал фургон. И шум во дворе. Почему они набросились на вас? Что ты там обнаружил, в бункере?

Глории не было на кухне, она сидела в комнатке, и Тероян плотнее притворил дверь.

– Куски мяса, - сказал он.

– Всего лишь? Стоило поднимать такую драку.

– Куски человеческого мяса, - добавил Тероян. Юнгов присвистнул.

– А ты не ошибаешься?

– Мне ли не знать анатомии? Уж сколько я тел препарировал за свою жизнь.

Юнгов содрогнулся, взялся за сигарету.

– Это ужасно, - помолчав, произнес он.
– Теперь понимаю, почему они хотели вас прикончить. Но тогда непонятно - отчего нас отпустил сам хозяин.

– Это ты спроси у самого Алекса. Откуда ему было знать, что мы видели, а что - нет? Возможно, он не хотел доводить дело до лишней крови. А может, по какой другой причине.

– Ну, сейчас-то сыновья объяснили ему что к чему. Считай, сезон охоты на тебя открылся. Следовало бы позвонить Карпатову, чтобы он нагрянул туда со своими жандармами.

– Бесполезно. Думаю, эти останки уже вывезены и свалены в какую-нибудь канаву.

– А зачем они вообще им понадобились?

– Ты видел нутрий?
– спросил Тероян.
– Эти твари жрут любое мясо, без разбора. А может быть, они, извини - самому тошно, проворачивают его в фарш и добавляют в пирожки.

– Слава богу, что мы там не ужинали, - Юнгов вновь передернулся. У них обоих вертелся один и тот же вопрос, но никто не решался задать его первым. Они не смотрели друг на друга. Георгий следил за закипающей водой, а Тим сосредоточенно курил.

– Но... откуда они берут этот... страшный корм?
– спросил все же Юнгов.
– Неужели... живые люди?

– Не исключено. Но, возможно, уже мертвые. Тут есть какая-то цепочка. Если мы вызовем Карпатова, он оборвет ее. А я располагаю кое-какой информацией. И мне надо подумать.

– Люди, совершающие подобное, способны на все, - заметил Юнгов.

– Квазимодо?

– Да. Именно это я и имел в виду. Ладно, пошли пить кофе.

Жора взял поднос, толкнул ногой дверь и вошел в комнату. Тероян последовал за ним. В полном молчании, сосредоточенно, они выпили по чашке. Разговаривать не хотелось. Слишком тяжело дались им последние полтора часа.

– Ну все, пойду прилягу, - сказал Юнгов. Тим лишь слабо махнул ему рукой. Глория также ушла в соседнюю комнату, а Тероян отнес пустой кофейник с чашками на кухню, вымыл их и уселся за столик. Он достал из кармана блокнот с авторучкой и написал на чистом листке всего одно слово: "Квазимодо". Затем поставил вопросительный знак и провел жирную черту. А ниже, в столбик, записал следующее:

"Хашиги.

Алекс - хозяин харчевни.

Его сыновья.

Серый и мотоциклисты.

Мавр.

Неизвестный Юра".

Подумав немного, Тероян добавил еще одно имя: "Гуркин". Потом поставил точку и откинулся на спинку стула. Каждый из них мог оказаться Квазимодо. Почти у каждого из них были физические изъяны или психические отклонения. У Хашиги - лицевой парез, Алекс - косоглазый, его сыновья - вообще дебилы, Серый с мотоциклистами, судя по всему, какая-то секта сатанистов, Мавр - с пигментированной кожей, и все они купаются в крови. Оставался загадочный Юра и Гуркин, но и у журналиста, который сам признался, что Квазимодо следовало бы выдумать, акушерка при родах сплющила щипцами кости черепа. Но возможно, есть еще кто-то, ускользнувший от внимания Терояна. Он где-то рядом, возле него и Глории. Потянув за ниточку, распутывая этот клубок, Тим уже наткнулся на следы страшного преступления на постоялом дворе. А что ожидает его впереди? Какие еще картины откроются ему в бездне человеческого падения? На мрачном дне безумия? Он не знал, но отступать уже было поздно. Тероян спрятал блокнот, вернулся в комнату и прилег на кушетку. За окном начинал подниматься рассвет.

Утром его разбудил осторожный стук в дверь.

– Ну входи, входи!
– крикнул он Жоре. Юнгов вошел посвежевший, благоухающий, успевший уже побриться и принять душ.

– Какие планы?
– спросил он.

– Поедем домой.

– Нет, что будешь предпринимать дальше?

– Теперь пора раскручивать мотоциклистов. Но без Влада мне не обойтись.

– Не забудь и обо мне. Держи меня в курсе всего. Когда мы доберемся до Квазимодо, я напишу классный материал.

– Все вы, журналисты, одинаковы. Вам бы лишь за сенсацию уцепиться. Оставь это для Гуркина.

– Перебьется. Ладно, Лариса нажарила целую сковороду печенки, несет сюда, - переменил тему Юнгов.
– Не знаю, как ты, но я, после того, что ты мне рассказал, есть не могу.

– А я позавтракаю, - пожал плечами Тероян.
– Не умирать же теперь с голоду? Жизнь продолжается.

– Тогда буди Глорию.

– Я уже встала, - послышалось за дверью в соседнюю комнату и на пороге появилась девушка.
– Тим прав. Жизнь не кончается и будет продолжаться даже тогда, когда мы умрем. Хотя бы в наших детях.