Оборотень

За обедом Глория изредка бросала на Тима внимательные взгляды, а затем вдруг сказала:

– Знаете, что у вас написано на лице?

– Что же? Японские иероглифы?

– Нет, вполне читаемо по-русски. Вы вечером решили оставить меня одну, а сами отправитесь на кладбище. Возможно, даже дадите мне снотворное, чтобы я крепче спала. Верно?

Тероян отложил вилку, чуть не подавившись бифштексом.

– Ну откуда у вас такие способности?
– спросил он.
– Вы что ясновидящая?

– Просто, если рассуждать логически, мы должны предпринять против мотоциклистов контрмеры. И где можно искать следы этого маньяка-Квазимодо, если не там, в склепе?

– Вы угадали, - согласился Тим.
– То, что произошло с нами на постоялом дворе и на Ярославском шоссе, - события одной цепи. А конец ее, по крайней мере видимый для нас, - тянется в склеп. Кто за него держится там - пока неясно. Но вам больше не стоит рисковать. Мы и так дважды спаслись лишь чудом. Учтите, я не знаю, что и кто может поджидать нас в склепе - Хашиги, Мавр, Серый, Алекс, его сыновья или кто-то иной? И что они там творят.

– Вот и надо это проверить, - твердо сказала Глория.
– Мы уже близки к разгадке. Я чувствую, что сегодня нам непременно повезет. И кроме того...

– Продолжайте, - попросил Тим, видя, что девушка как-то замялась.

– Сегодня ночью, во сне, я почти увидела лицо того человека. Я точно знала, что это он - Квазимодо, тот, который стоял за моей спиной, который неожиданно подкрался, когда я смотрела на экран. Я оборачивалась, но он снова и снова оказывался позади меня. Это было невыносимо - его невозможно ухватить. Но еще бы немного, чуть-чуть... А когда я проснулась и вышла из комнаты - вас не было. Куда вы уезжали? Простите мое любопытство, я не имею права связывать вас, но, может быть... может быть, вы встречались... с любимой женщиной? Тогда я просто бестолковая дурочка, что не поняла это сразу и так стесняю вас.

Тероян улыбнулся, глядя на ее растерянное, огорченное лицо. Он и не предполагал, насколько прочно и крепко вошел сам в жизнь девушки. Она говорила вполне искренно, да эти глаза, плещущие синевой, и не могли лгать.

– Нет у меня любимой женщины, - ответил он.
– Я просто хотел прогуляться от бессонницы. Но меня заинтересовал ваш сон. События, которые ему предшествовали, и вызвали в подсознании образ... этого человека. Значит, мы на верном пути. Еще немного - и вы вспомните все.

– Тем более, я должна сегодня же отправиться вместе с вами. На кладбище, в склеп, куда угодно. Хоть на дантовские круги ада. И знаете что еще? Я очень рада.

– Чему?
– спросил Тероян, убирая посуду в раковину.

– Тому, что у вас нет любимой женщины, - ответила Глория, как-то быстро вспорхнув и оставив его одного. Тероян лишь покачал головой, не зная: радоваться ее словам или огорчаться? Теперь надо было подготовиться к предстоящему мероприятию. Очередная поездка в тот район грозила многими неожиданностями. Невольно Тим сравнил себя и Глорию с мотыльками, упорно стремящимися к обжигающему огню лампы. Что сделать, чтобы обезопасить их путешествие? Тероян достал с антресолей купленный когда-то по случаю пневматический пистолет, который годился разве только на то, чтобы пугать ворон; положил его в карман куртки. Потом взял из ящика газовый баллончик для Глории, сомневаясь, правда, работает ли он вообще (с тем, что девушка отправится вместе с ним, Тим уже смирился). Для нее он также подобрал из своего гардероба легкую спортивную куртку с капюшоном. Приготовил на всякий случай и свою походную аптечку - мало ли что может понадобиться?

Они решили выехать из Москвы в девять вечера. До этого раза три звонил Олег Карпатов, словно бы проверяя - на месте ли Тим и Глория? И у Терояна сложилось неприятное ощущение, что его школьный приятель, полковник МУРа, в чем-то подозревает его. Уж не в том ли, что он и есть этот пресловутый маньяк-Квазимодо? И все из-за ночных поездок и дурацкого скальпеля, выпавшего из кармана? Но ведь точно так же Карпатов мог подозревать и Глорию, считая ее невменяемой, способной на любые неосознанные поступки? Кроме того, и в ее руках он видел бритву, когда она играла с его детьми, и сама девушка никак не могла бы доказать свое алиби ни по одному из случаев. Все это было настолько нелепо, глупо и гнусно, что Тероян поначалу страшно разозлился, разволновался, решив послать Олега куда подальше, если он позвонит еще хотя бы раз; но потом успокоился, понимая, что и Карпатов находится все последнее время на взводе - почему же и ему не отказать в ослаблении рассудка? Тим даже с долей юмора подумал: не добавить ли ему в свой блокнот - после всех подозреваемых - еще два имени, Терояна и Глории Мирт. Вслед за Владом Шелешевым. И тотчас же он почувствовал, насколько запутался сам, внеся в этот черный список имя одного из своих друзей. Какое же он имеет право осуждать других?

Часов около восьми позвонил и сам Шелешев. И он словно бы проверял: дома ли Тим? Разговор получился прохладным, натянутым, Тероян так и не смог преодолеть своего предубеждения. Брошенное зерно подозрительности давало всходы.

– Что ты собираешься делать вечером?
– спросил Влад.

– Ничего, лягу пораньше спать, - уклончиво отозвался Тим.

– И правильно сделаешь. Не мотайся никуда, - в голосе Шелешева Терояну послышалась скрытая угроза. Он вновь разозлился и задал идиотский вопрос:

– Влад, кто твой любимый французский писатель?

– Виктор Гюго, - насмешливо ответил Шелешев, вешая трубку. Он говорил серьезно или издевался? Или нарочно вызывал огонь на себя, вздумав поиграть с Тимом в кошки-мышки? Может быть, его поездка вместе с Терояном к Мавру была последним предупреждением, обставленная театральным антуражем?

Еще один звонок, за несколько минут до отъезда, был от Георгия Юнгова, и этот "мушкетер" из их дружной, преферансной компании понес вообще какую-то сущую околесицу. Сначала он долго изъяснялся в любви Ларисы к Глории, о том, какое впечатление произвела девушка на его сестру, а когда у Терояна кончилось терпение, Жора вдруг сказал:

– Недавно я смотрел фильм, американский, как в одном провинциальном городке появляется маньяк-убийца, наводящий ужас на все население.

– Ну и что?
– тяжко вздохнул Тим.

– Его упорно ищет начальник полиции. Просто на уши встает от напряжения.

– Жора, мне некогда. Закругляйся.

– А ты куда-то торопишься?

"И этот проверяет - останусь ли я сегодня дома?" - подумал Тероян.

– В постель, - отозвался он.

– Дело хорошее, особенно, если постель нагрета.

– Не хами. Так в чем смысл твоей байки?

– А в том, что сам начальник полиции и оказывается этим маньяком. Просто у него уже давно, оказывается, крыша поехала. Вот и все.

– Что ты имеешь в виду?

– Это тебе одна из версий по поводу Квазимодо, - засмеялся Юнгов. Шучу-шучу. Ну, будь здоров. Будешь где-нибудь поблизости - заезжай.

Тероян бросил трубку и выругался (хорошо, что он был в комнате один). Определенно, в их преферансной команде произошел раскол, какая-то трещина прошла по школьному братству.

Появилась она сама собой или была чьим-то злым умыслом? Кого Квазимодо? Хотя Тероян и не сомневался, что Юнгов действительно шутит, довольно скверно, но без задних мыслей. Он всегда относился к Карпатову несколько пренебрежительно, как к постоянному сопернику за лидерство, но следует ли смеяться в столь серьезных вопросах? Карпатов - Квазимодо. Что же, и его теперь заносить в блокнот? А может быть, тогда и самого Юнгова? И всех родных, близких? И весь свет? Любой человек - тайник, хранящий в себе множество секретов и загадок, и ключи от него потеряны, неведомы даже ему самому. И каждый может играть двойную, тройную роль в этой жизни, порою и не догадываясь о том, искусно обманывая и других, и - прежде всего - себя. Но подозревать всех во лжи, не верить никому - не страшный ли это грех, не смертельнее ли он самоубийства?