Оборотень

– Я готова, - Глория вошла в комнату. И при виде ее Терояну стало как-то спокойнее на душе, развеялись, сгущавшиеся вокруг чары, стали исчезать смутные тревоги, а тьма безверия лишь слегка коснулась его своим крылом, отступив прочь. "Нет, - подумал вдруг Тероян.
– Не что бы она делала без меня, а что бы я без нее делал?"

Выехав на Ярославское шоссе, они минут через тридцать достигли знакомой развилки, которая вела к столь памятной им харчевне. Круто развернувшись, Тероян не снижая скорости, промчался мимо постоялого двора, опасаясь, что его все же узнают, заметят. Но дом имел какой-то нежилой вид: окна погашены, зонтики и столики перед входом убраны, и вокруг не было видно ни души. И все же каким-то шестым чувством, всколыхнувшейся в нем тревогой, Терояну почудилось, что кто-то смотрел на них сквозь затемненное окно, запечатлел пронесшиеся "Жигули". "А, Бог с ним!" - подумал Тероян о том, кто, возможно, находился в засаде. С Алексом и его сыновьями он еще успеет разобраться. Сейчас главное - Серый. Тероян помнил, что в ту ночь на постоялом дворе. Оттуда выехал фургон с одним из "кабанчиков" - после встречи с мотоциклистом. Куда он отправился? У Тима были свои предположения на этот счет. Как и на то - откуда в бункере взялись эти страшные куски мяса, предназначавшиеся, возможно, на корм нутриям.

"Жигули" проскочили тропинку, которая вела к старому кладбищу и, сделав небольшой крюк по проселочной дороге, подъехали к нему с другой стороны. Оставлять здесь машину было рискованно. Тероян свернул в лес, отогнал "Жигули" поглубже в ельник и выключил зажигание.

– Ну все, - сказал он.
– Пошли. Накиньте на всякий случай капюшон, А газовый баллончик вам для самоуспокоения. Встретите приведение - не нажимайте, все равно не подействует. Только разозлите.

Они направились в сторону кладбища, в почти одинаковых черных куртках с капюшонами, изредка подсвечивая себе дорогу фонариками, сосредоточенные и молчаливые. Стрелки на часах показывали начало одиннадцатого. Можно было пройти к древним руинам через изломанную изгородь, но Тероян, опасаясь, что Глория наколется на ржавую проволоку, повел ее к дорожке, которая когда-то считалась центральной, и именно от нее начинался главный вход. Позади осталась полусгоревшая сторожка, развалины часовенки. Забелели могильные плиты, каким-то чудом уцелевшие нехитрые памятники, хотя многие из них были изломаны, искорежены, словно бы с содранными кожей и мясом, с отломанными конечностями, головами. И совсем уже странным казалось то, что тут и там виднелись вскрытые, выпотрошенные могилы, оскверненные вороватыми кладбищенскими шайками в поисках добычи - что они могли найти на убогом деревенском кладбище, кроме истлевших костей да нательных крестов? И эти зияющие ямы, будто бы покинутые мертвецами, казались ловушками для двух идущих мимо людей.

– Похоже, что мы заблудились, - шепотом произнес Тероян.
– Где искать этот склеп? Налево?

– А я думаю - направо, - так же тихо ответила Глория. Где-то позади них что-то хрустнуло. И вновь наступила тишина. Тим потушил свой фонарик. То же самое сделала и Глория.

– У меня такое чувство, что за нами кто-то наблюдает, - прошептала она.

– Ерунда, мы здесь единственные живые люди, - отозвался Тероян, хотя и у него, когда они проходили мимо часовенки, сложилось подобное ощущение. Значит - налево?

– Направо, - упрямо сказала девушка. Тим вздохнул.

– Ну ладно, ведите, - согласился он, включая фонарик. Идя за Глорией, он все время прислушивался к тому, что происходит за спиной - больше подозрительных звуков не было. Но ему нестерпимо хотелось обернуться, посветить в темноту: что там прячется, кто, какая опасность следует за ними по пятам? А то, что они не одни здесь, Тим начинал чувствовать все острее.

– Вот он - склеп, - торжествующе произнесла Глория.
– Кто был прав?

– Вы, вы, - успокоил ее Тероян.
– Не говорите так громко.

– А кого вы боитесь разбудить?
– глаза девушки блестели, а в лунном свете казались иссиня-черными. Они почти горели, как два уголька, и порою в них мелькали красные искорки. Все в ее виде говорило о победительной силе, излучало необоримую страсть.

– Глория, такой я вас вижу впервые, - с удивлением сказал Тероян, не зная - радоваться ему этой перемене или огорчаться? Что с ней?

– Просто я перестала бояться, - улыбнулась девушка.

– Сама не пойму почему? Может быть, это кладбище так повлияло на меня? Теперь мне сам черт не страшен! Я где-то растеряла свой страх... Он исчез, Тим. Это правда.

– Вот и хорошо, - ободрил ее Тероян.
– Но не будем терять голову. Я понимаю, что вы чувствуете себя сейчас почти ведьмой...

– Вы угадали, - перебила его Глория.
– Именно так. Именно нечто подобное со мной и происходит. Возможно, я возвращаюсь в свое первоначальное состояние?

Она вся искрилась, сияла и, откинув назад голову, потянула к Терояну руки с разжатыми пальцами.

– Хватит шутить!
– рассердился Тим.
– Что-то вы совсем развеселились. И очень некстати. Мы еще не знаем - что ждет нас впереди.

Он сильно сжал ее протянутую ладонь и повел за собой, к белеющему впереди склепу. Девушка чуть упиралась, но следовала за ним.

– Какой же вы всегда... серьезный, - говорила она.
– Мы ведь не в консерватории, где даже лишнего вздоха не сделаешь.

– Но и не в цирке, - откликнулся Тим.

– А вы, наверное, и в детстве были букой. И никогда не смеялись. Не то, что ваш друг, Юнгов. Вот уж весельчак-то был!

– Точно. Вот с ним бы и пошли на кладбище.

– И пойду. В следующий раз.

– Если будете так шуметь, то следующего раза не наступит. Вы всех мертвецов на ноги поднимете, - Тероян выпустил ее руку и остановился. Он был сердит на нее. Да еще эти ее слова о Юнгове... Девушка встала рядом, коснулась его плеча.

– Тим, - примирительно сказала она.
– Давайте не будем ссориться. Я обещаю, что стану ходить по кладбищам только с вами. И больше ни с кем.

– Утешили, - вздохнул Тероян.
– Ладно, вот он, склеп. Посветив фонариком, он шагнул внутрь. И вновь почувствовал какой-то могильный, смрадный воздух, словно здесь все еще продолжал лежать невидимый покойник. Но склеп был пуст, и место на пьедестале - свободно. Все вроде бы оставалось по-прежнему, как в прошлый раз. Но так лишь казалось на первый взгляд. Осматривая помещение, Тим обнаружил на полу длинную белую прядь волос, а в углу валялись еще две пустые бутылки из-под водки.

– Для кого-то этот склеп стал излюбленным местом отдыха, - произнес Тероян, выпрямляясь.

– Смотрите - на стене кровь!
– взволнованно сказала Глория, светя фонариком. В том месте, куда падал луч, расплылось бурое, "генсековское" пятно, словно сам бывший президент приложился к этому месту своим лбом, оставив отпечаток.

– Ну, прошла ваша охота шутить?

– Оставьте, - жалобно ответила она.
– Мне кажется, здесь кого-то убили...

– Или убивали, - поправил ее Тим.
– Долго и медленно. Поглядим, что это за дверь в стене. И куда она нас приведет.

Захватив с собой массивный ключ с бороздками, Тероян угадал его предназначение. Он точно вошел в замочную скважину, провернувшись два раза. Дверь поддалась, со скрежетом отворилась. Тонкие лучи фонарей осветили помещение. Оно оказалось гораздо меньшим, чем склеп, и напоминало небольшую нишу. Вроде хозяйственной комнатки, где хранятся совки и метла. Для чего она предназначалась прежде, можно было только догадываться. Но сейчас в ней хранились совсем другие инструменты.

– Господи!
– проговорила Глория.
– Да здесь целый набор средневековой инквизиции!

– Похоже, вы правы, - Тероян потрогал свисающие со стены цепи с зажимами для рук и ног, ошейник с острыми шипами внутри. Рядом на полочке лежали длинные острые иглы, измазанные кровью, ножи различных размеров, скальпели, бритвы, еще какие-то непонятные приспособления, но служащие единственной цели - причинить боль и мучения жертве. В углу стоял обоюдоострый меч. По одной стороне лезвия шли выгравированные цифры "666", по другой - слова: "Я твой Сатана". На лавке валялись капюшоны, маски, хасидские шляпы, перчатки с перепонками между пальцев. Тут же лежало несколько книжек. Тероян поднял одну из них, раскрыл.